В союзе с Аристотелем
Шрифт:
Юрка заложил кулек и бомбоньерку книгами, и мальчишки вернулись в горницу.
— Давай посидим в темноте, — проговорил Юрка, щелкнул выключателем и, пробравшись ощупью к елке, внизу, у крестовины, щелкнул еще раз. Вспыхнули разноцветные гирлянды, мигом превратив комнату в какую-то пещеру с таинственными углами, а комод, шифоньер, стол — в скальные выступы. — Садись, потом доиграем. Я люблю вот так…
Нет, на улице не было тихо. На улице был ветер… А где-то там, за
Оба думали об этом, и оба молчали.
Юрка пересел на порог, близ печки. Дрова догорали. Сквозь колосники падали в поддувало маленькие желто-красные угольки.
— А все-таки нечестно, — вздохнул Юрка. — Им можно, а нам нельзя. Интересно, будут ловить этого главаря?.. Наверное, будут. Наверное, Поршенникова даст адрес, где их всех накроют и старуху!..
Валерка ничего не ответил.
— Хочешь послушать радио?
— Давай лучше посмотрим «Три поросенка».
— Давай… С этой стипендии Аркаша новых лент купит. Может, опять у нас сеанс устроим. Что журналом пустим?
— Репина.
— Иван Грозный убивает своего сына. Отключи гирлянды… А летом на чердак переселимся.
Честно распределив роли зрителя и киномеханика, друзья начали сеанс, причем журнал «крутил» Валерка.
Однако ленту менять не пришлось — с улицы донеслись голоса и хлопнула калитка.
— Идут! — крикнул Юрка. — Идут! Закрывай кинотеатр! Эге-е!..
И не успели мальчишки спрятать аппарат, как дверь распахнулась и следом за клубами мороза, легко подкатившимися к елке, словно к старой знакомой, вошли Галина Владимировна, Дятлов, Аркадий, Василиса Андреевна и Петр Иванович.
— Узнаёте? — спросил летчик, снимая фуражку и поглаживая усы.
— Конечно, — сказал Юрка.
— Я ведь за вами… Вы небось забыли уже свои мечты, заморозили до лета, а я помню. Что, забыли?.. Эх, вы!
— Давайте-давайте мне, — перехватывая тужурку и фуражку Дятлова, проговорила Василиса Андреевна. — Я в горницу отнесу. И вы, Галина Владимировна, мне давайте.
Но у Галины Владимировны уже принимал пальто Аркадий.
— Ну? — спросил Дятлов. — Вспомнили?.. А кто желал посмотреть аэродром, а? Кто меня вербовал в проводники?
— Мы, — сказал Юрка.
— Так вот, пожалуйста. Завтра, послезавтра — когда угодно. В любую погоду. Назначайте время, договаривайтесь с родителями. И я вас жду, — подмигнул летчик и в довершение всего шевельнул ушами.
— Юра, — позвал Аркадий из «кельи».
Юрка явился.
— Поставь-ка чайник.
— Ну как, Аркаша?
— Что — как?
— Ну, там…
— Двадцать семь.
— Ну, правда.
— Не торопись. Давай-ка чайник живее организовывай, чай пить будем. Долей, если неполный.
— А-а, вон ты кому конфет купил, — протянул Юрка.
— Нашел?
— Нашел.
— Какие, несчастный: в кульке или в коробке?
— И в кульке и в коробке.
— Сожрал?
— Нет. Только попробовал.
— То-то. Висел бы ты на печной задвижке… Включай иди.
Дятлов и Галина Владимировна рассматривали елку, прося Валерку давать объяснения. Вошел Аркадий.
— Смотрите, какая неудержимая фантазия! — воскликнул он. — На свинье поварской колпак. У медведя трубка во рту, а волк так мило улыбается, что в его порядочности не возникает никаких сомнений.
— Это звери будущего, — заметила Галина Владимировна.
Валерка, чувствуя великое смущение, воспользовался тем, что от него отвлеклись, шмыгнул на кухню и принялся одеваться.
— Куда ты? — остановил его Петр Иванович. — Ну-ка, положи!.. Ложи-ложи пальтишко, сейчас твои сюда придут… Юрка, Валерка-то убегает!
— Не убежит, — сказал Юрка, притаскивая из сеней ведро воды. — Пап, наливай сам… Пошли.
— Неудобно, — прошептал Валерка, упираясь.
— Чего неудобно? Да пошли, елки!.. Сейчас мы у них все выпытаем! Пошли.
И Юрка решительно потянул друга в горницу. При их появлении Галина Владимировна, Аркадий и Дятлов сбились с какого-то разговора, однако Дятлов махнул над столом рукой и, видимо довершая мысль, проговорил:
— В общем, она поняла, что такое люди.
— Ну, если и не поняла, то, во всяком случае, увидела, — вставил Аркадий.
— Не помогли ни боги, ни святые, — сказала Галина Владимировна и, подняв со стола книгу, прочитала: — Тициан. Тициан!
— Вот кто святой! — воскликнул Аркадий. — А не какие-то там… Верно, Юрка? Тициан, Пушкин, Ленин… Наши боги — люди, такие же, как мы, только лучше нас… Так, Валерка?
В сенях хлопнула дверь, и послышались голоса.
— Твои идут, — сказал Аркадий Валерке и тихо добавил: — Для полноты компании не достает только Кати.
— Надо было зайти за ней! — воскликнул Юрка.
— Мы заходили.
— Ну и где она?
— Мальчики, — проговорила Галина Владимировна, — Катя заболела, на этот раз по-настоящему и серьезно.
Глава шестая
ЧЕМ КОНЧИЛАСЬ ПАСХА
Во вторую апрельскую субботу во многих домах Перевалки с утра загудели печи — почитатели Христовых празднеств начали готовиться к пасхе: печь, жарить, парить.