В России жить не запретишь
Шрифт:
– Тогда двинулись.
Бондарь зашагал вперед, предлагая Алисе следовать за ним.
– Погодите, – попросила она.
– Что еще? – обернулся он. – Не накупалась?
– Накупалась. Просто мне нужно туда… в кусты.
Все, на что оказался способным капитан Бондарь, это махнуть рукой – обреченно, устало, с видом человека, вынужденного смириться с нелепой судьбой. Зато выражение его глаз было как у человека, который своей судьбой как раз очень и очень доволен.
Поляна, выбранная Бондарем для привала, постепенно переходила в горный склон, вздымающийся кверху все круче и круче, словно окаменевший девятый вал, который однажды обрушится вниз. Земля утратила дневное тепло, и воздух от этого казался довольно свежим, хотя на самом деле ночь была по-южному теплой, ласковой, бархатистой. Звезды, похожие на алмазное крошево, заполняли все небо, от края до края. Стоило лишь задуматься об их предположительном количестве, как голова начинала слегка кружиться, а ноги – подкашиваться. Во всяком случае, так казалось Алисе, запрокинувшей лицо к небу. Второй переход за сутки основательно вымотал ее, кроме того, давала знать себя бессонная ночь. Она сидела на теплой земле, глядела на далекие звезды, слушала, как возится с рюкзаком ее неразговорчивый спаситель, и пыталась понять, что за удивительные голенастые птицы носятся вокруг, задевая ее своим оранжево-зеленым оперением. Когда они сделались очень уж агрессивными, Алиса вздрогнула, отпрянула и… обнаружила, что уже не сидит, а лежит, свернувшись калачиком, чем-то заботливо укрытая, под надежной охраной загадочного мужчины, с которым она была на «ты», но который от этого не стал ни ближе, ни предсказуемей.
– Долго я спала? – спросила Алиса хрипло.
– Два часа, – ответил Бондарь, продолжая сидеть к ней боком.
– Носки протерлись, – печально сообщила Алиса, разглядывая то одну пятку, то другую.
– Не беда, отсюда нам уже идти никуда не придется, – успокоил ее Бондарь.
– Мы останемся здесь навсегда?
– Мы улетим по воздуху.
– Ха, так не бывает, – неуверенно сказала Алиса, вскинув глаза к звездному небу. – Что-то не видать ни ангелов, ни шестикрылых серафимов.
Профиль Бондаря сохранял полную неподвижность.
– Я вызвал по рации вертолет, – сказал он. – За нами прилетят через восемь часов. Можешь спать дальше. Я тебя разбужу, не сомневайся.
– Становится прохладно. – Обнаружив, что она укрыта грубой пятнистой курткой, Алиса села, набросив ее на плечи. – Хочешь, я насобираю веток для костра?
– Ни в коем случае.
– Почему?
– Это не те края, где безопасно разводить огонь в ночи. Это Чечня. Тут выжить трудней, чем в амазонских джунглях.
– Ты бывал в амазонских джунглях? Может быть, и с крокодилами сталкивался? – Проследив за неопределенным пожатием плечей собеседника, Алиса хмыкнула. – Сталкивался. Значит, профессионал. Солдат удачи.
Бондарь впервые повернул к ней лицо.
– Что тут плохого? – спросил он. – По-моему, воевать – это самое подходящее занятие для мужчины.
– Убивать людей? – язвительно уточнила Алиса.
– Уничтожать врагов рода человеческого, – возразил Бондарь.
– Не надо прятаться за красивыми словами. Суть-то от этого не меняется. На самом деле занимаешься тем, что убиваешь людей.
В молодости легко быть категоричной. Это – белое, это – черное, все строится на контрастах, а промежуточных оттенков не существует. Обычно Бондарь тоже старался жить по принципу «да или нет». Но сегодня его покоробило заявление вызволенной из плена девушки.
– По-твоему, Черный Ворон был человеком? – спросил он. – Кому-то в мире стало хуже от его смерти?
– Меня ни в чем убеждать не надо, – заверила его Алиса, выставляя перед собой растопыренные пятерни. – Ты поступил так, как поступил. Твое полное право.
Бондарю стало обидно. Когда тратишь на человека время, силы и нервы, то рассчитываешь, как минимум, на элементарную благодарность. Надеешься, что перед тобой распахнут душу, а натыкаешься на стену сплошного непонимания. Остается лишь развернуться и уйти, хлопнув дверью… если таковая имеется. Если же нет, ты остаешься сидеть там, где сидел, и даже пытаешься делать вид, что ничего не произошло.
– Жрать хочется, – проворчал Бондарь. – Составишь мне компанию? Конечно, если моральные принципы позволят тебе принять шоколад и галеты из рук человека, которого ты считаешь убийцей.
– Позволят, – заверила его Алиса. – В последний раз я нормально поела позавчера днем, когда Сундуков зазвал меня в гости к этому проклятому Руслану Гелхаеву. Хотя голодать мне не привыкать. Дома, например, я давно ничего не готовлю. У нас с Сундуковым в холодильнике, кроме напитков, ничего нет, представляешь?
Она захихикала, предлагая Бондарю посмеяться вместе, но он лишь буркнул:
– Повезло вашей кошке.
– Какой кошке? – опешила Алиса. – У нас нет никакой кошки.
– Потому-то я и говорю, что ей повезло, – сказал Бондарь, шуруя в рюкзаке. – Раз ее у вас нет, то она не сдохнет с голоду. Не знаю, правда, как долго протянет твой законный муж, Сундуков. Надеюсь, он достаточно упитан.
– Ты представляешь его себе толстым? – поинтересовалась прищурившаяся Алиса.
– Никак я его себе не представляю.
– Между прочим, он очень стройный и всегда выглядит так, словно сошел с обложки журнала.
– Юмористического? – съязвил Бондарь, протягивая Алисе полплитки шоколада и целлофановую упаковку сверхкалорийных галет.
– Модного, – парировала она. – Девушки при виде таких парней, как Сундуков, писают кипятком.
– Где?
– Мало ли где… В клубах, например.
– Ну и запах, должно быть, стоит в ваших клубах.
– Запах что надо. Клубный. Мы в «Тауэре» обычно оттягиваемся. – Алиса впилась зубами в галету. – Заведение не такое фешенебельное, как «Мост», но и не такое отстойное, как «Проект», где конопляный дым столбом стоит. Все тусовщики Москвы непременно в «Тауэре» отмечаются. Мол, Ося и Киса были тут. Иначе ночь прошла впустую.
– Странная это порода – тусовщики. – Бондарь хмыкнул и покачал головой. – Как лемминги, которых стадный инстинкт гонит в пропасть.