В Суоми
Шрифт:
Потом появилась еще группа юношей спортивного вида. Становилось все оживленнее и оживленнее. Когда же на эстраду вышел джаз и лихо ударил быстрый фокс, все в зале завертелось в танце.
Танцевавшие явно делились на две категории — одни проделывали все движения с выражением серьезности на лицах, полного безразличия и к себе, и к партнеру, и ко всем окружающим, другие улыбались, шутили, веселились. И, может быть, больше всех от души веселились музыканты, одетые в рваные пиджаки, в брюки, «украшенные» декоративными заплатами.
— Это они пародируют наших стиляг, — объяснил мне молодой столяр. У него на пиджаке я разглядел значок Московского фестиваля.
Среди пар, кружа в танце свою даму, едва касаясь ловкой рукой ее талии, прошел Эса и кивнул мне по пути. Потом, в перерыве между выступлениями джаза, поставив в радиолу пластинку, он снова подошел ко мне и, показав на паренька, разговаривающего у стены с девушкой, сказал:
— Вот этот — не пройдет и полугода — станет членом Союза демократической молодежи. Он еще, может быть, сам не думает об этом, но я-то уже понимаю.
…Эса был очень доволен сегодняшним вечером. Продано более сотни билетов — значит, за вычетом всех расходов и налогов останется с тысячу марок. Деньги прикапливают здесь для того, чтобы с осени пристроить к Рабочему дому большой спортивный зал.
— Строить-то будут своими руками — в таком зале приятнее заниматься, — но материалов даром никто не даст. Они сейчас вытанцовывают свой будущий спортзал, — Эса взглядом показал на пары, самозабвенно отплясывающие калипсо. — Еще один приводной ремень, еще один путь, по которому будут приходить к нам. Другого спортивного зала ни в поселке, ни поблизости нет! Теперь вы понимаете, почему я сказал, что в будущем году у нас дела пойдут еще успешнее, чем в этом?
Эса провожал меня к автобусу. Дождь перестал. В промоинах между быстро бегущими по небу облаками мерцали звезды. Фонари отражались в лужах дороги. У обочины, под фонарем, стояла группа подростков, в новых, но в самых неподходящих местах разорванных куртках, в кепи с козырьком, болтавшимся на одной ниточке.
— Это наши «плоскошляпые» — стиляги. Раньше они обращали на себя внимание чрезмерно узкими брючками, плоскими шляпами. А теперь, когда многие стали носить такие брючки и шляпы — мода! — стиляги, желая во что бы то ни стало отличаться от других, начали фасонить дырами, рваниной. Купят в магазине хорошую одежду и, на горе родителям, тут же изорвут ее «покрасочнее». Естественное у молодежи чувство протеста против рутины, против непонимания взрослых так нелепо выражается!.. Их в таком виде к нам в Рабочий дом не пускают — вот они здесь и поджидают, когда окончатся танцы…
Из-за поворота показался автобус…
— Вот погодите, — прощаясь, сказал Эса, — будет спортзал, расширим плацдарм. И их, этих ребят, поставим на правильную дорогу. Хотя это, конечно, и нелегкая задача.
На другой день я уезжал домой. Так и не удалось мне тогда вволю побеседовать с Калле. Я пишу эти строки, а на столе передо мной маленький нагрудный значок с буквами «SKP». На оборотной стороне — номер 1923. И я знаю: если еще хоть раз мне доведется побывать в Суоми, я сразу же приду к отчиму Эса, маляру Калле, в Рабочий дом в Вартиокюля, под Хельсинки.
Москва, 1959.
Из последней поездки в Суоми [4]
ПРЕЗИДЕНТ СУОМИ
(Штрихи к портрету)
«Бог испытал так много хлопот из-за финского народа, что он не сможет отвергнуть этот народ в будущем», — говорил в конце прошлого века финский историк Юрьё Коскинен. Эти слова его не раз вспоминал старый Юхо Паасикиви в тревожные для родины дни. Но особенно много хлопот всевышнему доставляла судьба финского народа, думалось мне, когда правители Суоми вели ее по тем путям, которые завершались войной. Впрочем, и сам Паасикиви как-то сказал журналистам: «Я покорно признаю, что и сам причастен к роковым ошибкам, которые свидетельствуют об отсутствии дальновидности. Да, внешняя политика — отнюдь не легкое искусство».
4
Из книги «Снова в Скандинавии».
— Паасикиви был человеком такого масштаба, что мог позволить себе признавать свои ошибки, — говорил Урхо Кекконен.
Хочется добавить, что старый президент умел и исправлять их. Крутой поворот в общественном мнении Финляндии, новая линия ее политики отныне останется в истории как «линия Паасикиви». Нынешний президент Суоми — Урхо Кекконен развивает ее так плодотворно и так настойчиво, что она прочно входит в сознание народа как «линия Паасикиви — Кекконена». Осуществляя ее, финский народ наверняка будет доставлять господу богу все меньше и меньше хлопот.
В те дни, когда я приехал в Финляндию, предвыборная борьба была в самом разгаре. Но Кекконен уделил время для встречи с советским писателем и пригласил меня к себе за город, в летнюю резиденцию, Тамманиеми. В эту летнюю резиденцию мы едем по зимнему первопутку, по рыхлому, еще не слежавшемуся снегу. Умело управляя «Москвичом», секретарь общества «Суоми — СССР» Ээро Салми, рыжеватый, словоохотливый весельчак, по пути вываливает мне целый короб рассказов и анекдотов о президенте. Здесь, как и в других странах Скандинавии, обилие карикатур на политического деятеля и анекдотов о нем считается мерилом его популярности. Как в Швеции высоченный рост премьера Эрландера служит привычной мишенью для упражнений карикатуристов, так в Суоми эту роль выполняет сияющая лысина президента. О такой у нас говорят: «бог лица прибавил». Впрочем, многое из того, что рассказывает Салми, уже включено в недавно изданную здесь книгу «Анекдотов о Кекконене». На заключительной странице этого сборника — список тех, от кого записаны анекдоты, и среди них — нынешний министр труда Матти Кекконен, сын президента. «Анекдотов» о Кекконене ходит значительно больше, чем их попало в сети издателей. «Мы выражаем надежду, что читатели настолько обогатят их запас, что возникнет потребность в выпуске нового издания», — так заканчивается предисловие, подписанное составителями сборника.
Когда, будучи уже лет восемь премьер-министром, в 1956 году, Кекконен впервые баллотировался на пост президента (здесь его выбирают специально избранные для этого народом триста выборщиков), он прошел большинством всего в один голос.
Ныне, когда кандидатура Кекконена была выдвинута на третий срок — случай небывалый в истории страны, — за нее ратовал уже блок четырех партий: Демократический союз народа Финляндии, партия центра (бывш. Аграрный союз), Социал-демократический союз и социал-демократическая партия. Да, социал-демократическая партия, еще на предыдущих выборах выступавшая против Кекконена, на сей раз примкнула к его сторонникам.
На предвыборном митинге в самом большом зале Хельсинки я услышал и речь видного деятеля Шведской народной партии Герана фон Бунсдорфа в защиту этой кандидатуры. На другой день я спросил у него, как отнесется его партия, не входящая в кекконеновский блок, к этому его выступлению.
— Партия разрешила своим сторонникам голосовать по личному усмотрению, — любезно объяснил мне профессор Бунсдорф, председатель общества «Финляндия — СССР». — И я полагаю, большинство финских шведов согласится с моей позицией, — добавил он.