В семье не без убийцы

Калинина Дарья Александровна

– Как? – поразился отец.

– Почему? – вторила ему мать.

– Сказали, что не хотят, чтобы обстановка досталась банку вместе с квартирой. Квартира ведь в ипотеке, а платить ее теперь некому. Наташа убита, Роман в тюрьме.

– Это мы еще посмотрим, кто в тюрьме!

– Мы уже наняли адвоката, который считает, что наш сын имеет все шансы обрести свободу!

– Нельзя засудить невиновного человека только за то, что он оказался не в том месте и не в то время!

Мариша искренне обрадовалась:

– Очень рада слышать, что у Романа появилась надежда.

– Да, надежда есть, но наш сын просил нас привезти ему кое-какие личные вещи. А как тут найдешь?

– Полагаю,

что вещи Романа тоже оказались у родителей Наташи. Можете к ним обратиться.

– Ну уж нет! – категорически заявил отец. – К ним мы не пойдем. Лучше мы купим своему сыну все новое!

Мариша уже хотела уйти, но вспомнила, что не прояснила один вопрос, связанный с возвращением Михасика. Допустим, ей удастся найти мальчика, кому его возвращать? Она попросила у родителей Романа их координаты. А те, услышав, что соседка пытается самостоятельно найти женщину, которая увезла их внука в неизвестном направлении, сразу же смягчились и заговорили с Маришей совсем другим тоном. Сразу стало ясно, что люди они воспитанные, просто обстоятельства сложились таким образом, что их воспитанность подверглась серьезным испытаниям и дала трещину.

– Разумеется, мы примем в воспитании внука посильное участие.

– Рита неоднократно заявляла о своем желании забрать мальчика у такой никудышной матери.

– Рита всегда говорит правильно.

– Рита – умничка! Рита уж сумеет сделать из Миши настоящего человека.

Рита! Мариша вспомнила, что уже слышала это имя от Наташи. Так звали сестру Романа. Правда, Наташа всегда склоняла это имя в самой уничижительной форме. Эту самую Риту, которой ее родители так восхищаются, сама покойница люто ненавидела. И, наверное, для Наташи было бы худшим наказанием знать, что ее обожаемого и всячески балуемого ребенка станет воспитывать именно эта особа.

Марише эта идея отчего-то тоже не понравилась. И невольно вспомнился разговор, который состоялся у нее с Наташей ранней весной, когда отмечали день рождения Михасика. Праздник, о котором повествовала Наташа, увы, не обошелся без эксцесса, а все по вине Риты. Во всяком случае, Наташа считала, что вина за испорченный праздник лежит именно на сестре Романа.

– Представляешь, она потребовала, чтобы я лучше следила за поведением Михасика за столом. Ребенку всего два года, а она требует, чтобы он не крошил хлеб на стол! А потом еще и заявила, что если ребенок не умеет себя прилично вести, то его лучше сажать отдельно. В его собственный день рождения! Ее саму бы отдельно от всех посадить! Да она одна и сидит! Купила себе квартиру, ни мужика у нее нет, ни ребенка своего. Вот и цепляется ко всем!

Наташа считала, что бездетная и незамужняя Рита не имеет права учить ее тому, в чем сама ничего не смыслила. Так что «Зазнайка» и «Придира» – это были самые мягкие эпитеты, которыми награждала Наташа свою золовку.

Но Мариша не могла быть столь категоричной. Она и сама видела, что Наташа многое делает не так, неправильно. И отчасти понимала Риту, которой не нравилось, что и как делала Наташа. И что касается того, что Михасику не место за общим столом, Мариша была отчасти согласна. Избалованный матерью мальчик вел себя за столом иногда просто неприлично. А «крошить хлеб» в его понятии было веселой игрой, он и крошил, и лепил из хлеба уродцев, и кидался ими в родителей, в стены или просто скидывал хлебные крошки на пол. Наблюдать за этим развлечением было не очень-то приятно, но Наташа ничего не замечала и ничего не желала слушать. Риту она на дух не переносила, да и свекра со свекровью тоже, называя их «Риткиными подкаблучниками».

– Никого,

кроме своей обожаемой доченьки, не хотят ни видеть, ни слышать. Что она им ни скажет, какую глупость ни изречет, все для них истина в последней инстанции. Противно! Ну, и что с того, что у нее высшее образование и, кажется, даже докторская степень, а у меня только десятилетка, я все равно умнее ее! У меня и муж, и ребенок, а у нее только ее карьера!

Но самой Марише родители Романа, напротив, понравились. Несмотря на то что сперва разговаривали с ней совсем не ласково, Мариша ничуть на них за это не обиделась. Все равно чувствовалось, что они люди хотя и строгие, но при этом и справедливые. Если уж выбирать между ними и родителями Наташи, то лучше передать Михасика им.

И, словно поняв, о чем она думает в данный момент, мать Романа произнесла:

– Так что волноваться не надо, Миша без присмотра не останется.

– Главное сейчас для нас всех – выяснить, что с ним все в порядке, что он жив и здоров.

И уже хором родители произнесли:

– Сделайте что можно. Мы будем вам безумно благодарны за это.

Таким образом, заручившись от родителей Романа поддержкой, пусть даже и всего лишь моральной, Мариша снова отправилась в путь.

Добираться до Суздальского проспекта ей пришлось около часа. Она завязла в пробках, но когда выбралась на КАД, дело пошло значительно быстрее. Правда, разогнавшись, Мариша чуть было не пропустила нужный ей съезд. Честное слово, тем, кто строил все эти развязки, не стоило скупиться на указатели, иначе совсем запросто человек мог проскочить нужную развилку и укатить бог весть в какую даль.

Нужное здание Мариша нашла быстро. Это был очередной бизнес-центр, но вот его скромный интерьер не позволял думать о том, что тут могут располагаться серьезные фирмы. Простые панели, никакого мрамора или зеркал. Лишь парадная часть центра имела какое-то подобие упорядоченности, по крайней мере, тут сидел охранник и давал указания, куда и как идти, чтобы добраться до нужного помещения. Маришу он послал в неопределенном направлении, махнув рукой на стеклянную дверь и сказав одно лишь слово: «Там!»

«Там» оказалось двором, в котором кипела оживленная работа. Грузчики по неровному, в выбоинах и ямах, асфальту катили тележки, загружали и разгружали стоящие тут машины, сновали озабоченные клиенты с накладными в руках, пытаясь найти нужную эстакаду. Тут Маришу послали по очереди в трех противоположных направлениях, но в конце концов она все же добрела до нужной ей комнаты, на дверях которой красовалась табличка «Антей. Ваш сон – это наша работа».

Внутри находились три женщины и еще одно существо неопределенного пола, то ли мальчик, то ли девочка, но в любом случае его было жалко.

– Извините, что отрываю. Но как я могу повидать Зиновию? – произнесла Мариша.

Женщины не отреагировали, но то ли юноша, то ли девушка подняло голову и сказало:

– Она сейчас на складе.

– А как туда попасть?

– Мне как раз туда нужно. Хотите, могу вас проводить.

– Пожалуйста! – обрадовалась Мариша.

Когда существо встало, то выяснилось, что оно носит юбку, значит, все-таки девушка. Но отчего же тогда такая стрижка? И почему ни грамма косметики на лице? Хоть бы глаза подвела и губы обозначила. При ближайшем рассмотрении оказалось, что девушке уже к тридцати, в углах ее глаз появились первые предательские морщинки. Но, судя по всему, ее это ничуть не расстраивало. Что же, в такой невзрачной внешности, оказывается, есть и свои плюсы. Хуже уже не будет, так что подступающую старость встречаешь стоически и без лишних эмоций.