В семье не без убийцы
Шрифт:
Мариша справедливо полагала, что бывших уголовников не бывает. Если человек совершил что-то такое противоправное, значит, нутро у него изначально было с гнильцой, что-то в нем было не в порядке. И если даже человек клянется, что завязал с прошлым и начал новую жизнь, и даже сам в этом искренне уверен, но убийца останется убийцей, а вор – вором. И случись оказия для того и другого, как знать, не толкнет ли его нечистая сила опять на дурное?
И Мариша принялась рассуждать дальше:
«Вероятно, Наташа пыталась протестовать, и он ее застрелил. Судьба отправиться на тот свет раньше срока была
И все же что-то не давало Марише окончательно поверить в эту версию. Ну не могла она понять, что могло заставить взрослого самостоятельного мужчину, который знать не знал ни про какого Михасика почти три года, вдруг взять и так резко переменить свое мнение. Да и еще не просто переменить, а пожелать забрать ребенка себе, стать ему заботливым отцом и вообще родителем.
«Другого бы себе сделал, да и успокоился. И вообще, многие мужики и от законных-то жен детей не особо приветствуют, а этому от любовницы понадобился».
И тут Мариша подумала: а почему, собственно, она думает, что уголовник Борис станет воспитывать и вообще заботиться о Михасике? Мало ли для каких целей мог понадобиться ему ребенок. И, поняв, что цели у Бориса, если это он украл ребенка, могли быть далеко не гуманные, Мариша сделала звонок, который, как ей казалось, уже давно пора было сделать.
Глава 8
Ну а что же следователь Милорадов, которому было поручено дело об убийстве молодой женщины, убийстве, в котором подозревали мужа несчастной? Милорадов и его люди отнюдь не бездельничали, за истекшие часы они успели пообщаться с уймой свидетелей, многие из которых также припомнили драку двух мужчин на детской площадке, драку, в которой косвенно были замешаны и Наташа с Михасиком.
– Это ее знакомые были. Мы все видели, как оба мужчины сначала с Наташей разговаривали, к Михасику лезли, что-то ему говорили, а потом вдруг драться между собой начали.
– Хорошо, что быстро успокоились.
– Поняли, что не перед кем копья ломать, вот и остыли.
Несколько дней Наташа на площадке после этого вовсе не появлялась, что также вызвало понимание среди ее приятельниц.
– Стыдно ей было за своих знакомых.
– Но мужики тоже хороши, нашли где ристалище устраивать. Мало им других мест? Пошли бы в парк, там бы за деревьями и устраивали свои дуэли. А не тут… перед детьми.
– Как ты не понимаешь, это они перед Наташкой выделывались. Я слышала, как они между собой цапались, кто у нее первый был, а кто дольше с ней пробыл. Любовники это ее бывшие. Выходит, не угасла у них любовь-то к ней.
– Не знаю, как у них там с любовью, а Наташа их и видеть не хотела. Гнала их от себя, да только они не уходили.
– Но мужу своему ничего о случившемся не рассказала. Я Романа неделю спустя увидела и спросила, знает ли он про драку, которая была на площадке. А он ответил, что нет, и еще очень удивился, мол, что за драка такая.
Мамочки клялись, что ничего Наташиному супругу рассказывать не стали, но у оперативников были на этот счет серьезные сомнения. А если бы они рассказали Роману о том, что к его жене приходят бывшие кавалеры, то как знать, не замкнуло ли у мужика провода
Выслушав доклад подчиненных о проделанной ими работе, следователь помрачнел еще больше. Картина семейного счастья, в котором купался Роман, нарисованная следователю родителями подозреваемого Чеботарева, на деле претерпевала значительные изменения. Следователь был твердо уверен, что никакая любовь, даже самая сильная, не выдержит вульгарной измены. И если Роман был готов закрыть глаза на то, чем занималась и что делала его супруга до свадьбы, то, назвав ее своей женой, он был вправе рассчитывать также и на ее верность.
А если изменений в поведении Наташи не произошло, то как знать, не стало ли это поводом для убийства неверной супруги? Очень могло так случиться.
Для выяснения обстоятельств было бы хорошо поговорить с тем мужчиной, который звонил Наташе на домашний телефон и который по ошибке нарвался на Романа. Полицейские выяснили, звонок и впрямь был, возможно, даже от мужчины, возможно, что и от мужчины, назначившего Наташе свидание. Но выяснить, кто звонил точно, не представляется возможным. Почему? Дело в том, что звонок был сделан с сотового телефона, который не был зарегистрирован ни на какое конкретное физическое или даже юридическое лицо.
Почему так произошло, вопрос был к оператору сети, в которую обратился за разъяснениями сам Милорадов. В офисе компании его встретили преувеличенно радушно, уверяли, что вкралась ошибка, досадное недоразумение. Несколько сим-карт с новыми номерами было украдено из офиса, и поступили они в продажу нелегально. По идее полагалось бы отключить эти номера от обслуживания, да вот сотрудникам сети было то ли лень, то ли просто недосуг заняться этим делом. В результате звонки с таких номеров делать было возможно, а вот установить личность человека, который пользовался номером, нет.
У следователя состоялся весьма неприятный разговор с сотрудниками этой телефонной компании, после чего они пообещали, что тут же пойдут и лично отключат незаконный номер от сети.
– Еще не хватало! – возмутился следователь их глупостью. – Сейчас мы с моими сотрудниками только и ждем, чтобы этот человек снова воспользовался своим номером.
Кроме того, Милорадов побывал в офисе созданной Романом фирмы по оказанию бухгалтерских услуг. Следователь не хотел отбрасывать никакой возможности и исходил из того предположения, что Романа захотели подставить. Его деятельность могла быть тому причиной. Вдруг кто-то из конкурентов жаждал заполучить клиентов Романа себе?
Но, переговорив с сотрудниками, следователь быстро эту мысль оставил. Да, деньги Роман зарабатывал, но зарабатывал он их тяжелым трудом. Роман не был из числа везунчиков, которым все легко достается в этой жизни. Скорее он был из породы трудяг, из породы тех людей, которым приходится много и усердно трудиться, лишь бы заработать хоть половину того, что иные берут легко и просто, едва пошевелив пальчиком. Сотрудники быстро объяснили, что работы у них всегда воз и маленькая тележка, хозяин сам пашет больше всех остальных. Дела все сложные, запутанные, клиенты же, словно нарочно, подобрались жадные и капризные.