В Стране странностей

Кублицкий Георгий Иванович

Это второй после Стокгольма город в стране. В нем свыше полумиллиона жителей. Гётеборжец скажет вам, что ему посчастливилось жить в самом красивом городе Швеции.

«А разве вы не знаете, — добавит он, — что Гётеборгский порт больше Стокгольмского? Разве вы не знаете…»

И гётеборжец упомянет университет, выберет из сотен гётеборгских фабрик и заводов такие, которые известны если не всему миру, так уж наверняка всей Европе, перечислит театры и музеи — в общем, постарается доказать, что тот, кто не видел Гётеборга, не видел Швеции.

Впервые я попал на берег реки Гёта-Эльв, в устье которой стоит город, вместе с группой соотечественников,

проводивших отпуск в Швеции.

В нашей компании были строители, журналисты, специалист по витаминам, художник, пищевики, железнодорожник. Каждого интересовало в Гётеборге всё и еще что-то свое.

Посредине главной площади Гётеборга — статуя Посейдона.

Мы собрались на небольшой площади, в центре которой огромный бронзовый Посейдон, бог морей, с рыбиной в одной руке и раковиной — в другой, скучал посреди слабеньких пресноводных струй фонтана. Широкий проспект, начинающийся от площади, как бы приглашал поскорее отправиться в путь для знакомства с городом. Но с чего начать?

— Ну, первым делом — на строительную выставку, — предложили деловитые строители.

— А ботанический парк? Десять тысяч разных растений, выращенных почти что на скале! — сказал специалист по витаминам.

— Да, да, конечно, парк — это обязательно! Только сначала, мне кажется, надо все же сходить в картинную галерею, — робко вставил художник.

— Товарищи, вы снова недооцениваете подшипники. Гётеборг — центр их производства! — в отчаянии закричал инженер-железнодорожник.

Но в разгар спора пришел сопровождавший нашу группу господин Бертиль Герроу:

— А тепэр мы из вами будем немножко ехать в порт. Да-да.

Очень широкий, как бы расплющенный низкобортный катер под многообещающим названием «Черепаха» уже ждал нас возле пристани на канале, пересекающем центр Гётеборга.

— Внимание! Начинаем рейс «Черепахи»!

«Черепаха» медленно поплыла мимо чудесных парков самого зеленого города Швеции. Они ничем не огорожены. Возле воды — рощицы милой нашему сердцу белоствольной березы, могучие богатыри-дубы. Статуя волшебницы из скандинавских сказок мелькнула в густой листве, струя фонтана жемчугом переливалась над лужайкой…

— Головы! Головы!

Мы поспешно соскальзывали со скамеек и приседали на дно «Черепахи»: некоторые мосты над каналом так низки, что человек, привставший в лодке, рискует набить себе здоровенную шишку. Один мост называется «Нож для резания сыра». «Сыр» — это голова зазевавшегося пассажира.

Прежде каналов в Гётеборге было гораздо больше. В начале XVII века, когда город стал быстро расти, некоторое время в нем были весьма влиятельны голландцы. Они селились здесь, привлеченные выгодной торговлей. Голландец Якоб ван Дайк стал одним из первых гётеборгских губернаторов. Голландские инженеры занялись планировкой города и, конечно же, велели всюду рыть каналы. Позднее шведы засыпали многие из них, превратив в широкие улицы.

Тот канал, по которому скользил наш катер, — главный из оставшихся. Он стар, как стары дома, смотрящиеся в его воды. Что ни здание, то достопримечательность. Здесь жил чешский композитор Сметана, подальше — старинная немецкая церковь, еще дальше — дом, построенный когда-то могущественной и богатой Вест-Индской компанией.

— Памятник Альстрему!

Альстрем? Перебираем в памяти события шведской истории. Нет, Альстрема никто не знает. Обращаемся за разъяснениями.

— О, этот господин научал шведов кушать… м-м, как это по-русски… карто-ш-ка!

Нырнув еще под один мост, мы вышли из узкого канала на сверкающий водный простор устья Гёта-Эльв.

— Свенска Волга! — пошутил Бертиль Герроу.

«Свенска» — значит шведская. Название своей страны шведы произносят примерно так: Свэрье.

То, что мы увидели в устье «шведской Волги», заставило всех забыть междоусобные распри. Да, конечно, в этом городе нужно прежде всего смотреть не выставки, не ботанический сад, не музеи, не заводы шарикоподшипников, а огромный порт! Порт, где над мачтами кораблей возвышается башня, похожая на маяк. Бронзовая фигура женщины на вершине наклонилась навстречу порыву свирепого урагана, ветер раздувает ее волосы. Жена матроса, ушедшего в бурное море, — в тревоге, в мучительном ожидании. Это памятник труженикам моря, погибшим на море.

Когда я недавно снова приехал в Гётеборг, панорамой порта можно было любоваться с нового моста, красивой дугой перекинутого через Гёта-Эльв. Его середина поднята выше пятнадцати этажного дома для того, чтобы мост не мешал проходу океанских кораблей.

Гётеборг принимает за год десятки тысяч судов. Его гавани не замерзают зимой. Отсюда начинаются удобные морские дороги в Атлантику. Значительная часть всех товаров, которые Швеция продает за границу и привозит из дальних и ближних стран, перегружается на гётеборгских причалах. Среди этих товаров много леса, металла, спичек, подшипников. Краны в порту выстроились длинными шеренгами и без устали таскают тюки, ящики, бочки. А в новой, недавно открытой гавани Гётеборга обходятся без кранов: контейнеры, стандартные ящики с грузом из трюмов кораблей ползут по транспортерам прямо на железнодорожные платформы или в кузов грузовиков.

Противоположный берег Гёта-Эльв занят верфями и доками. Здесь колыбель чуть ли не половины всех кораблей шведской постройки. Гётеборг строит пассажирские суда, военные корабли, рудовозы, рыболовецкие суда и даже целые китобойные флотилии не только для шведов, но и для продажи другим странам. Советский Союз, например, заказывал здесь плавучие доки и корабли-рефрижераторы.

Уже не первый год небольшая Швеция относится к тем государствам, которые строят наибольшее число кораблей. Шведы этим очень гордятся.

Но основные доходы от судостроения не попадают в государственную казну. Большинством шведских верфей распоряжаются капиталисты. Им же принадлежат девяносто девять из каждых ста кораблей торгового флота страны. Государство владеет только железнодорожными паромами.

Три буквы, четыре банка, пять семейств

«СКФ» — эти три буквы выделяются среди вечерних рекламных огней гётеборгских улиц. «СКФ» — написано на ящиках, которые осторожно опускают в трюмы кораблей. Что же такое «СКФ»?