В сердце тьмы
Шрифт:
Холкар усмехнулся.
— Горячая голова! Ты уже потеряла мозги — в твоем возрасте? Они не будут искать союза с тобой, императрица. Они — не лишенные трона беженцы, за которыми охотятся, как за зверем. Это ты будешь стучаться в их двери, держа в руке кружку нищего.
С поразительным достоинством (при сложившихся обстоятельствах, ведь в конце концов она на самом деле она была лишенной трона беженкой) Шакунтала заявила:
— Не буду.
— Тебе придется.
— Не придется.
Дададжи гневно посмотрел на нее.
— Видишь? Ты уже отвергаешь мой совет! — Погрозил пальцем. — Ты должна научиться сдерживаться, императрица! Тебе на самом деле придется иметь дело с возможными союзниками, причем демонстрировать необходимую… я не стану говорить униженность, поскольку не верю в волшебство, но — внешнюю благопристойность, воспитанность и соблюдать приличия.
Она гневно уставилась на него.
— И вот еще что…
Шакунтала провела следующий час в нетипичной тишине, кивая, терпеливо слушая своего советника. Это не было трудно. На самом деле он давал отличные советы. И ей не требовалось сдерживаться. Даже если бы он и нес полную чушь, она стала бы слушать его вежливо.
У нее появился советник. Фактически, если он так и не назывался.
В конце этого часа Дададжи Холкар сам одернул себя. С удивлением.
— Ты — хитрая девчонка, — проворчал он. Затем добавил посмеиваясь: — На самом деле очень неплохо у тебя получилось! Добилась, чего хотела!
Он посмотрел на нее с симпатией, покачивая головой в веселом удивлении.
— Очень хорошо, императрица, — сказал он. — Давай оставим все как есть. Я отправлю твою просьбу Велисарию. Если он согласится, я буду служить тебе в любой должности, в какой ты пожелаешь.
Шакунтала кивнула.
— Он согласится, — заявила она уверенно. — По государственным причинам, если и никаким другим. Но он захочет узнать — чего ты сам хочешь? Что ты ему скажешь?
Холкар уставился на нее.
— Я скажу ему, что сам тоже хочу этого. — Затем, все еще сидя, он низко поклонился. — Ты — моя правительница, императрица. Такая правительница, которой любой человек, достойный называться человеком, захочет служить.
Когда Холкар поднял голову, лицо его было спокойным. Следующие слова Шакунталы разрушили это спокойствие.
— Какая еще у тебя есть цель? — спросила она.
Холкар нахмурился.
— Ты раньше сказал, что разрушение малва — это одна из твоих целей. Одна из двух. Назови вторую.
Холкар поджал губы Шакунтала была безжалостна.
— Скажи мне.
Он отвернулся.
— Ты сама знаешь, — прошептал он.
Это было правдой Шакунтала знала. Но она заставит его смотреть правде в лицо. Чтобы в следующие годы она не грызла его душу и не разрушала ее. У молодости тоже есть своя смелость и мудрость.
— Скажи.
По лицу потекли слезы.
— Скажи.
Наконец, когда Холкар произнес слова вслух, раб исчез. Не в новой, туманной душе императорского советника. Он просто стал тем, кем всегда был. Человеком, Дададжи Холкаром.
В тишине и спокойствии, которые последовали, низкорожденный маратхи плакал и плакал, а его седую голову обнимали маленькие ручки представительницы самой чистой, самой древней, самой благородной линии в Индии, и душа Дададжи Холкара закончила лечение, которое начал иностранный полководец.
Он поможет своей императрице восстановить ее разбитый народ.
И когда-нибудь он найдет свою потерянную семью.
По иронии судьбы Дададжи Холкар уже нашел свою семью, не зная этого. Он даже помог им перенести страдания, опять же не зная этого.
Стоя рядом с хозяином конюшни в Каушамби, наблюдая за тем, как ракеты взмывают в небо, Холкар находился менее чем в полумиле от своей жены. Она вместе с другими рабами, работающими на кухне, тоже наблюдала за теми же ракетами из заднего двора особняка своего хозяина. Пока главный повар в ярости не погнал их назад выполнять свои обязанности.
Она вернулась к этим обязанностям с более легким сердцем, чем обычно. Женщина совершенно не представляла, что означает эта катастрофа. Но что бы это ни было, взрывы — плохая новость для малва. Эта мысль помогала ей продержаться часами в ту ночь, согревала ее немного и в последующие бесчисленные ночи.
Сын Холкара на самом деле видел его. В Бихаре, где трудился на полях. Молодой человек разогнулся ненадолго и увидел, как караван знатного господина проезжает по ближайшей дороге. Он увидел самого благородного господина только мельком, когда тот с надменным видом прямо сидел в паланкине на спине первого слона. Черты лица на таком расстоянии оставались неразличимы. Но нельзя было ошибиться. Кто-то из обладающих властью малва, подавляющих весь мир.
Гневный крик надсмотрщика вернул сына Холкара обратно к работе. Крик вместе с видом надменного господина прожег ему душу. От месяцев и месяцев тяжелого труда тело парня стало крепким, чтобы выдержать все. Но иногда парень боялся, что сам он слишком слаб. Теперь, почувствовав пламя в душе, он понял: он способен на многое.
Наклоняясь, он проклинал неизвестного малва и дал торжественную клятву. Кто бы ни был тот вонючий господин, сын Дададжи Холкара переживет его.
Холкар так близко не подходил к своим дочерям. Как и планировалось, Шакунтала и сопровождающие ее лица поехали по ответвлению дороги до того, как достигли Паталипутру. Они не желали попадать в большой город, где полно официальных лиц, поэтому вообще обошли его стороной.
Тем не менее они проезжали менее чем в пятнадцати милях к югу. Только в тринадцати милях от рабского публичного дома, где держали дочерей Холкара.
В некотором роде Дададжи даже дотронулся до них. И это прикосновение стало благословением.
Солдаты на блокпосту, где Шакунтала запугала своими угрозами командующего, позднее еще добавили ему унижений. Взятку дали очень большую, а командир был слабаком. Надменным ничтожным снобом, от которого солдаты своими угрозами получили больше, чем обычно получают простые солдаты. Со своей частью взятки они насладились приятным посещением ближайшего публичного дома на южной окраине города. У них имелись деньги.