В стране насекомых. Записки и зарисовки энтомолога и художника
Шрифт:
Я побежал за моим приятелем — фотокорреспондентом местной газеты, которого и перехватил по дороге в редакцию. Заскочили на минутку к нему на квартиру за удлинительными кольцами; фотоаппарат — современная фотокамера с первоклассным объективом и блитц вспышкой — был уже с нами. На всех парах побежали на место происшествия.
Вот наш подъезд. Один оборот лестницы, второй, еще — третий этаж; теперь крутнуть взятым уже на изготовку ключом. Коллекции, садки, пробирки, микроскоп; рядок плоских чашек Петри поблескивает на столе у окна. Черный магнит на одной из чашек.
Мелиттобий под магнитом не было…
Познакомимся с ними поближе
Большинство паразитических перепончатокрылых, или иначе, наездников, чьи личинки поедом заедают других насекомых,
Но был поставлен такой опыт. Молодые мелиттобии самки были помещены в три пробирки. В первой находился мед, во второй — живая личинка осы, третья была пустой. Разумеется, первыми погибли голодавшие затворники, это произошло через две недели. Затем (примерно через четыре недели) отправились «в более счастливый мир» обитатели пробирки с медом. А вот третья партия (с личинкой осы) была по всем признакам вполне счастливой даже в пробирке и прожила, толстея и откладывая на личинку яйца, много месяцев. Следовательно, взрослое насекомое питается той же пищей, что и личинка. Это явление редкое для мира наездников.
Самка мелиттобии, поселившаяся в чужом гнезде, многие дни и недели терпеливо ждет, пока хозяйское дитя выйдет из яйца и начнет подрастать. Все это время мелиттобия совершенно не питается и неторопливо прогуливается. А когда хозяйская личинка поглотит свой медвяный запас и сделается большой, мелиттобия начинает проделывать над ней любопытные процедуры, покалывая ее микроскопически тоненьким жальцем (яйцекладом); эти манипуляции имеют двоякую цель: привести в неподвижность, не лишая жизни, личинку и подкормиться самой. Замечательный советский энтомолог С. И. Малышев (1894–1967), автор многих работ по биологии диких пчел, создатель теории эволюции инстинктов перепончатокрылых насекомых, так описывал инстинкты перепончатокрылых (цитирую с большими сокращениями): «По мере того как личинка хозяина подрастает, мелиттобия обращает на нее все больше внимания; не только усиками, но и ртом прикасается к ее коже, на некоторых точках она даже подолгу останавливается. Раны на теле жертвы мелиттобия причиняет своим коротким, в обычное время скрытым под концом брюшка яйцекладом. Это орудие мелиттобия устанавливает вертикально к покровам жертвы и, придерживаясь за нее ножками, нажимает брюшком. В такой позе мелиттобия находится спокойно некоторое время, а иногда всем корпусом делает сверлящие движения».
Все эти приемы приходилось не раз наблюдать и мне. Иногда я подсовывал своим подопечным орешек не по зубам — большую куколку бабочки бражника, одетую плотной скорлупой, и бедняжкам приходилось подолгу мучиться в тщетных попытках просверлить толстенный панцирь.
Спокойные, но предприимчивые мелиттобии всегда служили мне превосходной натурой для зарисовок; среди набросков немало изображающих момент сверления жертвы. На них видно, как маленькое тельце насекомого изгибается в трудной позе, которая необходима для осуществления ответственной и опасной операции. Опасной потому, что барахтающаяся и дергающаяся личинка может в два счета раздавить
С. И. Малышев так описывает это: «На месте укола день два спустя появляется бурое, впоследствии почти черное пятно, с которым пострадавшая личинка никогда уже не расстается. Таких пятен бывает различное число, иногда очень много. Яйца при описанной операции не откладываются. Эти уколы производят на личинку роковое действие: именно с этого момента судьба ее окончательно решена. Если пораненную таким образом личинку изолировать от мелиттобии, она даже не линяет, не плетет кокона, делается совершенно неподвижной, чрезвычайно вялой и дряблой. Она долго остается мягкой и свежей. Смысл парализования и консервирования мелиттобиями добычи понятен: во первых, неподвижность жертвы важна для успешной работы самой мелиттобии, для ее же потомства она совершенно необходима; во вторых, свежее состояние провизии — необходимое условие для питания личинок».
Энтомологам широко известны приемы обездвиживания жертв осами охотницами: сфексами, аммофилами, помпилами. Они парализуют пойманную и заготовленную для потомства дичь: гусениц, пауков, кузнечиков точным глубоким введением жала в определенные места главного нервного ствола жертвы, и та делается неподвижной (но отнюдь не мертвой) на весь период питания личинок. Мне удавалось наблюдать пауков, парализованных и спрятанных в норки осами полипилами. Некоторые из пауков вскоре даже отходили и обретали подвижность, но у них было явно неладно «с психикой»: паук не догадывался смахнуть со своего брюшка слабенько приклеенное яйцо осы и выбраться наружу. Через несколько дней личинка осы съедала бедолагу заживо. Вот какие преимущества живого консервирования дает метод центральной парализации.
Но со всеми осами (крупными, сильными, энергичными, с длинным прочным жалом) не может ни в какое сравнение идти крошка мелиттобия. Где уж ей достать мизерным жальцем до нервного ствола невообразимо огромной по сравнению с ней личинки шмеля! Зато она обладает более тонким и более совершенным секретом — впрыскивает парализующее вещество под покровы личинки, обладающее периферическим воздействием на двигательную систему насекомого. Введенное в ничтожнейших дозах под кожицу жертвы, оно постепенно вызывает общий паралич, гораздо более стойкий и надежный, чем летаргия гусениц и пауков, плененных осами охотницами.
Когда толстая личинка надежно замрет, мелиттобия, у которой к тому времени сильно раздувается брюшко, начнет откладывать миниатюрные яйца, легонько приклеивая их прямо к телу жертвы. Невооруженным глазом их совсем не видно; в микроскоп яичко кажется жемчужным стерженьком с закругленными концами. На одну личинку откладывается 30 — 100 яиц, на этом и кончаются заботы о потомстве. Но кончаются только в этой ячейке: наездничек прогрызает стенку в соседнюю камеру (одиночные осы и пчелы устраивают ячейки для потомства в непосредственной близости одна от другой), где совершает аналогичные процедуры — парализацию очередной личинки или куколки хозяина и откладку яиц. Таким точно образом крохотная, почти незаметная тварюшка захватывает третью ячейку, четвертую, и через некоторое время все потомство трудолюбивой пчелы или другого насекомого оказывается зараженным страшной, роковой болезнью — неким мелиттобиозом.
Мелиттобии: молодая и «на сносях».
Наблюдая самку изо дня в день, видишь, как раздувается ее брюшко, наполненное зреющими яйцами, потом несколько тощает после откладки яиц, но тут же быстро полнеет, объем яиц, отложенных в двух трех камерах, намного превышает объем самой мамаши. Каков же источник обильного питания, обеспечивающего созревание громадного числа яиц? Пищу многодетной матери поставляет хозяйская личинка. Может быть, мелиттобия питается какими нибудь ее выделениями? Однако наездник охотно заражает не только личинок, но и куколок (я бы сказал, даже более охотно, чем личинок), у которых, как известно, приостановлены все внешние жизненные отправления, кроме разве дыхания.