В стране каменных курганов и наскальных рисунков
Шрифт:
Солнце-Кун, Луна-Ай, Уркур-Плеяды. Они три сестры. Из них Уркур — самая младшая и самая прекрасная. Однажды из зависти старшие сестры Кун и Ай расцарапали лицо младшей сестры-красавицы Уркур. С тех пор она стала рябой. Еще существовала другая триада. Это Луна-Ай, Уркур-Плеяды и Венера-Чолпан. Уркур — сын Луны, Чолпан — дочь. Помните, я как-то рассказывал вам о том, что с глубокой древности проверяли зрение по самой маленькой звезде, которая расположена возле второй звезды хвоста Большой медведицы. Так вот, эту звездочку Семь воров — Джетты Карак и украли у Уркура. Поэтому Уркур все время преследует Семь воров.
Сейчас жизнь изменилась, изменилось и отношение к небу, теперь народ не следит, как прежде, за звездами. Часы, радиоприемники да и календари есть у каждого чабана. Время технического прогресса внесло свои изменения и в психологию
— Все это понятно, — бормочет сонным голосом Алексей. — Только я совсем не понимаю, что такое эклиптика и почему луна по-разному с нею сочетается.
— Да, что-то нам говорили об этой самой эклиптике в девятом классе. Но я забыла, — добавляет Зоя.
Я соглашаюсь, что понять эклиптику непросто и обещал пояснить о ней днем на бумаге.
Пока я рассказывал своим спутникам про звезды, на востоке стало светлеть небо, и одна за другой начали гаснуть звезды. Далеко в стороне тоскливо прокричал пустынный кулик-авдотка. Яркой полосой прочертил небо падающий метеорит. Слегка похолодало, и я плотнее закутался в одеяло. Засыпая, думал о том, что в древние времена, когда не было ни книг, ни радио, ни телевидения, человек был неизмеримо ближе к природе и, всецело от нее зависящий, был неплохим зоологом, ботаником и астрономом. Постепенно все эти качества исчезли безвозвратно, исчезли и многие знания. Конечно, современная наука обладает неизмеримо большими представлениями о природе, чем древние народы. Но будет ли возрождено все то, что знали наши предки, вряд ли. Многое ушло в полное небытие хотя бы потому, что и природа и жизнь сильно изменились.
Обратный путь однообразен и монотонен. Промелькнул город Балхаш, за ним поселения Сары-Шаган, Чиганак с поблескивающим синевой озером. За ними — небольшой и очень чистенький городок Аксуек, потом пошли хорошо знакомые просторы Джусандала. Возвращаться по знакомому пути не интересно и поэтому, доехав до небольшого селения Колчингиль, я свернул в сторону по асфальту, идущему через станцию Копа на трассу Алма-Ата — Фрунзе. Свернул еще потому, что захотелось взглянуть на большое поселение пустынных мокриц, очень интересных и мною хорошо изученных сухопутных рачков, ведущих сложный семейный образ жизни.
Вечер застал нас в пустынных каменистых горках вблизи известного богатыми многочисленными и содержательными наскальными рисунками ущелья Тамгалытас. Знал это ущелье я давно и посещал его не раз. Не доезжая до самого ущелья, вблизи его входа остановил машину. И надо было произойти такой случайности, наткнулся еще на один курган, теперь уже восьмой по счету. Отсюда до города не так уж и далеко, всего каких-нибудь сто пятьдесят километров. Руководствуясь археологической картой Казахстана, я не раз искал этот курган, тщательно объездил урочище Ащису, для которого он и был указан. В действительности это урочище с небольшим пересыхающим ручейком с соленой водой располагалось от этого кургана с грядками километрах в пяти, и простиралось оно на километров двадцать. Здесь я основательно поколесил на машине в поисках кургана. Не могли мне помочь и археологи, ссылаясь на давность находки. И вот сейчас неожиданно — он предо мной. Как было бы его просто найти, если в археологической карте было бы указано, как следует.
Над курганом поработали археологи: он был тщательно раскопан и практически уничтожен. Рано утром с удовольствием наношу на план нашу неожиданную и счастливую находку. Курган направлен своими ветвями строго на восток. Но тщательные поиски ориентирного камня или холмика безрезультатны. Там, где они могли находиться, прошла проселочная автомобильная дорога. Впереди кургана расстилался далекий и ровный горизонт.
Закончилась наша поездка в Центральный Казахстан. Она не оставила полного удовлетворения, которое приносит успешно законченное дело. Впрочем, такова черта человеческого характера — никогда не удовлетворяться достигнутым. Меня продолжали беспокоить, если не сказать мучить, неудачные поиски совершенно особенного каменного кургана «Тридцати семи воинов», обнаруженного, обследованного и названного так казахстанскими археологами более тридцати лет назад. Очень хотелось найти этот курган. Может быть, он представлял собой совершенно особенное астрономическое сооружение, подобное знаменитому Стоунхенджу, и воплощал в себе по тому времени высшее достижение той древней науки, которая впоследствии исчезла, оставив после себя немые камни. Может быть, удастся заставить их заговорить и рассказать о многом. Но все мои попытки найти этот курган терпели неудачу.
В превосходно изданном археологическом атласе Казахстана, опубликованном в 1960 году, про Курган тридцати семи воинов было сказано следующее: «Могильник 37 воинов из каменных курганов в верховьях р. Карасай в 5 км к юго-востоку от колхоза имени Калинина. С трех сторон у центрального каменного кургана с усами расположен полукруг из 37 курганов с выкладками. В 1952 г. ЦКАЭ раскопано четыре кургана. Найдены глиняные сосуды». Тут же на вклейке был воспроизведен акварельный рисунок этого кургана на фоне желтой и ровной степи, горизонт которой венчали невысокие горы.
Вспоминаю первую попытку найти этот курган. Ее я предпринял вскоре после находки первого кургана на реке Или. Тогда я почти случайно попал в Центральный Казахстан, путешествуя на своей машине. Казалось, просто разыскать в верховьях реки Карасай колхоз имени М. Калинина и просмотреть вблизи него местность в указанном направлении. Курган, окруженный грядами из больших камней-менгиров, среди ровной степи должен был хорошо заметен даже издалека. Но, оказалось, что речки Карасай не существует, есть только протянувшийся на много километров обширный и сухой лог — сай, о чем и свидетельствовало само название. В верховьях этого сая было совершенно безлюдно, а колхоз имени Калинина располагался в другом месте. В этом колхозе, его я нашел не без труда, никто не знал о существовании такого кургана.
Указание археологического атласа было явно неверным, или его нарочно зашифровали, ревниво скрывая его от меня.
— Зачем вам нужен этот курган? — недоброжелательно спросил меня один из старейших археологов, более тридцати лет нашедший этот курган и произведший его раскопки. Когда же я объяснил, что меня интересует исключительно его астрономическое значение, мне не без иронии ответил:
— Были те времена варварскими и никакой астрономии, тем более сложной, не существовало.
Другой археолог, видавший этот курган и участвовавший в его раскопках, посочувствовал мне. Но сообщить точное положение кургана на карте не смог.
— За тридцать лет, знаете ли, улетучились из памяти все детали его нахождения. Помню, что он находился где-то у горы Сулушоки. Да вряд ли он вам пригодится. Мы его основательно разрушили раскопками.
— Как бы курган ни был раскопан, положение его составных частей осталось на месте. А мне только это и надо, — возразил я.
Судя по акварельному рисунку в археологическом атласе, это было грандиозное сооружение. От большого главного кургана к востоку простирались две длинные каменные гряды. Главный курган был обнесен большим кругом из камней и, кроме того, с северной стороны окружен большими каменными плитами-менгирами. С северной стороны к сооружению примыкала длинная и полукруглая гряда, состоящая из 37 небольших курганов, каждый из которых с одной стороны был также огорожен такими же большими менгирами. Предполагалось, что в каждом из таких 37 курганов было захоронено по одному мужчине, распростившемуся с жизнью и, возможно, отправившемуся в потусторонний мир вместе со своим повелителем.