В снежном плену
Шрифт:
Впрочем, их шеф чуть ли не в первые дни их пребывания в городе побывал в цехах и заявил, что надо будет восстановить производство. Не то, конечно, что было раньше — а то, что может потребоваться для собственных нужд или торговли с соседями. Тогда по поручению шефа Василий разыскал среди оставшихся местных жителей и эмигрантов нескольких инженеров и рабочих — и им было велено сделать на базе бывшего завода ремонтные мастерские. Теперь тут на регулярной основе работала два десятка человек, а еще полсотни привлекали по мере необходимости. Впрочем, это можно было называть лишь подобием жизни… Генератора, который они нашли в одной из вылазок, хватало на одновременную работу максимум пары станков, только к нему еще топливо нужно было! Но тут кто-то вспомнил про газогенераторы — и прямо тут же один такой и сделали. И теперь после рейдов они возвращались именно сюда… Тем более, что в одном из
— А неплохо награбили! — составляя опись захваченного у сектантов, ухмылялся «учетчик» из особо доверенных людей господина Пальцева. — Шеф будет доволен!
Как обычно, он даже не пытался прикрывать их набеги под «реквизиции» и «конфискацию имущества преступников», как то обычно делал сам самозванный мэр города. Который он, долго не раздумывая, переименовал в часть себя любимого — Пальцевск.
— Мы постарались, — изображая самодовольную ухмылку, ответил Василий.
Как же его бесила эта показушность! Но с волками жить — по-волчьи выть… Отчасти успокаивало лишь то, что он говорил себе, что они фактически карают всяких уродов — сектантов, людоедов, беспринципных бандитов, готовых убить соседа за банку тушенки… А еще вспоминал про освобожденную от людоедов девчонку, которою фактически отдали ему на попечении. Дескать, если уж так жалко — сам о ней и заботься. А нет — так пусть идет на все четыре стороны… И эти впечатления как-то примеряли со сложившейся реальностью и той социальной ролью, что он нынче исполнял. Ну разве неправильно казнить тех же ублюдочных сектантов? А что попутно забрали все их запасы — так не пропадать же добру, когда у них у самих в городе голодают?
А набрали они и впрямь неплохо! Можно сказать, целый склад бомбанули… Так что сейчас начнут делить. Как обычно, половина шефу, а дальше по частям. Три ему, две его «начштаба», как про себя называл Василий этого мужика-разведчика, с кем они обычно планировали налеты, и по одной доле остальным… «Силы самообороны города Пальцевска!» Даже смешно становилось при таком названии их банды — но спорить с шефом Василий, конечно, не собирался. Одному в любом случае будет хуже… Даже если каким-то чудом сумеет выжить и не попасться в лапы каких-нибудь уродов.
Когда закончилась опись и дележка награбленного, Василий вышел из цеха и отправился домой. На улице уже было темно и городок практически уснул, но в центре как обычно было достаточно шумно. Вернувшиеся из рейдов «бригады» отмечали возвращение! В здании одного из бывших клубов ярко горел свет и гремела музыка — на исходе лета кто-то притащил сюда небольшой ветряк, электричество от которого днем подавали в «резиденцию» шефа, а по ночам — вот сюда. Что сейчас происходит внутри — можно было даже не гадать… Вовсю разливаются вина и виски, курят кальян, обжираются тем, что получили в качестве своей доли или меняются добычей с другими. И, наверное, нигде в городе не найдешь большего разнообразия блюд! Ну и, конечно, женщины… Как несколько «профессиональных проституток», жившие за счет того, что им давали из своей доли добычи «мафиози», так и обычные местные или эмигрантские женщины и девушки, пришедшие сюда «подцепить» не сильно противного им паренька на ночь — чаще всего за плату в виде некоторого количества продуктов или чего-нибудь еще болезного в быту. Обычная, мать их, практика в нынешнее время!
Дома его, как обычно, ждала соседка — дочка какого-то белоэмигранта, женщина лет сорока, с которой он договорился чтобы та в его отсутствие приглядывала за «Найденкой», как он прозвал ту девушку, что они освободили от людоедов. Ну а за небольшую плату в виде продуктов для ее детей Антонина Федоровна была только рада помочь!
— Ну как там она? — буквально с порога спросил Василий.
— Да как обычно, — вздохнула соседка. — Сейчас вон спать уложила, а так сидит и сидит… Не скажешь ничего — так весь день с постели не сойдет, даже есть не будет.
— Понятно, — кивнул в ответ парень.
— А можно вопрос, Василий Васильевич? — как обычно подчеркнуто уважительно спросила
— Ну?
— Почему вы с ней нянчитесь? — спросила Антонина Федоровна. — Смотрю я на вас и удивляюсь даже. Тут вон и обычные люди в большинстве своем нынче вряд ли стали бы на себя лишний рот брать, а вы же… эээ…
— …бандит? — закончил фразу Василий.
— Я не это имело в виду! — мгновенно побледнела женщина.
— Да можете говорить что думаете, — грустно усмехнулся бандит. — Бандит и есть, я и сам это прекрасно понимаю. Только хочется, знаете ли, человеком остаться. А выгнать ее на улицу — все равно что убить… Может быть, даже еще более жестоко.
Когда Антонина Федоровна ушла, Василий зашел в кухню, где вытащил с полки банку тушенки и бутылку виски… Хотелось взять и сдохнуть, просто чтобы не видеть всего того ужаса, что кругом творится! А что? Так просто все ведь! Пистолет вон у тебя в кармане, так что может быть проще? Вот только поступить так — это в нынешних условиях будет просто трусостью, проявлением слабости. Пока жив — борись… Так всегда говорил ему батя — и сейчас оно было как нельзя более актуально. Покончить с собой — значит, фактически подвести тех, кто так или иначе на тебя надеется. В конце концов, это он предложил шефу всю эту идею с переселением. А, значит, несет ответственность за всех тех людей, что пришли сюда с ним вместе, пусть даже для большинства из них это было всего лишь последней жалкой надеждой посреди полной безнадежности. И какое он имеет права подвести их? Особенно с учетом того, что чем меньше будет таких как он, тем больше станет откровенного бандитского сброда. Он ж несет ответственность и за эту вон девушку, кого они освободили из плена. И если он помрет, то смерть неминуемо ждет и ее. Так что не имеешь ты, Васька, права умереть! Ведь каким бы ты не был, но в какой-то мере ты дал людям надежду — пусть даже и совсем уж слабенькую и жалкую, но если ты убьешь и ее — за такое и обещанных верующими адских котлов будет мало!
— Как же сейчас в Светском Союзе? — уже изрядно «приняв на грудь», вслух спросил Василий.
Мысли вновь вернулись к Квете, к его родным и знакомым в СССР… Как там они? Живы, здоровы? Как вообще идут дела в стране? Странно, но за последнее время он как-то совершенно разочаровался в самой эмигрантской идее… И уж, тем более, не мог даже догадываться о том, что где-то в параллельной реальности все кончилось тем, что он плотно затесался в диссидентскую среду, вовсю ругал советскую власть, мечтал о том, что будет при «свободе»… А когда оно все же случилось и страна рухнула — его прокляли собственные родители и оставшиеся без работы и средств к существованию братья с сестрами. А сам он в итоге спился и опустился на дно общество, и в своих пьяных откровениях регулярно ругал диссидентов и говорил о том, каким же он был идиотом. Даже говорил о том, что случись ему вот сейчас прожить жизнь заново — перестрелял бы всех уродов!
На следующий день, пока никаких новых рейдов не планировалось, Василий решил все же отпраздновать Новый год, а какой новогодний праздник без елки? Так что, прогулявшись в недалекий лесок, он спилил там небольшую сосну и притащил домой. Пусть кое-кто и будет ржать над ним, они-то привыкли отмечать праздники с бабами и водкой, ну да ему плевать. Что там еще? Игрушки нужны? Видел, вроде, где-то в доме… Тут, правда, не новый год праздновали, а Рождество, но для Василия оно было как-то пофиг.
— Пошли есть, — придя домой и кинув елку перед входом, Василий разделся и зашел в комнату, где была его «Найденка».
Ну а что, и впрямь ведь проголодался… Да и она без него по-любому ничего не ела. Что только делать с ней-то? Хотя когда он напрямую ей говорит что-то сделать — делает. Всегда абсолютно равнодушно, без всяких эмоций, но как-то все же воспринимает услышанное, значит?
Опять банка консервов с макаронами — ну а что еще жрать-то? Кстати, добыча последней, как говорит шеф, «конфискации», от тех самых ублюдочных сектантов. Почему кругом развелось там много всякой сволочи? Тут и сектанты, причем не только «Церкви Апокалипсиса», и людоеды, и различные банды, и чудики вроде ставших практически «безлошадными» байкеров или представителей еще каких-то неформалов, считавших всех, кто не принадлежит к их движению, чужими, по отношению к которым можно вести себя как вздумается. Кое-где вон и рабство уж вовсю процветает… А еще недавно появились и отмороженные на всю голову индейские банды — их представители заявляли, что сами духи земли прогневались на американцев, уничтожив их страну. И теперь они должны освободить родные земли от всех «бледнолицых» — ибо такова воля духов предков. И их священная война закончится лишь тогда, когда от моря и до моря не останется ни одного ненавистного захватчика!