В семнадцать мальчишеских лет
Шрифт:
В скорбном молчании смотрят на обелиск двое мужчин. Слов не нужно, слова здесь лишние…
Ветер шевелит траурные ленты венков. В Мисяже вспыхивают первые вечерние огни.
— Завтра много дел, — повторяет Дмитрий Гаврилович. — Пойдемте!
Вечер спускается в Мисяжскую долину. На западе всеми цветами радуги переливается пышный костер заката. На востоке сумеречно, почти темно. И вдруг в надвигающемся мраке на одной из вершин Бирюзового хребта вспыхивает яркая красная звезда.
— На радиомачте зажглись огни, — отмечает Елкин.
Он
А Сергею приходит на ум другое воспоминание, другая картина: шестьдесят конных троек, с помощью которых мисяжские старатели много лет тому назад доставляли на завод принадлежащий рижскому капиталисту паровой котел.
В потемневшем небе одна за другой появляются звезды. Становится ярче и звезда на горной вершине. Она резко отличается от настоящих звезд: красная. А может быть, еще и потому, что она — наша, человеческая…
Семен Буньков
В ТУ ГРОЗОВУЮ ПОРУ
Арест
Рабочий Златоуст переживал тревожные дни. В городе хозяйничали белогвардейцы. Подходили белочешские батальоны. Вырываясь из вражеского кольца, красногвардейцы отступили, чтобы слиться с регулярными частями Красной Армии, собрать силы в кулак.
Ушел Виталий Ковшов, первый в техническом училище большевик, молодой председатель ревкома Златоуста. Убежденный, напористый в делах, с ранними морщинками у глаз.
Ушел со всеми Василий Волошин, силач и отчаянно смелый рабочий парень. Виктор слышал, как, прощаясь с плачущей матерью, Волошин сурово обронил:
— Среди пленных не ищи!..
С «максимом», словно с закадычным другом, отправился воевать и Ванюша — небольшой росточком рабочий парнишка.
Ушли многие молодые комсомольцы, а он, Виктор, остался…
Гасли, коротко мигая, последние звезды. С низин потянуло холодом, сыростью. Виктор зябко повел плечами, медленно направился к амбару. Они со старшим братом Федором еще с весны перешли туда из душных и тесных комнат. Удобнее было возвращаться домой с собраний и дежурств в комсомольском штабе. Три года назад Федор вместе с товарищами привез на санках сюда, вот в этот амбар, первые революционные книги. Каждую кружковцы технического училища тайно передавали из рук в руки. После Октября библиотека стала доступна всем. Она перекочевала из амбара в техническое училище. Незадолго до прихода белых ее вынесли из училища в садовую беседку, чтобы спрятать, но в суматохе забыли о книгах.
А вместе с ними хранились списки комсомольцев, протоколы собраний!..
Одевался Виктор с лихорадочной поспешностью: «Что будет с моими друзьями-комсомольцами, если списки попадут в руки белогвардейцев? Надо успеть!»
— Ты куда? — со сна пробормотал старший брат.
— Не шуми. Скоро вернусь, — полушепотом ответил младший и тихо прикрыл дверь в амбар.
А тут прямая дорога в огород, к речке. Громотуха ворчала, пенилась, била мелкими камешками о крутые подточенные берега. И так же тревожно билось у Виктора сердце — надо спасать самое дорогое. Успеет ли он, руководитель комсомольского подполья? Идти лучше низом, там вряд ли кто заметит.
…Показался сад горного начальника, дом, в котором недавно размещался городской комитет партии, красногвардейский штаб. В этом доме секретарь горкома, прощаясь, напутствовал Виктора:
— Самое главное — по-глупому не рисковать. Ты молодой, но я уверен — выдержишь любые испытания. Никогда не забывай, что мы скоро вернемся. А ваша помощь в подполье нам будет очень нужна. Очень. — И повторил, может быть, специально для Виктора: — Вернемся скоро!
Помолчал и, словно уравнивая себя, взрослого, с ним, подростком, добавил:
— Для этого и оставляем вас, молодых. Надеюсь на тебя, сынок, — секретарь на секунду крепко прижал его к себе.
Виктору тоже хотелось сказать на прощанье что-то доброе этому человеку, но он застеснялся.
…Город будто свой и не свой. Не привычен затаенной тишиной. Вот, наконец, и приземистое двухэтажное здание технического училища. Два года проучился в нем Виктор, а сколько событий! Февральская революция, половодье митингов, демонстрации…
Кажется, давно ли звучало в классах училища обращение I съезда социалистических Союзов рабочей молодежи Урала:
«Вы, молодые рабочие и работницы, не должны, не можете более оставаться безучастными зрителями Великой революции. Весь народ кует сейчас своими руками собственную судьбу, и вы также должны быть кузнецами своего счастья. Силы угнетенных и обездоленных — в единении и организации!.. Победа социализма близка!»
Книги хранились в беседке сада бывшего горного начальника, полный шкаф, одному их быстро не перетащить. Да и куда, если по улице уже раздается цоканье копыт. Конечно, кавалерийский патруль.
Виктор нагнулся, попробовал, крепко ли сидят доски пола. С трудом отодрал одну, стал быстро складывать книги.
Когда последняя оказалась в новом хранилище, Виктор укрепил на старом месте доску, устало отер ладонью вспотевший лоб. Затем порвал на мелкие клочки списки и протоколы, зарыл их в землю. Из сада пошел через ворота.
Вдруг:
— Стой! Руки вверх!
Солдаты в незнакомой форме, какой-то штатский с обрюзглым лицом.
Бежать поздно.
Виктора отвели в «предвариловку», втолкнули в общую камеру.