В России жить не запретишь
Шрифт:
– Счастливо оставаться. – Бондарь повернулся к ней спиной.
– Подожди! – вырвалось у нее.
– Ладно, жду. Осталось шесть минут сорок две секунды.
– Я тебе не солдат!
– Шесть минут тридцать восемь секунд.
– Меня просто бесит твоя бесцеремонность!
– Тридцать пять секунд…
– Обращаешься со мной, как со своей собственностью!
– Тридцать секунд…
– Только попробуй меня здесь бросить, – угрожающе произнесла Алиса, метнувшись к валунам.
– А я тебя не брошу, – пробормотал оставшийся один Бондарь. – Повода не будет. Ты управишься за четыре с половиной минуты.
Он ошибся всего на двенадцать секунд.
Второй привал сделали после полудня, когда Алиса по-собачьи вывалила язык и уже чуть не припадала на четвереньки. Рубаха на ней потемнела от пота, но, в общем-то, смотрелась неплохо. Куда лучше, чем державшаяся на честном слове маечка, решил Бондарь. Бродить по безлюдным местам в компании полуголой девушки – слишком трудное испытание для мужчины, решившего стать порядочным семьянином.
– Как ноги? – спросил он.
– Они разве у меня есть? – простонала свалившаяся на траву Алиса. – Лично я никаких ног не чувствую.
Они у нее были. Природа позаботилась о том, чтобы ни один нормальный мужчина не забывал об этом волнующем обстоятельстве.
– Это как раз хорошо, что ты не чувствуешь ног, – обронил Бондарь.
– Ха! – саркастически воскликнула Алиса. – Куда уж лучше!
– Я серьезно говорю. – Бондарь сунул в рот травинку, заменяющую ему сигарету. – Вот если бы ты сбила ноги ботинками до кровавых мозолей, то ты бы их постоянно чувствовала. Каждую секунду. – Он швырнул Алисе рюкзак и посоветовал: – Разуйся и положи ноги повыше, чтобы кровь отливала.
– Зачем разуваться, если скоро опять в путь?
– Все равно придется перематывать портянки заново.
– Портянки! – Алиса то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. – Это была майка от «Готье». Знаешь, сколько она стоила?
– Понятия не имею, – пожал плечами Бондарь, меланхолично грызя стебелек.
– Двенадцать тысяч рублей.
– Твои собратья по разуму умрут от зависти, когда узнают, как ты распорядилась маечкой от «Готье».
– Лишь бы я не умерла, – откликнулась Алиса, забрасывая ноги на рюкзак. – Сил моих больше нет.
– Это поправимо.
– Каким образом? Хочешь сделать мне массаж?
– Личного массажиста из меня не получится, – сухо произнес Бондарь, – не то образование. Зато я знаю другие средства от усталости.
– Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит, – продекламировала Алиса, закидывая руки за голову. Подмышки у нее успели ощетиниться молодой порослью, и, странное дело, выглядело это довольно возбуждающе.
Приподняв одну из ее ног, бессильно раскинутых поверх рюкзака, Бондарь пошарил внутри и извлек индивидуальную аптечку со стандартным набором медикаментов.
– Что там имеется? – полюбопытствовала Алиса, косясь на кожаный футляр. – Мне бы какого-нибудь яду, желательно, быстродействующего. Чтобы не мучиться. – Она томно посмотрела на Бондаря. – Мужчина, не угостите даму цианистым калием?
– Цианистый калий вреден для здоровья, – ответил Бондарь.
– Для здоровья вредно буквально все.
– Ошибаешься. Вот, например, таблетки для обеззараживания воды. – Удовлетворенно хмыкнув, он сунул упаковку в нагрудный карман. – Кинь такую в любую лужу и пей сколько влезет, только грязь процеживать сквозь зубы не забывай.
– Мы будем пить из луж?
– А ты полагаешь, что здесь под каждым кустом припрятана упаковка тонизирующих напитков?
– Джин-энд-тоник сейчас бы не помешал, – мечтательно протянула Алиса.
– Есть вещи получше, – сказал Бондарь, вскрывая упаковку боевого стимулятора. – Попробуй-ка. – Он протянул девушке две таблетки и фляжку, воды в которой осталось на самом донышке. – Проглотишь, запьешь, через пять минут кузнечиком запрыгаешь.
– Это что-то вроде экстази?
– Экстази пусть ваши диджеи заглатывают, чтобы языком трепать без перерыва, – проворчал Бондарь. – У тебя на ладони так называемые боевые стимуляторы. Плохие командиры пичкают ими солдат перед атакой. У самых слабых силы появляются, у трусливых – бесстрашие.
– А как поступают хорошие командиры? – спросила Алиса, недоверчиво разглядывая белые, в серую крапинку, таблетки.
Бондарь выбросил измочаленную травинку, уставился вдаль и ответил:
– Они сами по себе стимуляторы.
– Значит, ты не очень хороший командир, – констатировала Алиса, запивая подношение водой из фляжки. – Ты не в силах заразить меня собственным примером.
Бондарь ухмыльнулся. Эта городская девушка продолжала хорохориться, что говорило в ее пользу. Многие современные мужчины уже давно раскисли бы, проявляя себя безвольными слизняками, раздавленными тяжестью выпавших на их долю испытаний. А Алиса держалась. Шутила. И если уж плакала, то утирала глаза отнюдь не женским жестом.
– Я не в силах заразить тебя своим примером, – сказал Бондарь, – потому что ты никудышный вояка. Но в разведку я бы с тобой пошел.
– Я с тобой тоже, – призналась Алиса. – Если быть точной, то уже пошла. Спасибо, что возишься со мной.
– Благодарить будешь, когда возвратимся домой.
– Я хоть сейчас готова. – Алиса многозначительно повела бровями.
– Энергия бьет через край? – вкрадчиво осведомился Бондарь. – Молодая кровь играет?
– Что-то вроде того.
– Тогда подъем, – скомандовал Бондарь, выдергивая рюкзак из-под расслабленных ног девушки.
– Наконец-то, – обрадовалась Алиса. – А то твои стимулирующие таблетки подействовали на меня весьма специфическим образом. Признайся, ты не возбудитель мне подсунул, Женя?
– Будешь много болтать – накормлю слабительным, – пригрозил Бондарь и отвернулся.
От его спины веяло таким холодом, что Алиса не решилась прильнуть к нему хоть на секундочку, как того хотелось.
Дождь, как это часто бывает в горах, собрался неожиданно. Еще несколько минут назад облачные хмари клубились вокруг далеких горных вершин, а теперь голубизна неба сменилась серой пеленой, поглотившей краски и звуки летнего дня. Сделалось сумеречно, хотя до вечера было еще далеко. Сразу за редкой линией кустов, перед которой остановились путники, начиналась пологая долина. В ее нижней части виднелись обгоревшие останки вымершего поселка. Присмотревшись, можно было заметить проходящую мимо дорогу. Автомобилей на ней не было, если не считать ржавого автобуса без колес. Судя по проросшей в колеях траве, здесь давно никто не ездил. И не жил.