В смертельном круге
Шрифт:
— Я не буду этого делать! — Его голос был чуть выше и тверже, чем следовало бы. — Я командую этой проклятой посудиной.
Это было сказано холодным тоном, но я заметил, что на висках у него выступил пот.
Я вспомнил, что говорил мне Генри: «Не спускай с этого типа глаз». И ответил:
— Мы оба идем на этой яхте. Генри Макферлейн требует, чтобы мы доставили ее в Марбеллу в целости и сохранности. И вы, выполняя данное вам поручение, хотите того же самого. Я же заинтересован, чтобы Генри получил за эту яхту деньги, которые ему причитаются.
Он смотрел на меня и, казалось, готов был ударить, но понимал, что я прав.
— Надо
На палубе ветер обрушился на нас холодной лавиной. От его порывов угрожающе скрипел такелаж. «Альдебаран» кренился так сильно, что его борт черпал воду. Я пробрался на корму и взял три рифа на парусе бизань-мачты. Парус был так стар, что на ощупь напоминал старую замшу.
Теперь и Поул начал помогать мне, у него уже не возникало вопроса, оставаться у штурвала или нет. Мы с трудом пробрались вперед на фордек. Надо было убрать кливер, который крепился на бушприте [22] при помощи шкива. Я ослабил его, а Поул подполз на коленях и потянул на себя.
22
Выступающий вперед за форштевень горизонтальный или наклонный брус для выноса вперед носового паруса (кливера).
Шкив не двигался с места.
— Заело! — закричал он.
— Иду! — ответил я.
Он смотрел на бушприт. «Альдебаран» находился в этот момент на гребне волны. Под ним разверзся пятнадцатифутовый провал. Потом яхта стремительно упала вниз, ее нос зарылся в зеленую воду, и над нами прокатился водяной вал, от бушприта полетели белые струи воды. Поул посмотрел на меня: его лицо было бледным. Я знал, о чем он сейчас думает. О том, что там, в салоне, он вел себя не лучшим образом, и теперь это как-то надо исправить.
Он закрепился и начал продвигаться вперед по бушприту. И сумел добраться до нужного места. Я смотрел, как напряженно дергались его плечи, когда он пытался высвободить заевшую снасть. И тут я увидел эту волну.
От основания мачты, где я находился, мне были хорошо видны бушприт и в восьми футах на нем фигура Поула в куртке с капюшоном. Как раз за ним поднималась громадная серая стена, рычащая и клокочущая. Он поднял голову. Внезапно наступило мгновенное затишье, созданное прикрытием этой исполинской волны. В этот миг тишины я услышал его крик и увидел, как он начал судорожно пятиться назад, к основанию бушприта. Когда нос яхты воткнулся в стену воды, верхушка гребня загнулась вперед, нависая над Поулом. Я бросился к нему, схватил его страховочный линь и сильно потянул на себя. Потом поймал его за куртку и вытянул на палубу. И тут ударила волна.
Она прошлась по яхте, как бульдозер. Меня перевернуло вниз головой, что-то прошлось по лицу, я невольно открыл рот, чтобы закричать, но тут же захлебнулся. Меня резко дернуло за верхнюю часть груди. Я подумал, что это страховочный линь. Мои ноги болтались в воде, как флаг под напором ветра. Это конец, подумал я. Мы пропали.
Но толща воды перед моими глазами стала постепенно светлеть. Я снова мог дышать. Волна прокатилась дальше, к корме. Моя правая рука все еще судорожно что-то сжимала: это был капюшон Поула. Капюшон был пристегнут к куртке, а Поул все еще был в ней. Я закричал:
— Вы в порядке?
Он шевельнулся и повернул голову.
— О Боже! — только простонал он.
Я посмотрел на конец бушприта. Заевший блок снесло. И парус тоже.
— Помоги мне, — попросил я. — Штормовой кливер. Помоги же.
Он не двинулся. Тогда я открыл люк парусного отсека, выхватил штормовой кливер и кое-как поднял его на мачту. Когда я управился с этим, Поул был уже на корме.
Я перевел кливер на подветренную сторону, прошел на корму и закрепил руль. «Альдебаран» развернулся по ветру и лег в дрейф, принимая волны правым бортом. Это все, что можно было сделать в тот момент. Я сошел вниз.
На диванчике, прямо в мокрой одежде, спал Поул. Я решил, что это шок и накрыл его одеялом. Сам я не испытывал ужаса. Я дозаправил генератор, запустил помпы. Потом сел в углу и стал ждать.
Ветер постоянно усиливался, штормило все больше. Солнце скрылось за черной завесой облаков. В сумрачном свете покрытые пеной волны достигали высоты главной мачты. Я зажег в каюте масляную лампу. Она дико раскачивалась на шарнирах, отбрасывая причудливые тени на покрытые пятнами панели.
К девяти вечера ночь стала такой же черной, как сажа в печной трубе, но гораздо более шумной. Поул все лежал на своем диванчике. Его лицо в свете лампы казалось зеленым, глаза были закрыты. Значит, мне надо отстоять вахту и за него. А так хотелось лечь и заснуть! Я взглянул на навигационный прибор, потом вернулся и встряхнул Поула за плечи.
Он тут же открыл глаза.
— Твоя вахта, — сказал я.
Его зрачки показались мне расширенными.
— Что? — спросил он.
— Мы в дрейфе в пятидесяти милях к западу от Виго. Ветер от восьми до девяти баллов.
Он лежал, глядя на меня и ничего не видя. У него был совсем отсутствующий взгляд. И я понял почему. Он прислушивался.
Я прислушался тоже.
Каждый раз, когда волна разбивалась о нос яхты, раздавался удар, как будто кто-то бил в борт кувалдой. Годы плавания на яхтах, сделанных из фибергласа и алюминия, заставили меня забыть, как скрипит и стонет деревянный корпус старой яхты в хороший шторм. Но это вовсе не было поскрипыванием и вызывало сильное беспокойство. Это были тяжелые всплески воды в трюме.
Я сказал:
— Я уже запустил помпы. Надо посмотреть, что творится внизу.
Луч фонарика осветил в трюме тонкий слой воды на внутренней поверхности корпуса. С нижнего уровня палубы то тут, то там пробивались струйки воды: ее уже набралось не два-три фута, а гораздо больше.
Я завел генератор и нажал выключатели на помпах. Они надсадно заныли, откачивая воду.
Потом снова вернулся в салон. Поул все еще лежал на диванчике.
Едва слышно он проговорил:
— Плохо себя чувствую. Ударился головой.
Я вынул из шкафчика шоколадку и протянул ему половину.
— Вот, возьми. Здесь мало сахара.
— Нет, — ответил он и отвернулся к стене.
— Ты не забыл, что твоя очередь стоять на вахте?
Его голова дернулась, он с шумом опустил ноги на пол и вскочил.
— Из тебя вышел бы хороший шкипер для доставки яхт. Это как раз тебе по плечу.
Кровь бросилась мне в голову, но я холодно ответил ему:
— Это вы взялись доставить яхту без страховки клиента, который ничего не заплатит, пока не получит ее. А теперь при первом же шлепке вы повели себя, как трусливая старая баба. Вот потому-то я и хороший шкипер, что ты никуда не годишься.