В стране легенд
Шрифт:
Как-то раз жених с невестой сидели на скамье в большом саду, посреди которого стоял дворец командора. Донна Анна наклонилась, чтобы сорвать розу.
День был солнечный и ветреный. Облака то и дело закрывали солнце, и по лицу донны Анны пробегали золотые и тёмные тени. Дон Жуану показалось, что оно изменчиво, как отражение в зыбкой воде фонтана. Невольно для себя он стал вглядываться.
Вдруг дон Жуан с ужасом сказал себе:
«Не может быть! Как я не замечал раньше? Правый глаз чуть светлее левого… И черты лица не безупречны, нет в них полной соразмерности. Одна бровь чуть
При этой мысли словно нож вонзился в сердце дон Жуана, и он с холодной злобой сказал донне Анне:
— Поглядите на эти розы! Они хороши, не правда ли? А знаете ли вы, что на Востоке из лепестков роз выжимают масло? Довольно пролить две-три капли, и зимою покажется, что вокруг цветёт розовый сад. И это большая радость для одиноких. Я подарю вам флакон розового масла.
Донна Анна с удивлением посмотрела на своего жениха. Его лицо показалось ей бледным и холодным, как сталь меча. А дон Жуан продолжал:
— Вы умеете вышивать розы, донна Анна?
— Да, и очень люблю.
— Вот занятие, способное скрасить многие часы печали и воспоминаний.
При этих словах девушка всё поняла. Она с достоинством встала и вошла в дом.
Отцу она сказала:
— Отец, верните дон Жуану Тенорио его слово. Я никогда не выйду за него замуж. Ни за него и ни за кого другого.
Командор увидел, что донна Анна глубоко оскорблена. Он не стал расспрашивать дочь, а только сказал:
— Хочешь ли, чтобы я отомстил за тебя?
Донна Анна покачала головой.
— Но, может быть, ты со временем примешь сватовство другого жениха? Я ведь не вечен. Что ты будешь делать, одинокая, в пустом и печальном доме?
— Я буду вышивать розы, — ответила донна Анна с грустной улыбкой.
А дон Жуан покинул Мадрид и уехал в дальние края. Он побывал в Италии, во Франции, в Англии и всюду продолжал поиски совершенной красоты. Многие женщины казались ему прекрасными, но ненадолго. Каждый раз — и всё быстрее — приходило разочарование.
А те, которых покинул дон Жуан, не забывали его так легко. Они грустили и плакали. Одна умерла с горя, другая ушла в монастырь, третья бросилась в реку…
Мужья, отцы или братья вступались за оскорблённых женщин.
Дон Жуана вызывали на поединок: клинок ударял о клинок, но дон Жуан всегда выходил победителем.
Сердце дон Жуана становилось всё более недоступным для жалости.
«Пусть разбиваются эти грубые глиняные поделки, — думал он, — эти женщины, которые стараются выглядеть прекрасными при помощи белил, румян, златошвеек, кружевниц и портных. Это не я обманщик, а они обманщицы. Но донна Анна… Никого не любил я так, как донну Анну. Помню, в тот злосчастный день тени пробегали по её лицу… Что, если глаза изменили мне и донна Анна всё же совершенство красоты? Я хочу увидеть её опять».
Дон Жуан вернулся в Мадрид. Но в дом командора ему не было доступа, а донна Анна, как ему сказали, нигде не бывала. Даже молилась она только в домашней капелле. [56]
Здесь — и невидима! Здесь — и недоступна! Но разве дон Жуана можно остановить, если он что-нибудь задумал? Нет для него преград!
Однажды в тёмный осенний вечер дон Жуан перелез через высокую стену и незамеченным пробрался в сад командора. Окно в покоях донны Анны ещё светится. Значит, она не спит.
56
Капелла — католическая часовня.
Напротив окна рос высокий платан. Дон Жуан забрался на него и, цепляясь за ветви, заглянул в комнату.
Донна Анна читала книгу. Она побледнела и осунулась за эти годы, но самый взыскательный художник не захотел бы подправить в её лице хотя бы одну черту.
Вдруг донна Анна подняла глаза. Она увидела за окном бледное лицо с чёрной бородой. Книга выпала из её рук. Донна Анна бросилась из комнаты и стала звать на помощь. В доме захлопали двери, застучали ноги бегущих слуг. Дон Жуан быстро спустился по стволу платана и спрыгнул на землю. Из дверей дома выскочили слуги с факелами и погнались за ним.
Дон Жуан стал отступать к ограде сада, обороняясь от наседавших на него людей ударами шпаги. Слуга дон Жуана сидел верхом на стене и держал наготове лестницу. Дон Жуан уже поставил ногу на первую ступеньку, как вдруг на него бросился со шпагой в руке сам старик командор.
— Что ты делаешь в моём саду, негодяй! — крикнул командор. При свете факелов он узнал дон Жуана. — Стой, говорю тебе, и защищайся!
— Ты осмелился оскорбить меня? — И дон Жуан скрестил свою шпагу со шпагой старика.
Силы были слишком неравны, и командор упал на траву мёртвым.
Велик был гнев короля. Герой многих войн, прославленный полководец убит ночью у порога собственного дома! Схватить убийцу и предать беспощадному суду! Но дон Жуан скрылся бесследно. Золото всюду открывало дорогу беглецу. Король объявил преступника вне закона. Но в тот же самый день дон Жуан благополучно отплыл от берегов Испании на собственном небольшом корабле.
В одном из портов Франции его нагнало письмо отца.
«Уже много ночей не сплю я, думая о тебе, — писал ему дон Луис. — Люди потеряли счёт твоим жертвам. Каждый раз, убивая на поединке, ты отсекаешь клинком часть собственной души. Ты убиваешь самого себя. Опомнись, сын мой, пока сердце твоё ещё не совсем омертвело».
Дон Жуан разорвал письмо отца на мелкие клочки. Плыть дальше, дальше, как можно дальше…
Он старался не вспоминать про донну Анну. Тогда ли он ошибся, когда поверил в её совершенную красоту, или тогда, когда в ней усомнился? Кто знает? Он всегда решал быстро и раз навсегда, но здесь ничего решить не мог.