В сердце Сумрачного царства
Шрифт:
– Верно, как любовник он меня не интересует. Но меня бесит, что он воспринимает меня как рудимент. С самого начала ему все равно на меня. Да, он благородно смирился с тем, что постель мы с ним не разделим, и никогда на этом не настаивал, как и на необходимости наследника, хотя много раз мог обзавестись им, потребовав от меня на законном праве, или, что проще, от одной из любовниц. И это бесит еще больше, – вдруг прорычала она.
– Алукард интересен вам как друг? – предположила я.
– Я не уверена. Во многом мы с ним остаемся несогласными. Разве может дружба образоваться на этой почве? Он до сих пор непонятен мне, как и его взгляды на жизнь. Слишком глубоко во мне сидит воспитание. Но при этом, он не может не вызывать моего уважения, при том, что просто игнорирует мое
– Быть может, вы как раз хотите его понять, так как он становится вам дорог. Пусть как друг. Он достойный мужчина.
– Но ты его боишься, – язвительно заметила Стефа.
– Я всех мужчин боюсь, – с горькой усмешкой произнесла я.
– Только это останавливает тебя, чтобы стать его любовницей? – заинтересовалась она, а я почувствовала, как краска стыда заливает мое лицо. – А что такого? – участливо подняла она брови. – Ты воспитана на любви исключительно к мужчинам, Алукард, несмотря на его расовую принадлежность, как ты сама заметила – достойный экземпляр. Да и в тебе он заинтересован, что трудно не заметить.
– С чего вы это взяли? – нервно поинтересовалась я.
– Я замужем за ним восемь лет, прелесть моя, – снисходительно улыбнулась Стефэния. – За эти годы я наблюдала за сменой его любовниц, которых, кстати, было не так много. Сомневаюсь, что дело в его постоянстве, вероятно, ему просто лень искать новые грелки в постель, потому Эминеску до сих пор занимает роль фаворитки. И когда появлялись спорные вопросы, относительно наших с ним предпочтений, он всегда был готов мне уступить. Но не в случае с тобой. А еще я вижу, как он на тебя смотрит.
– Боюсь, вы заблуждаетесь, Стефа, – попыталась я переубедить девушку, но добилась лишь ироничной ухмылки. – Его Величество не предпринимал никаких попыток соблазнить меня. Я не интересна ему. Он просто не хочет допустить возобновления войны.
– Убеждай себя, если тебе так будет удобнее. Но, по своему опыту говорю, ничего хорошего тебе это не принесет.
– В любом случае, это ничего не меняет. Даже если бы я спокойно относилась к мужчинам, я бы не стала делить постель с тем, кого не люблю, – гордо произнесла я.
– О, мы вернулись к теме достойных мужчин и любви! – язвительно фыркнула Стефэния. – Ну, допустим. Давай порассуждаем о любви, если ты так хочешь, – великодушно кивнула она. – Слышала, ты любишь старшего принца Тристана? – я промолчала. – Позволь узнать, за что ты его полюбила? Скажешь, он достойный мужчина? – подняла она брови и внимательно посмотрела на меня. Я уверенно кивнула. – Позволь с тобой не согласиться. Судя по моим сведениям, Тристан может быть достойным воином, правителем, но никак не мужчиной.
– Вы ошибаетесь, – вспыхнула я негодованием.
– Неужели? Ну, исправь меня, в таком случае, где я буду не права. Скажи-ка, прелесть моя, «достойный мужчина» в лице твоего ненаглядного красавчика принца, признавался тебе в любви? Можешь не отвечать, я и так знаю, что да, – позволили мне промолчать, заметив, как я упрямо поджала губы. – Могу я знать, когда это произошло?
– В день моего совершеннолетия, – нехотя призналась я.
– Как романтично, – издевательски засмеялась она. – Ну, да ладно. А теперь, Софи, скажи, сколько женщин перебывало в его постели после того признания? Можешь посчитать, но, я сбилась со счета уже на третьем десятке. И это только за два последних года.
– Он мужчина, – произнесла я то, чем успокаивала себя все эти годы. То, чему меня учили родители.
– А я женщина, но давай отойдем от очевидных истин, – небрежно отмахнулась она от меня. – Есть еще какие-нибудь оправдания, кроме того, что в вашем королевстве женщин угнетают по половому признаку?
– Я не могла дать ему той близости, какая была необходима, – твердо и зло произнесла я, пожалев, что вообще завела этот разговор.
– О, как благородно с его стороны, – скривила она губы, а я тайком скрипнула зубами. – Он часом не говорил тебе таких банальностей, что трахая других, представлял лишь тебя в этот момент? – задала Стефэния вопрос, а я посчитала ниже своего достоинства отвечать на него. Хуже всего то, что примерно так, но другими словами Тристан и пытался
Отвела взгляд, так как долгое время именно так он мне и представлялся. Из всех мужчин, я могла находится лишь в присутствии двоих: отца и Тристана. При условии, что они меня не трогают, разумеется. С ними я чувствовала себя в относительной безопасности.
– Второе, – продолжила Стефэния, не дожидаясь моей реакции. – Он был столь щедр, что дал тебе образование, а после ввел в высшее общество. Поступок, безусловно, был бы красивым, если бы при этом он не паразитировал на твоих умениях. Отсюда мы сводимся к тому, что поступил он так не из благородных порывов, а из корыстных соображений. Не тебя он жалел, а делал вклад в свое будущее, взращивая грамотного и умного дипломата. Что, разумеется, характеризует его положительно, как правителя и делового человека. Но не как доброго и благородного мужчину, – капризно скривила она личико и надула губки, когда я не оценила ее иронии. – Третье – он не настаивал на близости с тобой и всячески проявлял терпение и участие, что в твоем понимании было верхом добродетели. Но при этом не смущался трахать все, что движется практически у тебя на глазах. Так?
Я дернулась от воспоминаний. На самом деле в день моего совершеннолетия, когда я услышала долгожданное признание в любви от моего героя и защитника, получив в дар дорогой и прекрасный комплект украшений, достойный самой королевы, я была безумно счастлива. Но на празднике, устроенным Тристаном, в честь моего дня рождения, принц перебрал с алкоголем. Вечером он заявился ко мне в комнату. Он часто приходил и мы проводили долгие беседы у камина, что мне безумно нравилось. Но не в тот день. Тристан был пьян, потребовал от меня надеть подаренные им украшения, заявив, что не уйдет, пока я не оценю его подарок. Пришлось подчиниться, в надежде, что это успокоит развязного мужчину. Но ошиблась. Одной примерки ему оказалось мало и он потребовал чтобы я продемонстрировала этот подарок, как того достоин комплект – на голое тело. Когда я отказалась, это привело мужчину в ярость. Крича и требуя отблагодарить его за все, что он для меня сделал, стал пытаться порвать на мне одежду. Я кричала и плакала, содрогаясь от каждого прикосновения, но помня о том, кто Тристан, и что он для меня значил, пыталась безуспешно вразумить мужчину. Когда он порвал на мне сорочку, бросив на кровать, я больше не могла сдерживаться, и мужчину оглушило магической волной. До самого утра он пробыл без сознания, а я сидела рядом с ним и тихо плакала от пережитого разочарования, страха и сожаления. Когда принц проснулся, долго просил у меня прощения и с тех пор больше никогда не искал со мной встречи в нетрезвом состоянии. А на все праздники я запиралась в своих комнатах, или уезжала к родителям, чтобы по окончании празднеств, слушать о любовных свершениях старшего принца.
– Можно последний вопрос? – вдруг услышала я, пребывая в своих мыслях и, растерянно моргнув, кивнула.
– За столько лет ты так и не смогла излечиться от своего страха прикосновений. Но хотела ли ты того?
Глава 12
Благо, отвечать не пришлось, так как после короткого стука в дверь, в гостиную вошел Дорин с обычным непроницаемым лицом. Прошел на середину комнаты, остановился и привычно сложил руки за спиной.
– Издеваешься? – возмутилась императрица, ожидая рассказа не меньше моего. – Говори уже!