В соавторстве с маленьким народцем
Шрифт:
Он замер, чувствуя, как в голову приходят безумные мысли. Он не мог больше писать, он никогда больше не будет писать, но его машинка продолжала весело стучать в комнате.
Ной заглянул в кабинет, хотя свет был выключен, он мог четко различить ее силуэт на специальном столике, который он сделал собственными руками — лунный свет беспрепятственно лился в окно. Он увидел, как крохотные черные точки скакали вверх и вниз по клавишам. Они взлетали вверх, вращаясь на фоне залитого лунным светом окна, затем исчезали в темноте,
А его «Олимпия» трещала, словно пулемет.
Маленькие черные точки скакали по клавишам, и машинка работала со скоростью сто пятьдесят слов в минуту.
— Как пишется слово «некромант», с двумя "к"? — произнес высокий, тонкий, писклявый голос.
До Ноя долетело сдавленное «ох!», словно кто-то со всего маха врезался головой в дверь, потом, после секундной паузы, такой же высокий и тонкий, но, может быть, не такой писклявый голос произнес: "С одним "к", невежа!"
И машинка затрещала снова.
«Я, кажется, рехнулся», — еще одна шальная мысль промелькнула в голове Ноя, в этой ситуации она была вполне уместна.
А потом Ной нажал выключатель, расположенный рядом с дверью.
Одиннадцать крошечных фигурок, каждая не больше двух дюймов, колотили по клавишам.
Раскрыв от удивления рот, бывший анфан террибль застрял в двери.
— Выключи свет, идиот! — закричал один из коротышек, описав иммельман и опустившись на клавишу, пока двое других, стоя друг у друга на плечах, пытались перевести каретку.
— Выключи, педераст, выключи свет! — в унисон закричали еще трое, прыгнув в разные стороны чтобы напечатать следующее слово.
Когда же Ной не пошевельнул и пальцем — он просто был не в силах двинуться с места — самый высокий из них — два дюйма с четвертью — подбоченясь соскочил на футляр машинки. Он уставился на Ноя и тонким, высоким голосом крикнул: «Ах так! Кончай работу!»
Остальные десять дружно попрыгали с машинки. Они стояли на столике, кто-то уже потирал голову, кто-то снял крохотную кепочку чтобы помассировать залысины.
— Как вы думаете, нам удастся сегодня ночью написать десять тысяч слов, если вы будете мешать нам? — с раздражением произнес этот самый человечек, он по всей видимости, был у них за старшего.
«Я не могу спокойно взглянуть в такое будущее», — подумал Ной. — «Не прошел и день, а у меня уже галлюцинации.»
— Эй, Элф, не мог бы ты задвинуть эту дубину куда-нибудь подальше — обратился к говорившему тот, кто был ниже всех ростом. — Мы не можем продолжать, пока он не свалит.
Ной не понял ни слова из того, что он сказал, а самый высокий из человечков взглянул на него и рявкнул: «Заткнись, Чарли!» Со своими собратьями он говорил на таком-же жаргоне, но снова обратившись к Ною, он перешел на безупречный литературный язык.
— Давайте решим все следующим образом, мистер Реймонд. У нас впереди ночь работы, вы получите долгожданную историю, и никто из нас не будет возражать, если нам удастся обойтись без объяснений.
Ной продолжал глядеть на него ничего не понимая. Потом он почувствовал, как мурашки пробежали по всему телу.
— Садитесь, мистер Реймонд.
Он сел. На пол. Он не собирался садиться, однако неожиданно сделал это, сел… на пол.
— Хорошо, — сказал Элф. — Конечно же вашим первым вопросом будет: «Кто вы?» Такой же вопрос можем задать и мы: кто вы?
— Кончай болтать, Элф, — недовольно заворчал Чарли. — Отправь его подальше, чтобы он не беспокоил нас.
— Ну и тип же ты, Чарли, — сказал Элф, взглянув на коротышку. — Тебе лучше прикрыть хлебало пока я не спустился и не заткнул его сам.
Чарли буркнул что-то непристойное, потом сел на край стола и, свесив ноги, стал, насвистывая, болтать ими в воздухе.
Элф снова повернулся к Ною.
— Вы, люди, мистер Реймонд, унаследовали Землю. Мы знаем о вас все, что только можно было узнать. Ведь мы существуем гораздо дольше, чем вы. Мы гремлины.
Ной сразу же поверил в это. Живыми, во плоти, перед перед ним стояли представители «маленького народца», чье имя частенько употреблялось во время Второй мировой; этот народец был виной всех поломок и неприятностей, которые случались с авиацией союзников, и, особенно, англичан. Пилоты рисовали их на своих эмблемах, никогда не смеялись над ними, и, наконец, гремлины взялись за нацистов и помогли выиграть войну.
— Я… я однажды написал несколько рассказов о гремлинах, — сдавленным, хрипящим голосом проговорил Ной.
— Именно поэтому мы наблюдали за вами, мистер Реймонд.
— Угу, наблюдали.
— Да, наблюдали за вами.
Чарли снова проворчал что-то неразборчивое, такие звуки в представлении Ноя издавали ацтеки во время своих ритуальных плясок.
— Мы наблюдали за вами десять лет, с той самой поры как вы написали свой первый рассказ. Для человека это была не такая уж плохая попытка понять нас.
— Исторической информации о г-г-гремлинах не так уж много, — Ной оторвался от стены, с трудом произнося магическое имя.
— У нас хорошая родословная. Мы прямые потомки ифритов.
— Но я думал, пилоты просто выдумали вас, чтобы объяснить все неполадки, которые происходили во время битвы за Британию.
— Ерунда, — произнес Элф, а Чарли снова недовольно заворчал. — Первые упоминания о нас появились в 1936 году, когда королевские военно-воздушные силы размещались в Сирии. Мы в основном использовали ветер. Интересные штучки вытворяли мы с их эскадрильями, когда они вылетали на маневры.
— Но вы действительно существуете, не так ли? — спросил Ной.