В руках богини
Шрифт:
Учёный хотел было что-то сказать, но, когда открыл рот, произнёс явно не то, что собирался.
– Так вот… – начал он нерешительно. – Как я узнал, Лили Эванс за её разговоры схватили и передали королевским дознавателям…
Учёный вопросительно взглянул на Хуреса. Королевский обвинитель пожал плечами.
– Да. Если я ничего не забыл, эту Эванс отправили в тюрьму, и там она, кажется, умерла… Впрочем, я перепроверю это.
– Это было бы очень печально, коли она и в самом деле умерла, – тяжело вздохнул учёный. – Видите ли, господин королевский обвинитель, я бы очень хотел побеседовать с той, кто владеет этим языком. Разобраться в нём очень непросто.
– Насколько вы успели
– Не слишком, – недовольно ответил учёный. – Мне удалось расшифровать алфавит, выяснить звучание букв, причём, не всех, что же до значения слов, то они увы, остаются загадкой для меня. Этот язык не сходен ни с одним из тех, которые известны мне или другим учёным. Он не похож ни на миргский, ни на орадвский, ни на эльфийский. Поэтому перевести эти записи я не могу.
– Вот как? – задумчиво произнёс Хурес. – Мессир, вы говорили, что Эванс – не единственная из тех, кто говорит на вашем тайном языке. Вы узнали о ком-то ещё?
– Да, господин королевский обвинитель. Вот это, – учёный вновь развернул взятый со стола свиток. – Принадлежало самому Аманнару Закатному.
– Князю тёмных эльфов? Предводителю набега в 121 году от Основания? Тому, который убил короля Макера Второго?
– Тому самому. Это письмо, которое, якобы, написала Аманнару его возлюбленная. А я получил его от лейдского рыцаря, фрея Куно Штембарка, предок которого сражался с Аманнаром в том бою возле Рогатой скалы, когда князь с несколькими приближенными попал в засаду и погиб. Письмо он, как будто, носил при себе.
– Вы уверены? – Хурес недоверчиво покачал головой. – Есть доказательства тому, что это письмо действительно древнее, а не прошлогодняя подделка?
– Есть, – кивнул учёный. – Во-первых, те желтоватые чернила, которыми оно написано, получают из моллюсков, которые обитают у берегов острова Хелканар, занятого тёмным эльфами. Кроме них, такими никто не пользуется. Во-вторых, взгляните, как кожа свитка собралась по краям мелкими складочками. Стало быть, её обрабатывали порошком снежного камня, а этот способ вышел из употребления уже при Тадесе Победоносном. В-третьих, в письме упоминается Дринга, а она была основана в 105 году.
– С чего вы взяли, что речь идёт о Дринге, если не смогли понять ни единого слова? – хмыкнул Хурес.
Учёный покачал головой.
– Я выделил все слова с большой буквы, которые фигурируют в большинстве записей, далёких по времени друг от друга. Имена людей, клички коней, названия кораблей появляются и исчезают, но названия стран и городов держатся дольше. Затем я разделил их по количеству букв. Потом принялся искать, какие слова в том и другом собрании совпадают по длине, и где в словах из одного собрания совпадает расположение букв… Собрав совпадающие слова в пары, я выяснил значение каждой употреблённой буквы и узнал, как пишутся на тайном языке названия наших городов и стран. Я вас не утомил, господин королевский обвинитель?
– Нисколько, – покачал головой Хурес. – Мессир, расскажите мне о каждой из известных вам записей. Я вижу, ваш рассказ обещает быть долгим. Присядьте, мы никуда не торопимся.
Распрощались они уже поздним вечером – за окнами совсем стемнело. Когда за Конратом из Трёхречья закрылась дверь, Сегниву Хуресу стало не по себе.
Он помнил Лили Эванс. Тогда, пять лет назад, он был всего лишь королевским заседателем, и рассматривал вместе с другими её дело. Эванс не творила никакой запретной волшбы, так что старейшины Гильдии Магов не могли её судить, а речи девушки касались исключительно порядков в школе и гильдии, так что короне от неё тоже не было никакого вреда. Дело шло к оправдательному приговору, но один из магов вдруг
Он обдумывал услышанное от учёного, глядя на листы, покрытые неровными буквами, и эти буквы, казалось, сливались в сплошную цепь, тянущуюся от Маржинель Скиар-Тойнур к Лили Эванс и дальше, к могучим волшебницам далёкого прошлого. Ему предстояло распутать эту цепь до конца. Хурес сжал кулаки от напряжения. Наверное, так чувствовал себя Йонашек-пахарь, выходя на поединок с чёрным драконом.
– Я готов! – произнёс Хурес в пространство.
Глава 15
В деревню мы прибыли ещё до полудня, но жители, встречавшие нас у ворот, при виде Ангаквара подняли крик, что не желают вести никаких дел с эльфами, и весьма доходчиво объяснили, куда нам следует отправляться. Мы двинулись дальше, и мои мысли мало-помалу свернули на тему обеда. Скорей бы уже привал!
– Маржи! – встревоженный голос Эарина оторвал меня от мыслей о еде. – Прислушайся!
Я навострила уши – как бы странно это не звучало, учитывая моё нахождение в эльфийском теле – и услышала вдалеке вой. Затем он повторился снова – уже многоголосо.
– Волки! – испуганно воскликнула я. – Целая стая!
– Уймись! – прикрикнул на меня Койд, взвешивая в руке увесистый топор. – Ты колдунья, или нет? Мы встретим их честь по чести!
– Не торопитесь! – Эарин вскинул руки в успокаивающем жесте, хотя в его голосе чувствовалось беспокойство. – Может, Великая Матерь позволит нам избежать крови.
Я приподняла передний полог и высунулась наружу. Льонги покосился на меня. В руке он держал внушительных размеров нож.
– Сейчас нас будут жрать, – мрачно буркнул он, широким жестом обводя дорогу и заросли по обе стороны от неё. Среди кустов и сугробов виднелись серые хвостатые туши. Волки недружелюбно рассматривали нас жёлтыми блестящими глазами, но почему-то медлили. Перед первым фургоном, где они серой ворчащей шеренгой, стояли всплошную, загородив всю дорогу, маячил Ангаквар с факелом в руке.
– Неужто сытые…? – прошептал Льонги.
Сзади послышался шорох ткани, и мы, оглянувшись, увидели, как Эарин спрыгнул на снег и начал рыться в поясном кошеле. Вытащив оттуда какой-то блестящий чёрный камень, он не спеша зашагал вперёд. Миновав Ангаквара, Эарин, как ни в чём не бывало, двинулся навстречу волкам.
«С ума сошёл?!», – панически подумала я.
Один из зверей, самый крупный (судя по всему, вожак стаи), зарычав, шагнул к нему. Вот они оказались друг напротив друга и застыли неподвижно. Время словно остановилось – я не знала, прошло ли несколько секунд, или несколько часов, прежде чем, волк, рыкнув, переступил с лапы на лапу и слегка подался назад. Эарин неторопливо опустился на корточки (его лицо оказалось как раз напротив ощеренной волчьей морды) и, ещё немного подождав, протянул волку на раскрытой ладони камень. Волк отрывисто рявкнул, но остался на месте. Эарин даже не шевельнулся. Волк обнюхал камень, медленно взял в зубы и затрусил к своим. Положив камень на снег, он обернулся к Эарину и протяжно провыл, как будто извиняясь или благодаря, причём – спорю на что угодно! – Эарин его понял. Затем стая потянулась к деревьям у края дороги и скрылась за ними.