В семье не без подвоха
Шрифт:
– Так, все, – говорю. – Пошли отсюда, Ирликовых детищ посмотрим в другой раз, не самое приятное зрелище.
Тирбиш собирает отставших, и все вместе мы покидаем здание музея, чтобы угнездиться в уютном полутемном трактирчике, где можно спокойно покормить ребенка и переварить информацию. Я даже не предполагала, что этот музей – настолько серьезный проект. Вроде уже столько времени тут живу, а все никак не привыкну к мысли, что муданжцы – не просто дикое племя на границе обитаемой Вселенной, а развитая нация, ценящая свою культуру и планету, нация с огромной исторической памятью и изрядными научными достижениями. Если раньше мне казалось,
Азамат обнимает меня и целует в висок.
– Музей произвел тягостное впечатление?
– А? Нет, просто задумалась… как бы все не испортить. У нас на Земле так было: одна страна круче других, большего достигла в науке и технике, и все на нее равняются, а потом глянешь – все вокруг одинаковое, на одном станке сделано, и ни тебе культуры, ни языка, ничего. С одной стороны, хорошо, все сытые и здоровые. А с другой… В общем, боюсь, как бы мы, земляне, и вас не подмяли. Потому что от ваших предков на Земле осталось несколько книжек и набор сооружений, на которые туристы приезжают поглазеть.
– Я все не устаю поражаться, – медленно произносит Азамат, – до чего же мы разные. Уж вроде и знаю тебя, столько всего вместе прошли, но ведь в голову не придет, что женщину могут волновать такие глубокие проблемы. Но раз волнуют, то спешу тебя успокоить. Мы не настолько наивны, чтобы хватать все и сразу, без разбора. Ваша медицина нам нужна, это несомненно. Наверняка есть и другие достижения мысли и опыта, которые мы с удовольствием бы переняли. Возможно, наши представления о семье не идеальны. Но муданжский народ любит и ценит свою историю и свою землю, и нам не так просто навязать чужие представления. В конце концов, мы не первый век в космосе, и до сих пор это никак не повлияло на жизнь на планете. Конечно, если мы установим более тесный контакт с Землей, влияние усилится, но мы будем осторожны. Муданг не исчезнет и не станет ухудшенной копией Земли. Это я могу тебе обещать.
– Это очень приятно слышать, – вздыхаю я, укладывая на подушку заснувшего Алэка. Потягиваюсь. – Съедим чего-нибудь? Столько всего интересного в музее, я даже не заметила, как оголодала.
– Да-а, сейчас, вон хозяин идет. Кстати, Лиза… не в тему, но так… Ты это серьезно насчет второго ребенка?
Пожимаю плечами.
– Наверное, да. Только не прям подряд! Через годик где-нибудь. А ты что-то имеешь против?
– Я?! Ты что, наоборот! Ты же знаешь, я всю жизнь мечтал, что у меня будут дети, и как я их буду учить всему, что сам умею… Боги, да я как представлю, что вот хотя бы Алэк подрастет, говорить научится – сколько бы мы всего вместе сделали! И на лошадях бы катались, и по морю ходили, и звериные следы читать бы я его учил, и руками работать…
Я сижу, киваю его словам, счастливая, аж внутри что-то сжимается. Все-таки ни с чем не сравнимое удовольствие, когда можно просто взять и сделать человека счастливым, без жертв и почти без труда. Будет тебе второй ребенок, будет тебе хоть десять, если со всеми управишься.
– Алтонгирел?
От благостных размышлений и пылких речей нас отвлекает происходящее за соседним столиком. Алтонгирел стоит неподвижно, глядя в пространство широко открытыми глазами. Эцаган его окликает, видимо, уже не первый раз, но без толку.
– Погоди, может, у него предсказание пришло, – говорит ему Азамат.
– Да ни фига, знаю я, как это выглядит, когда он пророчит, – мотает головой Эцаган. – Такое впервые. Ау, солнце, очнись!
Алтонгирел внезапно вздрагивает, пытается как будто бы шагнуть вперед и падает. Мы все кидаемся к нему. К счастью, он все-таки приходит в себя. С трудом, но садится и мотает головой, мол, все в порядке. Азамат смотрит на него прищурясь и разгоняет всех лишних, остаемся только мы и Эцаган.
– В чем дело? – тихо спрашивает он.
– Будет тебе второй ребенок, – убитым голосом сообщает Алтонгирел. – И раньше, чем ждешь.
– С Лизой все будет хорошо? – быстро спрашивает Азамат.
Алтонгирел невнятно кивает, вид у него несчастный и усталый.
– Все-таки предсказание? – удивляется Эцаган.
Алтонгирел съеживается и прячет лицо в коленях. Оттуда, изнутри клубка, в который он смотался, раздается то ли стон, то ли согласие:
– Мгм…
Я лезу в Азаматову сумку, где он всегда носит составленную мной аптечку на все случаи жизни, извлекаю антистрессовое, подзываю перепуганного хозяина, заказываю воды, растворяю таблетку и вливаю в Алтошу, которого для этого приходится чуть не силком раскрутить. Еще через пару минут он успокаивается.
– Эцаган, мы отсюда полетим обратно в столицу, – заявляет он. – Мне обязательно нужно поговорить с Наставником. Мне открылся новый способ предсказывать… Я предпочел бы им без крайней нужды не пользоваться.
Глава 9
Остаток трапезы проходит в молчании. Алтонгирел больше ничего не рассказывает из своего видения, а мы не расспрашиваем. Во-первых, все понимают, что ему нельзя говорить лишнего, а во-вторых, еще разнервничается, опять психанет… ну его. Эцаган сидит мрачный, Сашка пытается всех развеселить какими-то анекдотами, но вскоре осознает, что ничего не выйдет.
Наконец являются местные безбородые Старейшины и просят аудиенции Императорского духовника. Азамат начинает их отговаривать, ссылаясь на то, что Алтонгирелу нездоровится, но тот только отмахивается, с некоторым трудом встает и уходит вместе с другими духовниками.
– Чего они от него-то хотят? – спрашиваю.
– Пообсуждать мою судьбу, – безрадостно отвечает Азамат. – Правда, боюсь, они не вовремя. Если Алтонгирел и правда только что про мое будущее что-то узнал, до встречи с Ажгдийдимидином будет молчать, как лесной демон… Хотя в свете последних событий это не самое лучшее сравнение, – с ухмылкой заканчивает он. – Я бы, правда, не отказался узнать, что он имел в виду под вторым ребенком. Что-то мне не нравится, как он это преподнес.
– Я думаю, он просто, как всегда, не ожидал от меня ничего хорошего, – ухмыляюсь. – Наверное, я залетела на этой неделе… или, может, на следующей залечу. Алтоша и вообще-то склонен все драматизировать, а когда ему плохо, так тем более. Не переживай. Ты ведь не гуляешь налево, правда?
Азамат давится и долго не может прокашляться.
– Лиза, ты что! – сипит он наконец. – Ты как обо мне думаешь вообще?!
– С удовольствием, – смеюсь. – Расслабься, я пошутила!
– Хорошенькие шуточки. – Азамат угрюмо вытирает салфеткой слезящиеся глаза. – За такие шутки мужику могут и хребет переломить, знаешь ли. И уж точно проклянут.