В Шторме

Blank Pax

– Хан!
– Люк кинулся вперед, забывая от радости о всех своих виноватых чувствах.

– Люк! Малыш!
– Хан тоже помчался вперед, но неловко остановился в двух шагах перед ним и вытянул вперед связанные руки. Действительность их ситуации быстро и эффектно напомнила о себе.

Взамен объятий Хан огляделся вокруг.

– Ничего себе. Поменяться не хочешь? Думаю, моя комната такая же большая, как эта кровать, а моя койка сделана из каменного выступа в стене, со встроенной душевой в конце.

– Отлично, -

сказал Люк, легко подключаясь к знакомой манере мышления.
– Шикарно просто.

– И удобно, - язвительно заметил Хан.
– Не нужно слишком далеко ходить посреди ночи.

Люк кивнул, усмехаясь:

– Опять же хорошее преимущество.

– Я тоже так думаю. Может… Эй, твоя рука!

С запозданием Хан понял, что Люк придерживает свою правую руку левой, машинально оберегая ее. Малыш взглянул вниз и произнес сдержанным голосом:

– Да, мне… заменили ее.

Он вытянул руку вперед, неловко шевеля пальцами, пока Соло изучал протез.

Хан сдержал себя, чтобы не спросить очевидное: почему ему сделали это; если малыш и знал, сам он не спешил с ответом.

– Как ощущается, странно? – спросил Хан вместо этого, по-прежнему не сводя глаз с руки. Точная, совершенная, скрупулезно детализированная копия. Очень дорогой протез.

Люк только беспокойно пожал плечами, явно не желая сейчас обсуждать это.

Улавливая намек, Хан снова огляделся вокруг:

– Я думал, что иду к Палпатину, судя по обстановке. Не ожидал увидеть тебя здесь.

Прозвучавший немой вопрос стер улыбку с лица Люка:

– Возможно, он думает, что может купить меня…

Хан кивнул: это имело смысл - и, вероятно, так же объясняло и руку. И одежду, которая заставила бы даже Ландо казаться бедняком в сравнении с малышом.

Следующий вопрос потряс Люка, хотя Хан на самом деле не подразумевал то, что спросил:

– А он может?

– Нет!
– защищался Люк, сильно задетый словами Хана.

– Просто…

Хан остановился, не зная, зачем он вообще это спросил - понимая, что только что больно задел малыша.

– Прости. Я знаю…

Люк уставился в пол, и обеспокоенный Хан сменил тему:

– Ты видел Чуи и Лею?

– Нет. А ты?
– голос Люка сейчас же встревожился.

– Нет. Нас разделили по разным камерам. Я наорался до хрипоты, пытаясь до них докричаться. Но камеры звуконепроницаемы, скорее всего.

– Они где-то здесь. Но я… - Люк замолчал, внезапно делаясь виноватым.

Хан нахмурился:

– Люк?

Люк колебался, пытаясь найти силы, чтобы договорить:

– Я… заключил сделку. С Палпатином. Взамен…

Дальше он сказать не успел.

– Ты заключил сделку? С Палпатином!? Какого… - на секунду слова подвели Хана - но лишь на секунду.
– Малыш, он не будет придерживаться никакой сделки.

Люк помотал головой, торопясь объяснить:

– Сначала

он выполнит свою часть, или сделка не имеет силы. Хан, я должен был.

– Должен был? Что, черт побери, это означает? Ты только что сказал мне, что он не может купить тебя, и теперь ты говоришь…

– Хан, послушай… пожалуйста, - Люк прекрасно понимал, что он спорил не только с Ханом, но и со своими собственными сомнениями. Если он сможет убедить Хана, то тогда, некоторым образом, он докажет правильность своих действий и себе самому.
– Палпатин согласился освободить всех, кроме одного, в обмен на мое добровольное нахождение здесь.

– Нахождение? – огонь поутих в глазах Хана при понимании того, что сделал Люк, хотя и было видно, что он все еще кипел.

– В течение двенадцати недель. Я останусь здесь на двенадцать недель.

– И что потом? Он просто возьмет и отпустит тебя?

– Нет. Но он не сделал бы это в любом случае, - ответил Люк искаженным голосом.

Хан немного смягчился, понимая, что у ребенка реально не было выбора - понимая, что он пытался взять лучшее из рискованной сделки в скверной ситуации. Получить хоть что-то из ничего.

– Да. Но двенадцать недель – долгий срок, Люк.

Люк молчал. Только теперь, когда кто-то еще высказал этот страх, он осознал, насколько долгим действительно будет это время.

В голову Хана пришла следующая логичная мысль:

– А кто останется?

Люк не смог посмотреть на него, не в силах встретиться с другом глазами – стыдясь, что решение уже принято, что Люк дал на него согласие. Желая, надеясь, что Хан сам…

– Я останусь, - твердо произнес Хан, имея в виду именно то, что сказал.

Люк облегченно и тихо выдохнул, будучи благодарным за сердце Хана. Медленно моргая, он молча кивнул, все еще мучимый чувством вины и не в силах что-либо сказать в тот момент.

Понимая, что он принял невозможное для друга решение, Хан обнадеживающе положил руку на плечо Люка; другая рука из-за наручников была вынуждена подняться следом – создавая несколько комичное зрелище.

– Эй, это будет точно, как в прежние времена, а? Помнишь ту дрянную тупиковую планету, на которой нам пришлось торчать? Ту, где мы устраивали пикники каждую ночь, «потому что твой глупый друг опоздал на пять дней с отгрузкой детонаторов»?

Люк мог только рассмеяться на это.

– Ты тогда представил все в очень розовом свете, - ответил он с сарказмом.

– Ну, я знаю… что это было не так. Но мы хорошо справились. Ты и я. Мы - хорошая команда.

Внезапно, сильно смутившись нахлынувшего на него духа товарищества, Хан вновь перешел к своей шутливой манере:

– И, кроме того, я выставлю счет Альянсу. В почасовой ставке. И после десяти первых часов у меня идет сверхурочное время. Плюс надбавка за риск.

Люк улыбнулся: