В стране легенд
Шрифт:
И Дон Жуан упрямо продолжал свои поиски совершенной красоты. У него уже не было и тени надежды, но и отказаться от поисков он не мог. Иначе в его жизни не осталось бы никакого смысла.
Теперь он всё меньше и меньше страдал после каждого разочарования. Понемногу дон Жуану стали казаться забавными его любовные приключения. Забавными, и только. Он смеялся, и в сердце его не было прежней боли, а только холод камня. Так было легче, так было совсем легко!
Дон Луис узнал, что имя его сына превратилось в обидную кличку. Какого-нибудь ветреника, непостоянного в любви, называли в ссоре дон Жуаном,
Прошло несколько лет. Старый король умер, а молодой любил весёлых собеседников. Он вспомнил о дон Жуане, простил его и снова призвал ко двору.
Дон Жуан приехал в Мадрид. Он купил великолепный дом и стал принимать множество гостей. В доме его не умолкала музыка, рекой лилось вино. Для такой жизни нужно было много денег, и дон Жуан решил жениться на богатой вдове. Она была немолода, нехороша собой, но что из того! Дон Жуана это не смутило. Теперь ему было всё равно!
Он часто бывал при дворе как самый приближённый человек, рассказывал королю множество забавных историй, и молодой король смеялся без конца. Он говорил, что дон Жуан настоящий его наставник. Многие в Испании ненавидели дон Жуана, но враги его могли надеяться только на тайную месть. Кто посмел бы напасть открыто на королевского любимца?
Неожиданно дон Жуана навестил отец. Дон Луис приехал в Мадрид, но предпочёл остановиться не у сына, а на постоялом дворе…
Волосы дон Луиса побелели, глаза потухли, спина сгорбилась, словно сыновний позор лёг на его плечи огромной тяжестью.
Дон Жуан учтиво встретил отца, усадил его в кресло и велел подать завтрак.
Настала минута молчания. Дон Луис с трудом начал разговор:
— Я много слышал о тебе, сын мой, последнее время…
— В самом деле, слава моя так велика?
— Слава может быть белой или чёрной, как день и ночь, — ответил дон Луис. — Разве тебе всё равно, каким ты останешься в памяти людей? Есть имена, которые светят вечным светом. А ты, как пожар, оставляешь после себя чёрный, выжженный след. Теперь про любого ветреника говорят: «Он настоящий дон Жуан», как злого человека зовут Иродом, или предателя — Иудой, или…
— Список можно продолжить, если вам угодно, — прервал отца дон Жуан. — Но оставим это. Не хотите ли отведать каплуна? Повар мой, право, недурён. Кстати, у меня есть для вас радостная новость, отец. Я, наконец, женюсь. Согласитесь, пора! На этот раз не беспокойтесь — не раздумаю.
— Да, я слышал, ты женишься на вдове, на богатой вдове, на сундуках с золотом. О, если бы ты начал тем, чем кончил, я меньше бы презирал тебя! Во имя чего же страдало столько людей? Зачем ты покидал невест, убивал мужчин? Так вот чем кончились поиски совершенной красоты!
— Совершенная красота? Её нет на свете, — улыбнулся дон Жуан, — я был глупым мечтателем. Нет совершенной красоты! Нет любви! Нет верности! Басни! Россказни! Смехотворные выдумки!
— Что же есть? — спросил дон Луис, бледнея.
Дон Жуан поднял свой бокал из венецианского стекла так, что лучи солнца заиграли в вине, красном, как кровь, и ничего не ответил. Багровый отблеск упал на лицо дон Жуана…
Тогда дон Луис встал и промолвил:
— Мне страшно быть с тобою… Прощай, сын мой, в этой жизни мы больше не увидимся… — И он пошёл к выходу.
У порога он всё же обернулся и взглянул на сына.
Но дон Жуан не побежал за отцом и не вернул его, а продолжал медленными глотками пить вино.
Вечером дон Жуан пошёл в один кабачок посмотреть на пляски цыган. Сопровождал его только один молодой паж. Дон Жуан надвинул шляпу на глаза — он не хотел быть узнанным.
Вдруг в глухом переулке на него напало несколько наёмных убийц. Лица их были закрыты масками. Плащи ощетинились, прикрывая оружие…
Дон Жуан был отважен до безрассудства, но он понял, что надо спасаться бегством. Для таких головорезов нет законов чести — заколют в спину. Такая смерть казалась ему омерзительной и постыдной.
Дон Жуан бросился бежать, свернул в одну улицу, в другую, миновал какой-то пустырь и вдруг увидел перед собой одинокую часовню. Он с силой рванул дверь. А, не заперта! Дон Жуан проскользнул внутрь и очутился в полумраке. Огонек лампады не мог рассеять густые тени.
Дон Жуан перевёл дыхание, поглядел вокруг и увидел надгробную статую. Наверное, она была изваяна по образу и подобию того, кто был похоронен в этой часовне.
Высокий воин из белого мрамора нёс вечную стражу над могилой. Тяжёлая рука горделиво лежала на щите. На нём был вырезан фамильный герб.
В часовню, запыхавшись и дрожа, вбежал испуганный паж:
— Сеньор, убийцы, кажется, потеряли наш след. Мы можем спрятаться здесь до утра, а дверь припрём изнутри.
— Недурная выдумка! Не прикажешь ли мне лечь спать без ужина вот на этой надгробной плите? Я сейчас так резво бежал, что не прочь закусить. Кто сегодня приглашён ко мне на ужин?
— Сегодня? Кажется, никто, сеньор. Вы собирались заночевать в кабачке.
— Ах, чёрт! Это досадно! В кабачок сейчас не сунешься — прирежут, как барана. Но погляди на это каменное чучело — как оно на нас пялит свои белые глаза. Прочти-ка надпись на могиле. Я хочу узнать, кто здесь похоронен.
Паж засветил свечу и поднёс к надписи.
— Сеньор, это могила командора Гонсалес де Ульоа, — сказал он, запинаясь. — Надпись гласит:
«Здесь ждёт благороднейший кабальеро, чтобы заслуженная месть постигла наконец его жестокого убийцу».
— Ба, командор, старый знакомый! — воскликнул дон Жуан. Опасность разгорячила его, и в нём кипело весёлое бешенство. — Знаменитый командор, доблестный воин, ты вёл за собой в сраженья многие знамёна! А теперь стоишь здесь, высеченный из камня. Была ли слава твоя бела как день или черна как ночь? Теперь тебе всё равно! Всё равно! А помнишь ли, как ты ругал меня негодяем? Вот же тебе! — И дон Жуан схватил статую за мраморную бороду. — Приходи ко мне на ужин сегодня, мой неудавшийся тесть, слышишь? Живот твой, верно, ссохся от долгого поста… — И дон Жуан, отвернувшись, пошёл прочь.
Тут молодой паж закричал не своим голосом:
— Сеньор мой, статуя кивнула головой. Она кивнула головой!
— Что ты мелешь, трус? У тебя от страха в глазах двоится, — спокойно отвечал дон Жуан. Но всё же он не захотел ни минуты долее оставаться в часовне и вышел на улицу. Будь что будет!
Скоро убийцы заметили его и снова бросились в погоню.
А скрыться было негде. И справа и слева тянулись белые каменные стены.
Ветер бросал сухую пыль в глаза. Слышался лай собак, кто-то поспешно запер ворота.