В такт твоей музыке

Джой Энни

Боже. Как же я скучала по этой улыбке и этим глазам. Петя настолько тёплый, светлый, искренний и родной, что я готова была расплакаться.

— Стас… Теперь мне стыдно, — краснею, закрывая лицо руками и смотрю на Петю сквозь пальцы, а он смеется.

— Да ладно. Не переживай. Всё нормально, — успокаивает меня он. — Есть хочешь?

Звуки моего желудка приветливо подсказывают ответ.

— Видимо да, — убираю руки от лица и от неловкости начинаю мять пальцы.

Петя осторожно берёт меня за руки расцепляя мой замок.

— Пойду тебе, что-нибудь принесу,

а ты жди меня и не скучай. И вообще тебе отдыхать сейчас нужно, — говорит он и нежно целуется меня в щеку. — Сейчас вернусь.

С этими словами Петя выходит из палаты, а я чувствую себя самой счастливой девушкой на свете. Это я ещё не осознала степень проблем, которые предстоит решать. Но порадоваться же немного надо. Или нет?

Моё упрямое любопытство всё равно даёт о себе знать, и я посылаю своему сознанию очевидный вопрос. Кто же такой этот тайный изготовитель сыворотки, мой начальник, тот кто хочет уничтожить Династию Павловых, тот кому Петя доверяет настолько, что тому не сложно его убить. Ответ с тревогой проносится в голове и меня накрывает волна паники. Сердце начинает бешено стучать, голосовые связки каменеют, а мышцы от эмоциональной перегрузки начинает трясти.

«Нет. Он же мёртв и бояться нечего» — попискивают воспоминания новой меня, которая жила всё это время с ребятами, пока моя основная память была в отключке. Только я знала, что это не так. Он выжил в той автомобильной аварии. Такие люди так просто и так легко не умирают.

Как я расскажу об этом Пете? Как? Даже не представляю, как можно подойти к нему и вывалить подобную информацию, глядя в глаза. Придётся растоптать всё то, во что он свято верит. Перевернуть вверх дном весь его мир и его устои. Я лишу его спокойной жизни и веры в хорошее. Всего одной своей фразой убью его верящее в добро сердце.

Фразой о том, что нашу жизнь отравил своими деяниями его родной старший брат. Павлов Павел Александрович.

Глава 24. «План в действии»

Лия

Так… Думай-думай… Что ему сказать? Если выберу тактику ожидания, ссылаясь на то, что воспоминания очень смутные и мне тяжело в них копаться, то Петя почует неладное. Поймет, что что-то не так. Мне же обычно нужно здесь и сейчас. Значит нужно наседать, но вестись на его заботливую оттяжку. Да так лучше всего.

Только не думаю, что Петя будет долго откладывать этот разговор. Он, конечно, даст мне немного времени, во имя своей тактичности в таких вопросах, но потом мне спуску не даст.

Ладно. Сейчас ребята заняты работой и пока они не закопают Мельникова спешить рассказывать не стоит. Надо выждать время. Ага… А сама говорила только что, что не умею ждать. Хотя ждать не мне, а Пете. Это проще.

Как же всё сложно. Не мозги, а кисель. Откидываюсь на кушетку обратно и смотрю в потолок. Навести порядок в голове оказывается намного сложнее, чем я предполагала. Возвращение памяти не облегчает процесс мысли, но зато проще копаться в дебрях сознания. По крайней мере теперь заботливо расставлены указатели.

Слышу,

как отворяется дверь и быстро поднимаюсь снова, чтобы посмотреть кто вошёл. Потом жалею, что сделала это достаточно резко так как тело на мои движения ответило головокружением. Марина. И не с пустыми руками, а с едой.

— Петя пока занят. Просто если он сейчас не предоставит отчёт отцу, то будет очень плохо. Павлов старший на взводе. Так что, покормить тебя пришла я, — вижу, как Марине немного неловко и в какой-то степени даже понимаю почему.

— Привет, сестрёнка, — улыбаюсь, и когда она подходит ко мне загребаю её в объятия. — Я соскучилась.

Чувствую, как первичное напряжение Марины растворяется и она расслабляется.

— Я тоже скучала, — говорит сестра, обнимая меня одной рукой, а другой держа поднос.

Желудок воспроизводит ещё одно приветствие, и мы распускаем объятия. Нос уже учуял дивные ароматы пищи, и я в нетерпении начала облизываться. Сестра ставит поднос с едой на столик, который стоит рядом.

— Ммм… Рисовая кашка, моя любимая, — с любовным восторгом пропела я, глядя на еду.

Марины умилительно смеётся, наблюдая за моей реакцией. Я же в свою очередь принимаюсь обниматься с тарелкой.

— Мне кажется только глухой и слепой, не знает, что это твоя еда номер один.

— В моём окружении таких нет, так что полагаю знают все, — отвечаю, отправляя первую ложку своего личного лакомства прямиком в рот.

Как только вкусовые рецепторы встречаются с едой, готова поклясться, что чуть не закатила глаза от удовольствия. Боже! Как же это вкусно! Даже не хотелось вставлять никакие комментарии, моя рука просто механически закидывала ложку за ложкой. Пара минут и тарелка опустела.

— Спасибо огромное! — ставлю пустую тарелку обратно на поднос и принимаюсь греть руки о горячие стенки чашки с чаем. — Просто душу отвела.

Марина явно довольна тем, что у меня всё хорошо. Я же в свою очередь ничем не хотела забивать голову, кроме дивного сладкого молочно-масленого вкуса рисовой каши.

— Да не за что. Кушай на здоровье. Тебе сейчас надо, — заботливо говорит сестра и присаживается рядом со мной. — Женя говорит антидот очень истощает организм и вообще, все эти разработки очень опасные. Женя даже сказал тёмные. Он какой-то взволнованный последнее время. Особенно как эти формулы изучил. Не знаешь почему?

Чувствую укол совести. Вдруг он взволнован тем, что мне без стабилизатора будет плохо, пока мы не выгоним из моей крови все эти плохие клетки? Или есть какие-то другие поводы? Частично меня подрывает всё рассказать Марине, так как мы достаточно честны друг с другом. Правда это увеличит шанс того, что всё узнает Петя, а меня это жуть как не устраивало.

— Не знаю. Он как-то своими переживаниями не поделился, — как ни в чём небывало пожимаю плечами и отпиваю чай.

Новая я изумляется моей виртуозной способности врать. Что поделать, за долгое время научилась, потому что Петю обманывать ещё то испытание. Но что не сделаешь, когда на кону стоят жизни твоих родных и любимых.