Чтение онлайн

на главную

Жанры

В спорах о России: А. Н. Островский
Шрифт:

Весна и Мороз состоят в браке, имеют дочь. Брак несчастливый, заключенный, как сознается Весна, «для шутки», но все ж таки они прочно связаны, встречаются, обсуждают судьбу дочери.

Ярило не таков. Подобно Иегове Ветхого Завета, на своем божественном уровне он не имеет партнеров — ни жен, ни детей. Все его чувства направлены на избранный народ, на берендеев. К ним он исключительно требователен. Но и щедр, готов исполнять их прихоти. «В угоду им поклялся страшной клятвой / Губить меня…» Поклявшись в угоду ленивым берендеям губить работу Деда Мороза, теперь на них же и сердится из-за того, что у Весны и Мороза появилась дочь, в чем берендеи уж никак не повинны. Но Ярило не бог разума, добра и справедливости. «Злой Ярило, — скажет Мороз и про него, и про любимца солнца Леля, — так же зол, как Солнце».

Конечно, для Мороза Ярило — враг, потому он и называет его «злым». Зол ли Ярило

на самом деле? Зачем ему губить дочь Весны и Мороза? Чего хочет требовательный и пристрастный бог от своего народа?

Для берендеев Ярило — важный, почитаемый бог. Но не единственный и даже, как кажется, не главный. В речах берендеев присутствует не единый бог, а множественные боги.

Берендей Мураш говорит с возмущением о Мизгире, когда тот отказывается от Купавы: «Берендеи, / Любимые богами, жили честно». «Недолго ждать погибельного гнева / От праведно карающих богов». Царь Берендей утверждает: «Мольбами лишь смягчают гнев богов / И жертвами». Хор славит царя берендеев: «… Богами ты храним». Царь выносит приговор Мизгирю: «… в нашем уложеньи / Кровавых нет законов, пусть же боги / Казнят его по мере преступленья…» Мизгирь клянется (а всякая клятва выказывает обычай и привычку данной человеческой общности): «Клянусь тебе великими богами, / Снегурочка моей супругой будет…» И он же в финале пьесы кричит перед смертью: «… Обманут я богами; это шутка / Жестокая судьбы. Но если боги / Обманщики — не стоит жить на свете!» Богов поминают не всуе (еще нет никаких «ей-богу» и «боже мой»), а в самые ответственные, драматические моменты жизни, когда надо вынести решение, определить судьбу. Значит, у берендеев еще нет верховного, единственного бога, а есть совокупное множество богов, отвечающих за сложение и течение их берендейской жизни. История «Снегурочки» — это история того, как Ярило стал верховным и главным богом избранного им народа берендеев. Финал пьесы венчает тройное обращение к одному Яриле. «Палящий бог, тебя всем миром славим!» — начинает царь. «Свет и сила, / Бог Ярило», — запевает Лель. «Даруй, бог света, / Теплое лето», — подхватывают все берендеи. И Ярило, после свершенной им казни Снегурочки и Мизгиря, является своему народу «в виде молодого парня в белой одежде, в правой руке светящаяся голова человечья, в левой — ржаной сноп» (ремарка). Ярило уже является как главный бог, властитель жизни и смерти (и сноп, и голова!).

О силе и могуществе богов, как можно заметить из пьесы, берендеи судили по гневу и размаху их казни. Пока Ярило угождал им, губил дела Деда Мороза, берендеи особой почтительности не проявляли: наоборот, позволяли себе отступления от его воли, завели «сердечную остуду» в сердцах. Единственный способ утвердиться в их глазах — разгневаться и свершить казнь, они ведь именно этого ждут от своих богов.

Ярило задумал и свершил казнь, утвердился в звании верховного бога. Мороз — стар, Ярило — молод; они не злы и не добры: они сражаются за власть на земле.

Справедливость и милосердие сосредоточены в другом лице, в том, кто эту власть имеет, — в старом царе берендеев.

Занятный перевертыш: чаще всего русские писатели думали, как пушкинский Сальери, — «все говорят, нет правды на земле, но правды нет и выше». В «Снегурочке» наоборот — на небесах нет правды, там идет жестокая война за сердца народа, а на земле правда и справедливость как раз есть.

В пьесе, поэтически развертывающей сказочное измерение русской народности, еще не знающей христианского мифа и христианской идеологии, упоминаются слова «грех» и «совесть» — их произносит царь. «Невольным грехом» он называет то, что Снегурочка не знает любви. А беседу с Купавой о совести нельзя не признать удивительной и в высшей степени примечательной.

Купава. … Клятвы-то слушать ли, В совесть-то верить ли, Али уж в людях-то Вовсе извериться? Царь Как же не верить-то, Милая девушка! Чем же и свет стоит? Правдой и совестью Только и держится.

«Грех» и «совесть» в понимании царя — понятия не идеологические, а природные, естественно заключенные в природе человека. Мир держится не боязнью Божьей кары, не моральной прописью и суммой идей, но «правдой и совестью». А понятия «правды» и «совести» существовали задолго до Христа (а то как же люди дождались бы его пришествия и не съели друг дружку?). Опять, в который раз у Островского, мы встречаемся с «инстинктивной нравственностью», существующей, по мысли драматурга, естественно и непременно в человеке, поскольку он создан по образу и подобию. Как далеко не отпадали бы отдельные люди от образа и подобия, правда и совесть, коллективная нравственность скрепляют, соединяют мир, иначе он бы просто развалился, пропал, исчез.

В эту опору и верит царь Берендей, стоящий между грозными богами и добрым, честным, но легкомысленным народом. Мудрый и милостивый Берендей, рассуждающий и осуждающий, воплощающий собою «меру и весы», должен был бы входить в число кротких мудрых старцев Островского, подобно Кулигину («Гроза»), Аристарху («Горячее сердце»), Архипу («Грех да беда на кого не живет») или пустыннику («Воевода»). Но исключительно симпатичное лицо царя озарено не только светом разума и добра. На нем играют веселые, жизнерадостные солнечные блики; и в царе нет никакого отъединения от мирской жизни, ничто человеческое ему не чуждо: и чарку хмельного меда не прочь выпить, и взволноваться не в меру при виде «жен румяных, полногрудых», и даже прогуляться по весеннему саду с чужой женушкой, Прекрасной Еленой. Он царь привольного, веселого, счастливого прароссианства, любящего всяческие узоры. «Любезна мне игра ума и слова: / Простая речь жестка. Уборы красят / Красивых жен; высокие палаты / Прикрасами красны, а речи — складом, / Теченьем в лад и шуткой безобидной». Но этот добрый и справедливый царь, сочетающий мудрость отшельника с веселостью жизнелюбивого повесы, вынужден скрыть, подавить в себе те чувства, что вызвала в нем смерть Снегурочки и Мизгиря, те чувства, что, видимо, овладели и всем «честным народом». «Снегурочки печальная кончина / И страшная погибель Мизгиря…» «Печальная», «страшная» смерть героев — потрясение для мирного царства берендеев и лучшее доказательство всевластия Ярилы. Царь подчиняется его суду и приводит под его владычество свой народ.

«Свершился / Правдивый суд! Мороза порожденье — / Холодная Снегурочка погибла», — явно скрепя сердце говорит это царь, так приветливо и сердечно отнесшийся к дочери Мороза. Что же победил в своем народе Ярило — не сострадание ли? Что ему осталось, народу — одна «любовь торжествующего пола»?

Рядом с царем в финале пьесы стоит Лель, уже сбросивший скромную личину невинного пастуха; теперь он — главный жрец верховного бога, ставший более могущественным, чем сам царь. «Пастух и царь тебя зовут, явись!» — говорит Яриле Берендей, ставя пастуха прежде царя. Пастух становится Пастырем.

Образу Леля сильно не повезло — в опере Римского-Корсакова эту партию чаще всего исполняют женщины, равно как и на драматической сцене. Получается Лель — изнеженный красавчик, хорошенький-пригоженький до карамельной сладости. Между тем никакой сладости в Леле нет. Мороз говорит о нем: «Ярым солнцем / Пронизан он насквозь. В полдневный зной, / Когда бежит от солнца все живое / В тени искать прохлады, гордо, нагло / На припеке лежит пастух ленивый, / В истоме чувств дремотной… ‹…› / Песни Леля / И речь его — обман, личина, правды / И чувства нет под ними, то лишь в звуки / Одетые палящие лучи ‹…› / Солнца / Любимый сын — пастух, и так же ясно, / Во все глаза, бесстыдно, прямо смотрит, / И так же зол, как Солнце».

Ради Леля Снегурочка пришла к людям, ради Леля просит у матери-Весны любви, погибает с его именем на устах («О Лель, / В ушах твои чарующие песни, / В очах огонь…») — но любимый сын солнца, творя волю отца, губит ее, хитроумно, обманно играя ее чувствами. Только обиды и слезы приносит он Снегурочке. То поманит, то отвернется, а то и уязвит насмешливо: «… Лелю / Не детская любовь нужна. Прощай!»

«Снегурочку» можно трактовать как историю о злых и ленивых берендеях, загубивших божественное дитя. Или, проявив трагическую бесстрастность, увидеть тут искупительную жертву, восстановившую порядок в мироздании. Или, полностью встав на сторону Ярилы, счесть эту жертву необходимой и оправданной. В любом случае в жертвенной гибели Снегурочки есть нечто, неумолимо противостоящее и Яриле, и царству берендеев.

Невинное божественное дитя вовсе не холодно, не лишено человеческих чувств. Это искреннее, доверчивое, простодушное, трудолюбивое дитя, возвысившееся в течение пьесы до самопожертвования. Никто из берендеев не может встать над собственным самолюбием, а она смогла. Попросив у Весны любви — не кроткой, детской, которая и так живет в ее сердце, а любви «торжествующего пола», Снегурочка знает о грядущей гибели, а умирает смиренно, кротко, со словами любви и прощения, можно сказать, по-христиански.

Поделиться:
Популярные книги

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Ученичество. Книга 1

Понарошку Евгений
1. Государственный маг
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ученичество. Книга 1

Прометей: каменный век

Рави Ивар
1. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
6.82
рейтинг книги
Прометей: каменный век

Темный Патриарх Светлого Рода 4

Лисицин Евгений
4. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 4

Мимик нового Мира 4

Северный Лис
3. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 4

Энфис 6

Кронос Александр
6. Эрра
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 6

Дворянская кровь

Седой Василий
1. Дворянская кровь
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.00
рейтинг книги
Дворянская кровь

Физрук: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
1. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук: назад в СССР

Дракон с подарком

Суббота Светлана
3. Королевская академия Драко
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.62
рейтинг книги
Дракон с подарком

Измена. За что ты так со мной

Дали Мила
1. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. За что ты так со мной

Ратник

Ланцов Михаил Алексеевич
3. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
7.11
рейтинг книги
Ратник

Заход. Солнцев. Книга XII

Скабер Артемий
12. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Заход. Солнцев. Книга XII

Изменить нельзя простить

Томченко Анна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Изменить нельзя простить