В сетях соблазна
Шрифт:
— Она провела там девять месяцев. Это довольно долго, — прокомментировал Роман, когда одна из кошек взмахнула хвостом перед его носом.
— О, многие оставались дольше. Годы… или пока не приедет какой-нибудь адвокат. Как только они подписывали бумаги, клиника внезапно объявляла, что пациент вылечился. — Эллен усмехнулась. — Моя мама говорила, что в Хоумвуде есть хорошие врачи, но большинство из них можно купить.
— Вы знаете, адвокаты когда-либо посещали Констанцию? — Чего Фрэнк хотел от жены? Развода? Она в этом сомневалась. Это был бы семейный
— Насколько я знаю, нет. Маме казалось, что Констанция ждет какого-то события, — ответила Эллен.
— Я уверен, что после выборов ее бы выпустили. — Роман уставился на мистера Дарси, который тоже запрыгнул ему на колени и оттолкнул своего кошачьего собрата в сторону. Затем на абсурдно дорогие брюки Романа плюхнулся большой рыжий котяра и свернулся калачиком. — Это был не первый раз, когда Констанцию убирали с глаз долой. Фрэнк не хотел, чтобы она присутствовала на свадьбе Зака. Заку пришлось настоять.
— Я помню. — Тина была одной из подружек невесты. Во время приема Дэкс и ее отец успокаивали Констанцию. Она слишком много выпила и несла бред, который все посчитали вымыслом — в то время. — Ее поместили в отделение для реабилитации?
Эллен потянулась к чашке.
— Если верить маме, нет. Когда ее привезли, ей поставили диагноз «паранойя» и поместили в изолятор. Видимо, ей снились страшные кошмары. Мама подумала, что наркотики, которыми ее накачали врачи, заставляют ее видеть вещи, которых не было.
Или вещи из ее прошлого.
— По словам одного из врачей, она говорила о ребенке.
Эллен кивнула, ее глаза сияли сочувствием.
— О да. Страшные истории. Мама говорила, что когда она была в здравом уме, она была интересной женщиной, с которой можно было поговорить на все темы, но в плохие дни… Ну, она могла рассказать некоторые истории. Я думаю, это произошло потому, что бедной женщине пришлось столько времени провести в России. Там живут странные люди.
— Что она говорила о ребенке?
— Она говорила об убийстве ребенка, — ответила Эллен, понизив голос. — Я не знаю, был ли это несчастный случай или намеренное действие. Я имею в виду, вероятно, это был сон, вызванный лихорадкой, что-то, что всплыло в ее голове, чтобы помучить ее. Мама всегда говорила, что никто не может мучить тебя так, как твой собственный разум. Однако, учитывая то, что случилось потом, я могу ошибаться.
— А что случилось потом?
Эллен сделала большой глоток чая.
— С этой семьей случилось много плохого. Я не глупа. Я знаю, о ком мы говорим. Я знаю, что жена этого человека умерла от пули, предназначенной для него. По крайней мере, так говорили в новостях. Констанция верила, что это не так. Видимо, она всегда говорила, что однажды они убьют ее невестку. Когда мама спрашивала ее почему, она только отвечала, что это все по ее вине. Все умрут, и это будет ее вина.
Тина подавила дрожь.
— Ваша мать когда-нибудь говорила, что беспокоится о Констанции?
— О, да.
— Что за грязную работу? — Поинтересовался Роман.
— Заставлять людей принимать лекарства, которых они не хотели. Иногда целыми днями держать их в изоляции. Доктор Ричардс — хуже всех. Его отец оставил ему клинику, но он руководил ею совсем по-другому. Он хотел все модернизировать и тому подобное, и он думал, что старшие медсестры ничего не знают. Именно он в ту ночь разрешил Констанции уйти с той женщиной. Сказал, что это пойдет ей на пользу, но мама думала, что это не из-за терапевтических причин. Она сказала, что видела, как деньги переходят из рук в руки.
— Вы знаете имя женщины, которая той ночью убедила его выпустить Констанцию? — Спросил Роман, пытаясь сбросить с плеча еще одну кошку.
Эллен покачала головой.
— Мама сказала, что это был кто-то из семьи. Но ей не нужно было регистрироваться в журнале, как всем остальным. Все прошло очень тихо. Учитывая то, кем оказался ее сын, я подозреваю, что семья все держит в тайне.
— На самом деле, ее сын отчаянно хочет узнать правду, — запротестовала Тина.
— Это он убил мою маму? — Она продолжала рассеянно гладить кошку и посмотрела на них тусклым взглядом.
Роман повернулся к ней.
— Это точно не он. Ее сын тоже сильно пострадал в результате этой аварии. Он хочет выяснить, не было ли это на самом деле убийством.
— Я знаю, что мы говорим о президенте Хейсе. Вы можете произносить его имя. — Она наклонила голову. — Мне было интересно, не пришли ли вы для того, чтобы убить меня. Это не имеет значения. Совсем скоро меня одолеет рак. Вот почему я не кричу и не звоню в полицию. Когда вы появились, я поняла, что могу получить несколько собственных ответов.
— Мне жаль это слышать. — Тина потянулась к женщине, положив руку ей на плечо. — И мне жаль, что ваша мать пострадала, но мы не плохие. Мы пытаемся выяснить, кто это сделал и почему. Мы надеялись, что вы знали что-то о записях сессий Констанции, которые исчезли. Может быть, ваша мать говорила, кто их забрал или где они могут храниться. Кто бы ни взял эти записи, он пытается использовать их против ее сына. Нам нужно знать, что на них.
— Я не знаю, что на них, но что бы это ни было, я уверен, что их можно использовать против него. Мама тоже это знала.
— Вы что-то знаете о том, где они могут быть сейчас?
— Конечно. Мама забрала их, — с готовностью ответила Эллен. — Сказали, что доктора достаточно на них разбогатели, и теперь настала ее очередь. Она сказала, что заработает деньги, и их будет много. Я не знаю, кто, по ее мнению, дал бы ей деньги. Я сказала, что это безумный план. И тогда ее загадочно убили. Я никогда не верила, что нападение на нее было случайным. Тот, кого она шантажировала, хотел эти записи, и они были готовы убить за них.