В страну волхвов
Шрифт:
Вацлав же больше волновался о том, что у Яноша нет пограничного пропуска. Судя по документам, которые он с Миланом нарисовал для молодого человека, у того должен был быть пограничный пропуск с многочисленными визами. Вацлав желчно оглядел свой мокрый костюм, местами уже слегка обледеневший, и велел Яношу сказать, что его пропуск они случайно утопили в Пруде, и дал ему весь остаток гуцульской наличности на выплату штрафа за небрежное отношении к важным бумагам.
Янош несколько смущенно подчинился. Он видел, что Вацлав опять выбрасывает на него бешеные деньги, и ему стало неловко. Его родные продали его из-за этих несчастных денег, а тут два совершенно посторонних человека заботятся о нем и тратят на него целое состояние. Если бы он мог чем-нибудь
Янош сгруппировал бумаги по принадлежности, в свой паспорт сунул две сотни. На его взгляд, этого было более чем достаточно. Черт побери, его самого дядя Гойко всучил Вацлаву за две сотни!
Видимо, пограничники рассудили так же, хотя и не имели в своем распоряжении всех экономических выкладок Яноша, так что ему без лишних разговоров выписали новый пропуск и даже поставили недостающие визы.
Все трое вышли с КПП на широкий граничный тротуар. На их стороне на домах было написано «Гуцульская», на другой стороне улицы красовались надпись Трехреченская. Метрах в пятистах от них возвышалась гостиница «Гуцулия».
— Идем в гостиницу, — распорядился Вацлав. Он чувствовал, что промерз окончательно. Ожидание на КПП его доконало.
Путники чуть не бегом приблизились к гостинице и ввалились в вестибюль.
— Три одноместных «люкса», — приказал Вацлав. — Через час в мой номер ужин на троих. Милан, распорядись на счет меню.
Служащий проводил их на четвертый этаж, и разместил их в обычных для границы шикарных номерах, пообещал сей минут принести меню и вышел. Вацлав немедленно сорвал одежду и окунулся в горячий бассейн.
Через час к нему пришли молодые люди, и официант доставил ужин. Вацлав с трудом дождался его конца, после чего сразу же прогнал мальчишек спать. Он чувствовал, что заболевает, и хотел напиться лекарств и лечь.
Когда утром Милан и Янош зашли к своему начальнику, тот хрипел, у него ломило все тело, и он не хотел никого видеть. Милан позвал коридорного и приказал подать завтрак в номер, а Янош озабоченно присел на край кровати мага.
— Вацлав, это у вас из-за вчерашней реки?
Вацлав кивнул.
— Говорил же Милан, что вам вредно! Слушайте, может вам надо попить крови? Я слышал, что вампирам это помогает. Попейте мою, у меня ее много...
Вацлав посмотрел на искреннее лицо Яноша и неудержимо расхохотался. А из-за больного горла еще и раскашлялся.
— Милан, нет, ты это слышал?!
— Ну, вот вы и получили завтрак в постель. Вот идеальный служащий для любого кровопийцы! Янош, Вацлав не вампир. Он ученый и маг. А вчера он попросту простудился, кстати, благодаря нам с тобой. Как мы гребем... в общем лучше бы мы не гребли. А вампиры... Ладно, сейчас позавтракаем, проследим, чтобы Вацлав поел и выпил лекарство, и я тебе расскажу про вампиров.
Янош смутился.
— Ой, Вацлав, простите!
— Хотя бы не извиняйся, — перебил его маг. — Только и осталось услышать твое «я хотел как лучше» применительно к данному случаю!
Молодые люди и правда ушли сразу после завтрака, предварительно уложив своего начальника в постель. Некоторое время тот смирно лежал и листал очередной номер полуинфернального журнала. Насколько можно было судить по информационным страницам, в Верхней Волыни все было в порядке, Яромир был более-менее здоров. Но Вацлав все же беспокоился. Может быть, виной этому была его простуда, может то, что путешествие несколько затянулось из-за объезда, а может просто то, что он впервые надолго расстался с Яромиром. Нет, они с братом жили каждый своей жизнью и не вмешивались, куда их не просят, но привыкли встречаться, по крайней мере, пару раз в неделю. Когда по делу, а когда просто так, по-братски.
Лекарство слегка улучшило его самочувствие, беспокойные мысли же не давали спокойно лежать, и Вацлав встал с постели и принялся разбирать вещи — что отдать постирать, что просушить, может, чего не хватает, с тем, чтобы завтра поутру продолжить путешествие. Так что когда молодые люди вошли к нему перед обедом, Вацлав был весь в делах, а из-за слабости — мокрый, как мышь.
— Вы разобрали свои вещи, господа? — деловито поинтересовался маг хриплым, задыхающимся голосом.
— Что это вы здесь делаете? — вместо ответа вопросил Милан прокурорским тоном. — Вы что, хотите разболеться всерьез и надолго?
— Нужно же собраться, — объяснил маг. — Завтра выходим...
— Не далее, чем с печки на лавку, — отрезал Милан. — Янош, пойдем, нужно его обтереть и переодеть в сухое. Правильно говорил Всеволод, а я, дурак, не верил. Вы совершенно легкомысленный человек. Я-то думал — маг, ведун, ученый, ну такой человек должен понимать, что к чему! А оказалось с точностью до наоборот!
Вацлав рассмеялся.
— Ладно, не ворчи, сейчас переоденусь.
— Ага, как же. Вы как вчера, отложите на потом, и вам станет еще хуже. И не упирайтесь, а то я попрошу Яноша, и он вас просто отнесет в ванную на руках.
— Иду, иду, — Вацлав поднял руки в знак полной капитуляции.
— Пойдемте, Вацлав, — поддержал Янош. — А потом вы пообедаете, выпьете лекарство, я принесу журнал с менее экзотичным, но более эротичным названием...
— Это каким? — перебил Милан.
— Семейный журнал.
— А что же здесь эротичного? — удивился Вацлав.
— У меня всегда возникала стойкая ассоциация с семейными трусами, — пояснил Янош, подавая Вацлаву сухое белье. — Вы такие не носите, они, в общем, типа шортов.
— Я знаю, — засмеялся маг.
— Я просто не знал, носят ли такие в Верхней Волыни. Так вот, я принесу Семейный журнал и почитаю вам, чтобы вы заснули, историю о бедной, но честной девушке. Очень поучительно. Вы ведь не женаты?
— Нет, — улыбаясь, ответил Вацлав.
— Так вот, эта бедная, но честная девушка влюбилась в красавца мужчину. Думается, он был похож на вас, там написано, что он был блондином.
— Но я не красавец, — возразил маг.
— Со стороны виднее. Я сам читал, что красавец, не будут же зря писать? По-моему вы вполне одеты, пойдемте к столу. Обед уже принесли... Этот красавец мужчина тоже влюбился в эту девушку и предложил ей руку и сердце. Она уже совсем было решила согласиться — ведь с милым рай в шалаше, как узнала, что он богат. Это естественным образом в корне поменяло всю ситуацию. Во-первых, нигде не сказано, что с милым возможен рай в хоромах, во-вторых, вдруг кто подумает, что она вышла замуж по расчету, в третьих, его родные может быть будут против. Мнением родных она, понятное дело, не поинтересовалась. Зачем? Она подумала, что они должны подумать по ее мнению. К чему же понапрасну воздух колыхать?.. Вы кушайте, кушайте. Налить вам вина?.. Итак, бедная, но честная девушка решила, что честь дороже и, несмотря на все просьбы и домогательства своего богатого ухажера, сменила имя и уехала из города. Хотя, к этому времени из всего вышеперечисленного у нее осталась только бедность. Честной девушкой ее назвать было трудно, так как она ждала ребенка, зачатого во времена ее счастливого неведения истинного материального положения возлюбленного... Позвольте, я положу вам паштета... Возлюбленный, в смысле этот красавец мужчина, жутко страдал и искал ее лет пять, пока не нашел другую — не такую бедную и с меньшими предрассудками по поводу богатства. Судя по всему, суммарное количество денег и принципов являет собой строго определенную константу для каждого конкретного индивидуума, и с увеличением или уменьшением одной составляющей непостижимым, зато немедленным образом тут же уменьшается или увеличивается другая... Возьмите мясо под грибным соусом, Вацлав. Очень вкусно, хотя и без крови... Так вот, у этой бедной женщины родился мальчик. Мать, ясное дело, воспитала его в священном уважении к принципам честной бедности и гордым осознанием таковой, да видать не подрассчитала. А может, в вышеозначенной константе у мальчика превалирующую роль играли деньги. Что поделаешь? Дурная наследственность!..