В Русской Америке
Шрифт:
И у Шелихова рождается новая мысль: он пойдёт к полюсу. Пойдёт отсюда, с Кадьяка. А другой корабль пошлёт из устья Лены. Его не остановит ни лютая стужа, ни шторм, ни льды. И если только удастся достичь таинственных широт, — какая великая победа это будет! Она прославит русский народ на века…
Записи об Аляске и карты её, богатые, бережно собранные коллекции, планы дальних морских походов и торговых связей, охватывающих весь Тихий океан, требования закрепить за Россией открытые русскими земли, проект путешествия на Северный полюс — вот то бесценное богатство, что в трюмах корабля и в сердце своём увезёт Григорий Шелихов с Кадьяка, чтобы вручить родному народу.
Два года, полные напряжённого труда и непрерывных странствий по островам и по Аляске, пролетели для Шелихова незаметно. Но как много было сделано за этот срок! Сколько новых островов, заливов, рек и гор открыто! До Шелихова ничего не было известно о народах, населяющих этот обширный край. Беринг и Кук, побывавшие ранее у Аляски, были заняты, главным образом, очертаниями берегов. За линией берега лежал и для них неведомый мир. Шелихов первый переступил эту черту и увидел самобытную культуру народов Аляски, услышал их речь и песни, узнал обычаи, искусство. Огромная страна и целый человеческий мир, до тех пор никому не известный, открывались перед Россией в неисчислимых, нетронутых богатствах, в угрюмой, дикой красоте.
Русские закрепились на Кадьяке, освоили окрестные земли. Посланцы Шелихова расселились на острове Афогнаке, на полуострове Кенай и завязали дружбу с местными племенами. Об этом особенно беспокоился русский начальник. Благодаря ему племя кадьяков словно сроднилось с русскими поселенцами. Воинственные кочевые племена дважды осаждали посёлок, и дважды кадьяки становились на защиту русских людей, верные в дружбе, бесстрашные в бою. Они также помогли Шелихову победить цингу. Страшная эта болезнь угрожала гибелью всему отряду. Кадьяки указали корень, навар из которого спасает от цинги.
К исходу второго года у русских появились друзья и среди других, казавшихся непримиримыми племён — тлинкитов, танаина. Кто-то из этих друзей и послал стрелу, предупреждающую об опасности.
Были у Шелихова и поражения. Несколько жизней все же успела унести цинга. Отряд промышленных людей, посланный в суровые просторы Аляски, не возвратился. Поиски не дали результатов, — никто не знал о его судьбе. Второй отряд, отплывший на промысел, погиб в схватке с тлинкитами. У тлинкитов было много английских ружей. Это были ружья одноглазого пирата, который, несмотря на предупреждение, все ещё бродил где-то вблизи Кадьяка. Многое отдал бы теперь Шелихов, чтобы словить его! Неужели сейчас, в часы прощания, одноглазый сам шёл к нему?
Нет, английский пират на это не решится. Здесь крылась какая-то ловушка.
Шелихов стоял на берегу и пристально вглядывался в лунную даль моря. Скошенный парус медленно приближался. Обогнув скалы мыса, судно замедлило ход. В лунном свете вспыхнули брызги от упавших якорей. А через десять-пятнадцать минут к отмели причалила лёгкая шлюпка, в которой было три человека: двое на вёслах и, видимо, их начальник, старичок с острой бородкой и франтовато закрученными усами. Находясь за линией слабого прибоя, он спросил разрешения сойти на берег, поклонился в знак благодарности и неторопливо выбрался из шлюпки.
— Я хотел бы видеть русского начальника, — сказал старичок по-английски и, услышав ответ, стремительно двинулся к Григорию Ивановичу.
Внезапно между Шелиховым и гостем вырос безмолвный, с копьём наперевес Ингалак.
— О, у вас, я вижу, строгие порядки, — смущённо заметил англичанин.
Ингалак не сказал ни слова, даже не взглянул на него, лишь отступил на шаг и опустил копьё на уровень груди так, что оно стало преградой между Шелиховым и незнакомцем.
— Кто вы и чем вызвано ваше посещение? — спросил Шелихов.
— Я Боб Томпсон, капитан этого судна, — старичок кивнул в сторону корабля. — Меня вынуждает обратиться к вам бедственное положение…
— А, это другое дело! — живо откликнулся Шелихов. Он сам опустил копьё и пожал гостю руку, ощутив на его пальцах холодноватый металл колец. — Что случилось? Какая требуется помощь?..
— Этот корабль вам, конечно, знаком, — сказал англичанин. — Он принадлежал покойному мистеру Сплитсу… Уолби Сплитсу из Саутенда…
— Покойному? — удивился Шелихов.
— Да, мистер Сплитс скончался полгода тому назад от желтой лихорадки в Калифорнии… Мир его душе! У мистера Сплитса имелись долги, и этот корабль был продан с аукциона. Он носит прежнее название «Тигр», однако на нем исчезли дурные нравы…
Старичок засмеялся.
— Мне очень жаль, что мистер Сплитс скончался, — заметил Григорий Иванович, продолжая рассматривать гостя. — Я рассчитывал увидеть его висящим с верёвкой на шее. Покойник заслужил этого вполне.
И снова старичок засмеялся:
— О, да! Это был порядочный пройдоха… Но мёртвым многое прощается. Мир его душе. Я пришёл сюда не для того, чтобы осуждать мертвецов. Я пришёл просить помощи, конечно, за приличное вознаграждение…
— Мы готовы оказать помощь бесплатно, — сказал Шелихов. — Иначе это была бы торговля, а не помощь…
— Вы очень благородны! — восхищённо воскликнул гость. — В наше время такие люди встречаются редко. Однако я достаточно богат, и если потребуется вознаграждение… Вы знаете, — золото теряет цену, когда опасность грозит кораблю… У меня случилась неприятность: от цинги умерло одиннадцать матросов. Семеро лежат в кубрике, как чурбаны; их тоже, наверное, придётся выбросить за борт. Оставшаяся часть команды не в силах управиться с парусами. А мне необходимо срочно возвращаться в Англию, — от этого зависит все моё состояние. Как видите, я вполне откровенен, хотя это даёт вам возможность повысить цену. Короче: мне нужны моряки. Я не рассчитываю на русских. Ваши матросы нужны и вам. Но у вас есть матросы-кадьяки, они, говорят, отличные моряки. Я прошу уступить мне с десяток или полтора десятка кадьяков. Мы останемся довольны друг другом!
— Как это… уступить?.. Продать?!
Старичок попятился, оглянулся на шлюпку:
— О нет! Вы не поняли… У меня есть тлинкиты… Сорок человек тлинкитов, они тоже отличные моряки. Вы увидите, какие это парни, — богатыри! Только они не хотят плыть в Англию, безмозглые твари, и я ничего не могу с ними поделать. За пятнадцать ваших кадьяков, при условии, что они согласятся пойти на мой корабль, я отдам сорок тлинкитов и, если уже на то пошло, дам ещё додачу…
Шелихов задохнулся от гнева.