В Советском Союзе
Шрифт:
Сама склонилась к члену, сосала, и дрочила.
Он вылизывал её жопу, пуская слюну.
Привстав, Дарья натянулась и, оседая, погрузила член в себя. Когда он упёрся в стенку на изгибе прямой, задержалась, а потом стала совершать фрикции. С наслаждением, постанывая, и когда он задёргался, изливая сперму, выгнулась, выдавливая его из себя.
Прошло две недели. Три дня она находилась под впечатлением видения, но потом успокоилась.
Утром, первого декабря, ехала, в автобусе, на работу.
День был
Она уже не краснела, вспоминая об этом, и не называла себя извращенкой; секс, приносящий наслаждение, становился нормой.
Раздевшись, и переобувшись в кабинете, позвонила в отдел кадров.
Взяла Вера.
– Вера, Таня пусть зайдёт.
– А Таня ещё не пришла.
Дарья уронила трубку, и схватилась за сердце.
Через полминуты открылась дверь, и заглянула Вера.
– Дарья Михайловна, что с вами?! – закричала она, подбегая к ней.
Следом за Верой, в кабинет, заскочила Галя.
Дарья, побелевшая как стена, сидела, вперившись взглядом в пространство. Наконец, очнувшись, выдавила из себя – Позвоните мужу.
Девушки переглянулись.
–Таниному! … Звоните! … Скорее!
Галя побежала в кадры, и найдя карточку Михаила, Таниного мужа, позвонила в лабораторию, табельщице.
– Он сегодня в отгуле, Дарья Ми …
– Звони домой! Звони с моего!
Галя позвонила, и через полминуты положила трубку – Говорит, на работу уехала.
Дарья стала задыхаться!
Вера побежала в отдел, и выхватив из аптечки нашатырный спирт, открыла, и опрокинула на ватный тампон. Вернувшись в кабинет, поводила у Дарьи под носом.
Дарья откинулась на спинку кресла, и пришла в себя.
В отделе кадров звонил телефон.
Галя вышла.
Через две минуты она вернулась – На остановке … на нашей остановке … грузовик … сбил … женщину … у неё … в сумочке … был пропуск … это … Таня …
Галя заплакала.
Таню похоронили через два дня.
Дарья не смогла рассказать Михаилу, Таниному мужу, о своём видении.
Придя домой, достала из холодильника водку, и налив стакан, выпила. Сидела и ждала, когда подействует. Но ничего не происходило.
Хотелось выть, и мотая головой, и заскрипев зубами, застонала.
Кто-то тронул за плечо.
– Отойдии! – зарычала она, и оттолкнула Вениамина.
Выпила ещё стакан водки. Потекли слёзы, и тоска, сидевшая внутри, стала отпускать. Почувствовав голод, встала и, шатнувшись, открыла холодильник. Достала колбасу и ела, откусывая от палки. Перед глазами всё двоилось. Она рыгнула, и засмеялась. Выпив воды под краном, пошла из кухни, цепляясь за стены.
– Вени-а-мин … Ве-ни-а-мин …
Цепляясь за косяки, и вихляясь на подкашивающихся ногах, смотрела на него – Вениамин. Пошли ебацца! – и захохотала.
Отцепившись от косяков, опустилась на колени, и на четвереньках поползла в спальню. Вениамин шел следом, шаркая и кособочась.
– Лложись!
Она сидела на полу. Он лёг.
Цепляя трико, и стягивая – Ччё тты ввыёбываешься, а? – стянув трико до колен, взяла, лежащий между ног, член – А ччё он не встаёт, а? – и дёргала его.
Кровь запульсировала, член дёрнулся, удлиняясь и набухая. Дарья захохотала, и наклонившись, засосала головку, прижав язык к уздечке. Из раззявленного рта текли слюни. Оторвавшись, встала на четвереньки, и попробовала залезть на Вениамина.
Но не смогла.
Двинувшись на четвереньках к стене, позвала – Иди, садись!
Вениамин сел и, не вставая, сдвинулся к стене, и прижался спиной. Дарья, развернувшись, и раздвинув ноги, пятилась назад. Наткнувшись вагиной, мотнула головой – Неее, в жопу!
Залупа упёрлась в анус, и Дарья, двинув жопой, почувствовала, что член вошёл в неё. Она сопела, ругалась и дёргалась. А когда задёргался Вениамин, застонала.
Уснула на полу, разбросав руки.
Вениамин сидел и щупал её, погружая пальцы в липкое влагалище. Потом просунул руку меж ягодиц, и погрузил в месиво слизи. Потом водил пальцами по её груди и губам, размазывая слизь и улыбался, высунув язык. Изо рта текли слюни.
Проснулась утром.
Под головой подушка, а одеяло подоткнуто с боков. Лицо, губы, и кожа на груди словно стянуты чем-то. Она провела пальцами по лицу и губам, ощущая шершавые коросты. Подцепив ногтем плёнку, подняла руку. Желтовато-мутная плёночка мялась в пальцах, но не размазывалась, а раскатывалась на шершавые комочки, липнущие к коже.
Дарья села – «Почему я на полу?»
Вспомнила похороны. Вспомнила, как сидела за столом, как пила водку … И всё. Больше, не помнила ничего. Хотела встать, и сморщилась от боли в паху. Сунув руку, щупала волосы на лобке. Скомканные и слипшиеся, они ещё и прилипли к коже, и губам, и отдирались очень болезненно.
– «Неужели я вчера ещё и …? Ниччего не помню»
Встала, и пошла в ванну.
Дарья Михайловна шла по коридору. У дверей её кабинета стояли молодые люди. Девушку она знала, а молодого человека видела впервые.
– Здравствуйте, Дарья Михайловна! – Юлька улыбалась – А мы к вам.
– Здравствуйте. Это вы от коменданта? – Дарья открыла дверь – Заходите.
Выслушав сбивчивый рассказ Славки, улыбнулась и сказала – Я написала записку. Сейчас зайдёте к Шмакову, он подпишет, потом в отдел кадров, получите форму, и с этой формой снова к Шмакову. Он всё объяснит – она протянула Славке записку – Всего доброго! – и улыбнулась.
Они вышли.
Дарья задумалась. Молодой человек ей понравился. Была в нём какая-то незамутненность, что ли. А вот девушка?