В руках дьявола

Влад Мэри

— Не надо! — вскрикиваю я, но его это не останавливает. — Стой!

Струи огня вырываются из него, и я призываю водную стихию. Она обрушивается на землю не дождём, а сплошной стеной и успевает затушить пламя.

Огонь вспыхивает и гаснет под струями воды. И снова разгорается. Это длится так долго, что я начинаю уставать. Моё тело покалывает, ноги подкашиваются, и я падаю на колени. Но не сдаюсь. Не позволяю себе разорвать зрительный контакт, даже зная, что Луис может сейчас убить нас, потому что мы отвлечены. Вместо того, чтобы сражаться с ним, мы сражаемся друг с другом.

—

Глупая девочка, — звучит в моей голове голос Люциана, но я не останавливаю потоки воды.

Пусть льёт, пусть прибывает. Только бы Люциан больше никого не убил. Кроме Луиса, который отошёл с линии огня и смеётся, наблюдая за нашим противостоянием.

Он может двигаться… Он смеётся… Он ничего не делает…

Пазлы в моей голове складываются, и я понимаю, что мои догадки оказались верны. Люциан предал нас и встал на сторону Луиса. Люциан оставит в живых лишь его, теперь это очевидно. И, разумеется, это забавляет Луиса. Вот почему он сейчас бездействует, предвкушая, как Люциан расправится с нами. Со всеми нами… Никто, кроме них двоих, не покинет поле боя живым. Луису плевать на своих солдат. А уж Люциану и подавно.

— Демиан, — шепчу я, ощущая, что ещё немного — и силы покинут меня окончательно. — Демиан, ты слышишь меня?

Мне необходимо достучаться до него, иначе…

— Демиана тут нет.

Чувство пустоты и отчаяния пронзает меня. Водный поток иссякает, и я больше не в состоянии пропустить через себя ни единой частички этой первобытной силы. Пламя, которым охвачен Демиан, ослепляет, и я прикрываю глаза. Я не могу помочь ни ему, ни нашим друзьям.

Никому. Я не могу помочь никому.

— Люциан, нет! — раздаётся знакомый женский голос.

Вскидываю голову и открываю глаза. Боже…

— Они не заслужили такого, — мягко произносит Роза, стоя прямо перед Демианом. — И тот, чьим телом ты завладел, тоже.

— Ещё одна глупая девочка.

Её отбрасывает в сторону, словно она ничего не весит. Все резко приходят в движение. Пламя в очередной раз вспыхивает, и я наконец нахожу в себе силы вскочить на ноги. Я двигаюсь быстро. И я успеваю.

— Нет! — рявкаю, вставая на пути огненной стихии. — Нет.

Демиан вздыхает, и пламя втягивается в него, не успев причинить мне вреда.

— Глупая, — он качает головой и грустно улыбается. — И смотри, к чему привела твоя глупость.

Оборачиваюсь и не могу поверить своим глазам. Но я правда вижу…

Вижу, как Вито, подкравшись сзади, сворачивает Рамону шею. Как один из мужчин протыкает Роба непонятно откуда взявшимся кинжалом. Как Тристан падает на землю, поражённый ударом сзади. Как всех наших людей закалывают одного за другим…

Вито и его группа не были взяты в плен. Они предали нас, а не Люциан. Он хотел нам помочь.

Как поздно порой приходит понимание…

— Сделай… сделай что-нибудь, — умоляю я, обернувшись.

В тот же миг мимо меня проносятся потоки огня, устремляясь к предателям и пожирая их. Но Рамон… Он так и остаётся мёртвым. Роб продолжает лежать, а Тристан… Я не вижу его среди многочисленных тел.

— Прости. Прости, — шепчу, прикрывая

рот рукой, и пячусь. — Простите меня.

Всё ещё уверенный в своей победе, Луис хохочет, видя, что все, кто пришёл с нами, повержены. Он стоит в значительном отдалении от эпицентра бойни, и я бросаюсь вперёд. Меня пожирает ярость. Оглушающая и разрушительная. Я хочу, чтобы он сдох. Заткнулся навечно. Превратился в пепел. И исчез в адовой бездне.

— Это должна быть я, — тихо произносит Роза, возникнув передо мной словно из воздуха. — Только я смогу это сделать. Ни ты, ни Демиан, ни даже Люциан не должны. Вашей задачей было ослабить Луиса и разобраться с его последователями, финальный удар должна нанести я.

— Почему Люциан не сказал нам об этом?

— Он редко делится своими истинными планами. Кто-нибудь мог прочитать ваши мысли, вы не должны были знать.

— И в чём причина того, что мы не можем убить Луиса?

— Луис заключил контракт со Смертью. Люциан не может пойти против неё. Если он это сделает, то преступит черту. Смерть вынуждена оберегать Луиса, потому что не может нарушить договор. Она сегодня закрыла глаза на многое, но на прямое покушение не закроет. Если ты или Демиан попытаетесь убить его, то погибнете. А я уже мертва. Мне терять нечего.

— Ты не выглядишь мёртвой.

— Но я мертва, Никки. Уже очень давно. Прости, что я не разгадала намерения Люциана. Я должна была догадаться. Он не воплощение зла, а сила, с решениями которой нужно считаться. Люциан никогда не делает ничего просто так, без веской на то причины. Мне стоило остановить тебя, а не подвергать сомнениям его действия. Но я разучилась доверять. И мне очень жаль.

Мои глаза слезятся от пепла, который всё ещё не осел. А может, я просто плачу. Люциан хотел помочь нам, но из-за меня… О, боги… Я встала на пути, и из-за меня погибли наши люди. Возможно, Тристан и Роб тоже…

— Прощай, Никки. Я рада, что мы познакомились, пусть и при таких обстоятельствах.

Хочется спросить её о многом. Например, откуда она знает Люциана и почему у него два имени. Или знает ли Луис о дочери. И ещё о тысяче вещей. Но говорить я не в силах, поэтому просто киваю.

Роза достаёт кинжал из складок платья, и он поблёскивает, отражая лунные блики.

— На этом свете и на том, — шепчет она, поворачиваясь ко мне спиной. — Ты не найдёшь покой и дом.

Я бегу следом, но не поспеваю за ней. Роза двигается даже быстрее Демиана. Я вообще никогда не видела, чтобы человек двигался с такой скоростью. Долю секунды назад она была здесь, а сейчас уже стоит перед Луисом.

За его спиной снова вырастает та самая тень. Тот самый мужчина, которого я не знаю. Телохранитель? Марко? Где он был всё это время? И не помещает ли он Розе?

Но она успевает вонзить клинок в грудь Луису, а затем вытаскивает книгу у него из-за пазухи. Яркая вспышка озаряет пространство, заставляя зажмуриться, и я ощущаю, как земной дух наконец обретает свободу. Когда я открываю глаза, то не вижу ни Розы, ни Луиса. На том месте, где они стояли, образовалась глубокая воронка. Дух земли и правда прошёл сквозь своего обладателя. Надеюсь, Луису было очень больно.