В страну волхвов
Шрифт:
— Ну да, конечно, как же помню. Архангелы замели, дело шьют, — пробормотал Милан.
— Что ты говоришь, мой мальчик? — переспросил маг, появившись из ванной комнаты.
— Я пока пойду, умоюсь, а ты пока порасспроси Владека о местной форменной одежде.
Через несколько минут Милан вышел из ванной комнаты и увидел Владека, суетившегося между гостиной и обширной лоджией, помогая сервировать там стол и официанта, разрывающегося между желаниями устроить получше щедрых постояльцев, и продать еще кому-нибудь места на балконе. Пусть даже не в гостиной, а в спальне. Хотя бы в одной. А лучше бы в двух. Вацлава, который стоял, старательно изображая на лице растерянность и втолковывающего официанту, что подобными вопросами занимается его доверенный секретарь и Яноша со Стасом, которые откровенно наслаждались происходящим. У Милана
— А вот и он, — злорадно объявил маг. Милану показалось, что Вацлав прекрасно понял его незамысловатое стремление.
Милан с тяжким вздохом вышел в гостиную и оглядел своих спутников. Этих людей последние пару месяцев он искренне считал друзьями и думал, что и они придерживаются тех же взглядов. А вот ведь, как сложный вопрос, так взваливают решение на самого маленького — ростом — и слабенького — как физически, так и магически, и в силу этого, безответного. Милан решил про себя это конкретное событие без ответа не оставлять, а при случае устроить подобный сюрприз любимому начальнику. Хотя, этого то так просто не проймешь. Он выставит за дверь всех, и его, Милана, в том числе, и даже не задумается. Интересно, а почему он сейчас так не сделал?
— Господин Милан, — умоляюще проговорил официант. — У вас в номере два прекрасных пустующих балкона, а в городе столько желающих насладиться зрелищем карнавального шествия. Может быть, вы позволите пустить к вам нескольких человек? За сохранность вещей я ручаюсь. Сейчас же лично все отнесу в камеру хранения.
Милан еще раз оглядел своих спутников. Все с нескрываемым любопытством смотрели на него и ждали, что он скажет. Милан решился.
— Так, вещи мы и сами отнесем в номер к нашим друзьям. Если пропадет хоть одна булавка... В общем пусть лучше не пропадает. А к нам в номер вы можете пустить публику на два свободных балкона при условии, что по номеру гулять они не будут, равно, как и эксплуатировать наш санузел. Этот вопрос вы с ними специально оговорите.
— Как прикажете, господин Милан, — радостно ответил официант.
— И выручку — пополам, — строго добавил Милан.
— Как прикажете, господин Милан, — уже с меньшим энтузиазмом произнес официант и торопливо вышел. Владек тоже вышел. Вероятно, чтобы поиметь свой кусок сыра на этом благородном бизнесе.
Не успела за служащими замка закрыться дверь, как Вацлав дал себе волю и от души расхохотался. Стас и Янош так же искренне поддержали его начинание.
— Что с тобой случилось, мой мальчик? — с трудом выговорил Вацлав.
— Испытываю себя на новом поприще, — невозмутимо объяснил его секретарь. — Мы же с тобой говорили, что мне нужно будет подыскать себе новое занятие. Вот я и пробую себя в честном бизнесе. Дома я планирую абонировать у Стаса его зеленую ветвь, которую он до сих пор хранит в том же виде, в котором ты подарил ее когда-то и показывать за большие деньги. Кстати, пойдемте на балкон, господа, а то сейчас сюда хлынут толпы безумцев, готовые заплатить бешеные деньги за возможность провести пару-тройку часов в нашем номере.
Вацлав покачал головой и двинулся на балкон.
— Твои слова, мой мальчик, напоминают мне еще одну страничку истории, — сообщил маг, устроившись в кресле и взявшись за чашку с утренним чаем. — Правда, эта история получила меньшую известность, чем та красивая картинка, свидетелем которой недавно были вы с Яношем.
— Что за история? — переспросил Милан, расправляясь с сосиской.
— Строго говоря, господа, историю эту вообще никогда не предавали широкой гласности. В общем-то, в ней нет ничего особенного, только вот случилась она несколько несвоевременно. Сразу после становления королевства Верхняя Волынь самозванный король Мечислав решил, что главное для политической стабильности общества — это красивые символы. И заказал ювелирам ордена. К тому времени уже были созданы ордена Зеленой Ветви всех трех степеней, орден Яблонева Цвета тоже трех степеней — им награждают за достижения в области искусства, и орден Нарцисса трех степеней — за достижения в области науки.
— Постойте, Вацлав, я не понял, — перебил Янош. Он даже отложил булочку от любопытства. — Почему Яблонев Цвет — за достижение в области искусства, а орден Нарцисса — за достижение в области науки? Ведь насколько я помню библию, именно яблоня была деревом познания добра и зла, а Нарцисс — это какой-то благородный юноша, превратившийся в цветок из-за того, что не мог собой налюбоваться.
Вацлав поставил чашку на стол и весело рассмеялся.
— Мечислав рассудил, что главное, что освоил Адам после того, как откушал запретный плод, это секс, а это скорее следует отнести к достижениям искусства. А премудрость, на его взгляд, здесь не великая. А Нарцисс послужил примером потомкам, что только самодостаточность может привести к серьезным научным достижениям. Ведь он первый в истории зарегистрированный маг. Правда, превращение ему удалось только в одну сторону, но, по мнению Мечислава, это произошло исключительно потому, что Нарцисс, как цветок, был лишен и дара членораздельной речи и рук, посему не мог ни произнести заклинания, ни совершить необходимые манипуляции. Так что, его пример — другим наука. Превращайтесь, если можете, но если хотите иметь возможность превратиться и обратно, в то, чем вы были раньше, то делайте это с умом... Но смотрите, внизу наблюдается нездоровая суета. Кажется, начинается парад.
— Бог с ним, — отозвался Милан. — Ты начал рассказывать про орден Зеленой Ветви и что-то очень далеко отошел от темы.
— Да, действительно. Так вот, Мечислав заказал ювелирам ордена. Из золота и драгоценных камней. Нарцисс был сделан из золота, изумрудов и перламутра, Яблоневый Цвет из золота и жемчуга, а Зеленая Ветвь — из золота, изумрудов и топазов. Все ордена стоили сумасшедшие деньги, но Зеленая Ветвь оказалась самой дорогой. Хотя бы из-за размеров. А изумруды, выточенные в форме листочков, а топазы, выточенные в форме березовых сережек? В общем, что рядом с этим несколько жемчужин на Яблоневом Цвете? Соратники Мечислава, которых он так щедро награждал, были не слишком состоятельными людьми. Да тогда слишком-то состоятельных было не так уж много. Самых состоятельных Мечислав расстрелял по законам военного времени с полной конфискацией имущества в свою, то есть казенную, пользу. Остальные спекулировали в меньшем масштабе. Потому как расстрел-то бог с ним, а вот неправедно нажитого ох как жалко! Ну вот, а один из кавалеров Зеленой Ветви первой степени был не только небогат, но и обременен большой семьей. Когда жена его заболела, и ей потребовалось усиленное питание, он продал орден. Мечислав узнал об этом случайно, а узнавши, пришел в ужас. Как это, он потратил целое состояние, конфискованное у разных злонамеренных личностей, на создание этих орденов, а их начали продавать направо и налево! Впрочем, аргумент своего соратника он счел достаточно серьезным и уважительным и издал закон. Все три эти высших ордена не остаются в семье после смерти награжденного, а возвращаются в казну. А чтобы семье не обидно было, то ордена эти не изымаются, а выкупаются. Строго говоря, кавалерам этих высших орденов выплачивается ежегодная рента. Зеленая Ветвь, например, стоит соответственно тысячу, семьсот пятьдесят и пятьсот корон в месяц. Остальные — поменьше, но это не суть важно. Причем, рента эта выплачивается награжденному пожизненно. А если он паче чаяния прожил меньше двадцати лет со дня награждения, то семье выплачивается остальная сумма. Судя по всему, Мечислав считал, что после такого великого события больше двадцати лет жить просто неприлично. Правда, новоиспеченные кавалеры придерживались прямо противоположных взглядов на вещи. Так виновник всей этой истории с рентой прожил больше пятидесяти лет, после принятия закона о ренте.
— А что б ему не жить при таких деньгах-то? — хмыкнул Милан. — Кстати, Вацлав, а этот закон о ренте действует и сейчас?
— Ну, разумеется. Собственно говоря, я назвал сумму ренты, утвержденную Яромиром. Дело в том, что сумма эта регулярно уточняется в связи с неизбежной инфляцией. Когда-то, когда инфляция была довольно значительна, это делалось ежегодно, в последние же пятьсот лет это делается ежекорольно, если можно так выразиться.
— Как, как? — не понял Милан.
— Ну, каждый король при восшествии на престол утверждает сумму ренты с учетом инфляции прошедшей после предыдущей коронации.
Милан покачал головой и уважительно поглядел на зеленую веточку, торчащую из нагрудного кармана Стаса. Вацлав перехватил его взгляд и улыбнулся.
— Я не собираюсь выкупать у Стаса его зеленую веточку, мой мальчик. Дома я дам ему копию, за которую казна и будет платить ренту.
— Да, помню. Ты же еще велел мне подготовить соответствующие бумаги, когда вернемся. Стас, с тебя взятка.