В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
Проговорилась. То есть почти проговорилась. А ее Като отнюдь не была дурочкой, она умнее и проницательнее многих мужчин. Жаль, что ей пришлось выйти замуж всего лишь за герцога. Но… Все, что ни делается, делается к лучшему. Теперь у Ольденбургского дома есть законный продолжатель рода, а к России это имеет отношение постольку поскольку.
Прочесть тогда мысли матери Екатерина Павловна, естественно, не могла, но что-то неестественное все-таки уловила. Поделилась своими сомнениями с Марией и та, совершенно неожиданно, согласилась с тем, что вдовствующая императрица не так безобидна,
«К счастью, так и получилось, — подумала Екатерина Павловна. — Я в Ярославле, а матушка — в Гатчине. И вряд ли в разгар военных действий покинет свое убежище. Только бы война закончилась благополучно! Тогда я точно стану русской императрицей…»
Великая княгиня захотела еще раз перечитать письмо брата, но там, куда она его положила после прочтения, послания императора не было. Екатерина позвала Марию и приказала найти письмо. Тщетно. Удалось найти только конверт, каким-то образом завалившийся под секретер в будуаре.
— Странно, — сказала побледневшая Екатерина. — У меня никогда не пропадало никаких бумаг. Тем более писем. Послушай, Мария…
Договорить она не успела. Резкая боль заставила ее невольно вскрикнуть и скорчиться. Мария бросилась к звонку и принялась изо всех сил дергать ленту, слыша непрерывные стоны великой княгини…
Вбежавший через пятнадцать минут врач успел как раз к тому моменту, когда на свет появился крупный, ярко-красный младенец, закричавший еще до того, как акушерка дала ему традиционный шлепок. Великая княгиня лежала без сил и почти без чувств: не столько от перенесенной боли, сколько от изумления.
— Впервые принимаю столь стремительные роды, — задыхаясь, сказал врач. — Поздравляю вас, ваше высочество. У вас родился чудесный сын.
— Мы назовем его Петром, — прошептала великая княгиня. — Сообщите срочно моему супругу. Надеюсь, это его порадует.
— Прикажете написать императору и вашей матушке? — осведомилась одна из фрейлин.
— Просто пошлите курьера. И не беспокойте меня. Я хочу спать…
Через полчаса великая княгиня, вымытая и переодетая была перенесена в спальню, где действительно мгновенно заснула, успев подумать только о том, что Мария, как всегда, оказалась права. Девочка родится в следующий раз…
Она еще не знала, что ее второй сын родился в тот день, который станет незабываемым в истории России. В день Бородинского сражения. И что по странной прихоти судьбы именно в этот день фактически уйдет из жизни ее первая мимолетная любовь — генерал Петр Иванович Багратион.
В августе 1811 г. Петр Иванович был назначен командующим Подольской армией, расположенной от Белостока до австрийской границы и переименованной в марте 1812 г. во 2-ю Западную армию. Предвидя столкновение России с Наполеоном, он представил Александру свой план будущей войны, построенный на идее наступления.
Но император отдал предпочтение плану военного министра Барклая-де-Толли, и Отечественная война началась отступлением 1-й и 2-й Западных армий и их движением на соединение. Наполеон направил главный удар своих войск на 2-ю Западную армию Багратиона с целью отрезать ее от 1-й Западной армии Барклая-де-Толли и уничтожить. Багратиону пришлось двигаться с большим трудом, прокладывая себе путь боями у Мира, Романовки, Салтановки. Оторвавшись от войск французского маршала Даву, он переправился через Днепр и 22 июля наконец соединился с 1-й армией под Смоленском.
Воспитанному в суворовском наступательном духе Багратиону в период отступления было морально очень тяжело. «Стыдно носить мундир, — писал он начальнику штаба. — …Я не понимаю ваших мудрых маневров. Мой маневр — искать и бить!» Он возмущался Барклаем: «Я никак вместе с военным министром не могу. …И вся главная квартира немцами наполнена так, что русскому жить невозможно и толку никакого». Под Смоленском Багратион предлагал дать Наполеону генеральное сражение, но отступление продолжилось.
26 августа 1-я и 2-я армии под руководством Кутузова, ставшего главнокомандующим, вступили в битву с французами под Бородино. Этот день оказался роковым в славной жизни Багратиона. Его войска располагались на левом фланге, у деревни Семеновской с построенными впереди нее тремя земляными укреплениями — «Багратионовыми флешами».
Левый фланг оказался жарким. Шесть часов шел ожесточенный, яростный бой, проходивший с переменным успехом. Французы дважды овладевали Багратионовыми флешами, и дважды были выбиты оттуда. Во время очередной атаки противника князь Петр поднял свои войска в контратаку, и в этот момент, около полудня, он был тяжело ранен: осколок гранаты раздробил ему берцовую кость.
Полководец, снятый с коня, еще продолжал руководить своими войсками, но потерял сознание и был вынесен с поля сражения. В мгновенье пронесся слух о его смерти, и в войсках началась паника. Но почти мгновенно русскими воинами, потерявшими своего любимого командира, овладела ярость. Сражение разгорелось с новой силой.
По свидетельству очевидцев, благородный князь Петр, когда его несли в тыл, просил передать Барклаю-де-Толли «спасибо» и «виноват»: «спасибо» — за стойкость соседней 1-й армии в сражении, «виноват» — за все, что раньше Багратион говорил о военном министре.
Полководец был перевезен в имение его друга, князя Б.Голицына, село Симы Владимирской губернии. От него долго скрывали печальную весть о сдаче Москвы. Когда один из гостей проговорился об этом, состояние Багратиона резко ухудшилось. После мучительной, но безуспешной борьбы с гангреной Петр Иванович 12 сентября умер. Смерть Багратиона оплакивала вся Россия.
Екатерина Павловна не была исключением. Она оплакивала и полководца, и потерю столицы, и безвозвратно ушедшие времена своей юности, когда она танцевала на пышном придворном балу с молодым героем Багратионом. И не уставала поражаться тому, что ее маленький Петр родился именно тогда, когда генерал был смертельно ранен. Воистину, неисповедимы пути Господни.
Тысяча восемьсот двенадцатый год готовил для Екатерины Павловны еще одно испытание. Не успела она пережить волнения, связанные с вторжением неприятеля, занятием Москвы, уничтожением города во время катастрофического пожара, как ее ждал еще один удар. И предотвратить его не сумела даже ждавшая этого Мария.