В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Рыцари уже проскочили поляну и теперь своей конной массой топтали и бились с разбойниками, выскакивающими из башни и дома. Де Леви услышал крики женщин, которые явственно раздавались из башни, краем глаза увидел на дальнем конце поляны несколько убитых лошадей и тело одного из его рыцарей, убитого или раненого арбалетным болтом…
«Слава Богу, – подумал он, врываясь в проем двери башни, – что убит только один из моих рыцарей. Слава Богу…»
Внезапно, в арке двери показался разбойник. Здоровенный разбойник в кольчуге с короткими рукавами и капюшоном, надетом на голову, резким движением поднял тяжелую датскую секиру, намереваясь разрубить де Леви.
Де Леви резко пригнулся, сделал широкий шаг вправо и, одновременно с шагом, выпад мечом, пронзил врага в пах, который был незащищен кольчугой. Разбойник охнул и, выронив секиру на землю, согнулся, обхватив руками рану на животе.
Годфруа вскочил на ноги, оттолкнул ногой раненого врага и вбежал в полумрак помещения первого этажа башни. За ним вбежали три или четыре рыцаря из его отряда. Он точно не мог определить, сколько врагов его находятся в башне…
Скоро, глаза де Леви привыкли к сумраку, царившему в помещении первого этажа башни. Слева от входа, в десяти шагах, находилась винтовая лестница, уходившая вверх на второй этаж. Оттуда ясно слышались крики женщин, топот ног и крики врагов…
– Как у нас дела?.. – спросил де Леви рыцарей, ворвавшихся в башню вместе с ним.
– Вроде нормально, хозяин, – тяжело дыша, ответил рыцарь, – мессир де Лузиньян разогнал толпу врагов с поляны и поджег дом, который стоит возле башни…
– Ну что, наверх?.. – кивнул де Леви, показывая на винтовую лестницу.
– Ага!.. – ответил рыцарь, отодвигая де Леви немного назад. – Простите, мессир, но вы немного ранены…
– С чего ты взял? Я в норме…
– Нет, хозяин, иначе у вас меч был бы в правой руке… – покачал головой рыцарь и ступил на лестницу.
– Эй, уроды! Мы идем к вам!.. – крикнул рыцарь врагам, находившимся наверху.
– Сам ты урод!.. – ответил ему кто-то из разбойников. – У нас тут благородные заложники! Сунетесь к нам, мы им в миг глотки перережем!..
Рыцарь пошел наверх, прикрываясь щитом и держа меч, опустив его вниз. Годфруа и остальные рыцари, к ним еще подошли пятеро, шли за рыцарем по лестнице.
Узкая винтовая лестница не позволяла воинам биться широким фронтом, только по одному.
– Бараны! – Снова крикнул рыцарь. – Здесь сенешаль графства Дрё! Вы, скоты, схватили его будущую невесту и тестя! Сдавайтесь, от греха подальше!..
Наступила напряженная тишина, которую прорезал громкий голос разбойника, скорее всего – предводителя шайки:
– Если тут сенешаль, пусть он и говорит!..
Годфруа из-за спины рыцаря крикнул:
– Я, Годфруа де Леви, сенешаль Дрё. Выходи, если не хочешь, чтобы я всех твоих людей и тебя на кол не посадил!..
Разбойник сверху ответил:
– А я просто зарежу твоего тестя, тещу и невесту! Ох! И красавица она! А может…
Годфруа не дал ему договорить:
– Пес! Если ты, козлиная твоя рожа, прикоснешься к сеньору де Лузиньян, его жене или, не дай Бог, к девице Луизе, я разорву тебя на части!.. Выходи биться! Один на один! Клянусь Богом! Нам никто не помешает!..
– И, что?.. – крикнул сверху разбойник. – Ты отпустишь меня, если я выйду победителем?..
– Да, отпущу! Клянусь!.. – ответил де Леви.
Рыцарь, стоявший рядом с ним, дотронулся до его плеча и спросил:
– Хозяин. Вы же ранены? Как вы станете биться с ним?..
– Как всегда…
В это время, сверху раздался голос разбойника:
– Черт с тобой, сенешаль! Поднимайся ко мне! Только, чур, один!..
Годфруа пошел по лестнице, рыцарь схватил его за рукав:
– Хозяин! Это может быть ловушкой…
– Плевать… – ответил ему де Леви и поднялся на этаж.
Весь второй этаж полуразрушенной башни представлял собой один большой склад награбленных вещей, которые валялись большими грудами между охапками соломы, служившими постелями для разбойников. Кучи потускневшего серебра, кресты и церковная утварь, перемешались с отрезами тканей и какими-то мешками.
Посередине комнаты стоял высокий разбойник, одетый в котту с короткими рукавами. Он был вооружен мечом и короткой секирой, свой круглый датский щит он забросил за спину. Его серые стальные, словно у волка, глаза спокойно смотрели на рыцаря, который поднялся для поединка.
– Это ты, что ли, сенешаль?.. Что-то ты мелок, как-то, для такой должности!.. – Засмеялся разбойник.
– Ничего, скотина! С тебя и такой сойдет… – Плюнул на пол де Леви, осматривая врага и комнату.
В дальнем углу он увидел пять разбойников, которые охраняли связанных сеньоров де Лузиньян и его невесту, прекрасную Луизу…
– Эй, уроды! – Крикнул им де Леви. – Смотрите у меня! Не смейте прикасаться к ним! Мессир Гуго! – Он крикнул отцу невесты – седому и статному сеньору де Лузиньян. – Я сейчас освобожу вас!..
– Какой наглец!.. – крикнул главарь разбойников и нанес де Леви быстрый удар секирой.
Годфруа уклонился от удара и принял его на щит. Щит затрещал, но выдержал мощный удар, который отозвался болью в вывихнутом плече рыцаря.
Разбойник начал бешеную атаку, чередуя удары мечом и секирой. Годфруа пока защищался, оценивая умение противника.
Силой, главарь разбойников, действительно превосходил де Леви, но умением он не отличался. Его удары были рассчитаны только на силу, а не на технику. Годфруа быстро, уже ко второй атаке, понял это. Он начал немного теснить врага, принимая его удары на щит, который был расположен в правой руке, что сильно смущало противника. Левая рука де Леви, вооруженная мечом, резкими выпадами приводила разбойника в ярость, что было на руку де Леви. Враг терял самообладание, выходил из себя, все больше и больше раздражаясь на маленького и невысокого рыцаря, так умело бившегося с ним…
Щит де Леви затрещал, грозя вот-вот рассыпаться на куски от следующего удара. Годфруа резким движение сбросил его, перехватил за ремешок и, размахнувшись, ударил им, словно цепником, по голове разбойника. От неожиданности подобной атаки, главарь неуклюже попятился назад, споткнулся и, размахивая руками, упал на пол комнаты башни. Секира выскользнула из его вспотевшей руки и со звоном металла упала на каменные плиты пола.
От резкого рывка, плечо де Леви пронзила жуткая боль, на мгновение ослепившая Годфруа. Он прикусил до крови губу, но сохранил сознание, одним прыжком сблизился с лежащим врагом, наступил на его меч и приставил свой меч к его лицу: