В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Первыми, не считая архиепископа Буржа и его отряда в двести рыцарей и сто пятьдесят стрелков, прибыли отряды от графства Дрё, во главе с Годфруа де Леви. Триста пятьдесят рыцарей и двести конных стрелков были отлично экипированы и хорошо подготовлены.
За ними, почти одновременно, прибыли отряды во главе с герцогом Гуго Бургундским и Гильомом графом де Невер. Привели они за собой тысячу двести рыцарей от двух владений и около пятисот человек пехотинцев.
Самое удивительное, что соизволил прибыть и молодой граф – палатин Тибо, приведя за собой тысячу триста рыцарей графств Блуа, Шампани и Шартра. Небольшие отряды графов Матье де Бомона, Эбла де Руси, владетелей де Монморанси, де Муши и многих других, бывших ранее стойкими противниками принца, а теперь его преданными вассалами, только подтверждали выросший авторитет молодого короля Франции, прибывая в королевское войско…
Людовик сидел в палатке и слушал доклады о состоянии дел в войске, снабжении отрядов провизией и прочими военными вопросами. Голова его была занята совсем другом мыслями.
Английский король привел с собой огромное войско, попутно наняв около десяти тысяч наемников из германских и датских земель. Прошлые победы Людовика, скорее всего, сильно досаждали Генриху, который наверняка попытается на реванш. Только помощь опытного воина, каким был его дядя, граф Робер Фландрский, могла уравновесить чаши весов в предстоящей войне. Оставалось пока сидеть и, ничего активного не предпринимая, ждать подхода фламандцев.
Снабжение армии было налажено четко, здесь проблем не возникало, казна короны, после ряда прогрессивных ордонансов, подготовленных Сугерием, наполнялась хорошо. Активность купечества, поддержка развития различных ремесел, спокойная обстановка в королевском домене и, в целом размеренная жизнь подданных, заставляли Людовика продолжать свою, начатую еще ранее, будучи принцем, политику.
Размышления короля прервало появление Годфруа де Леви, вбежавшего в палатку с взволнованным, но крайне радостным видом. Сенешаль повзрослел. Ему, также как и королю, исполнилось двадцать восемь лет, он сильно возмужал, окреп, раздался несколько вширь. Черты его лица сильно огрубели, что, в купе с его старым шрамом придавало ему довольно-таки суровый вид.
Одет сенешаль был в легкую походную кольчугу, поверх которой был наброшен сюркот ярко-желтого цвета с гербом его рода. Три стропила, олицетворяющие верность отцу, сыну и последующим наследникам короны, были дарованы в качестве герба Годфруа самим покойным королем Филиппом Французским, что составляло несказанную гордость сенешаля. Кольчужный капюшон был снят с головы, обрамленной большой и вьющейся шапкой непокорных рыжих волос, сильно выгоревших на солнце и запыленных, что придавало им несколько медный оттенок.
Сенешаль преклонил одно колено в кольчужных чулках, защищающих его ноги, и произнес:
– Сир! Прибыл герольд Его светлости графа Робера Фландрского! Он известил нас о том, что его хозяин прибывает в лагерь через час! Граф Робер и его сын Бодуэн привели триста самых проверенных рыцарей и всадников!..
Людовик поднял глаза на сенешаля. Холодный блеск его пронзительных голубых глаз разом потеплел, он немного улыбнулся и сказал:
– Хвала Господу! Дядя, наконец-то, прибыл! Теперь мы учиним «концерт» нашему английскому соседу! Встань же с колен, Годфруа!..
Годфруа де Леви поднялся. Людовик повертел головой из стороны в сторону, ища слуг, но, никого не увидел. (Слуги побаивались короля и частенько, тихо, словно мыши, покидали палатку, оставляя короля в одиночестве, чтобы не мешать ему в раздумьях.)
Король был сегодня в простом походном костюме синего цвета, куртка которого была подбита металлическими бляхами изнутри. Снаружи виднелись только золоченые головки клепок в виде лилий, удерживающих пластины. Облегающие штаны короля, голени и колени, которых были защищены поножами, были заправлены в высокие кожаные сапоги, украшенные шпорами. Простой пояс короля был украшен небольшими золотыми бляхами. Голову короля украшала небольшая походная золотая корона.
– Передай моим ротозеям, чтобы они накрывали стол, как только дядя прибудет в лагерь…
– Слушаюсь, сир. – Годфруа поклонился и собирался уже выйти из палатки, но король добавил:
– Прошу тебя немедленно попросить сеньоров владетелей немедленно, после прибытия графа Фландрии, прибыть ко мне в палатку на Совет.
– Слушаюсь, сир!
Годфруа вышел, король услышал, как он негромко раздавал приказы слугам. Через мгновения в палатке короля слуги стали сервировать стол, расставляя кувшины с вином и кубки. Двое слуг возле задней стенки палатки устанавливали походную карту, на которой была, довольно-таки примитивно, но достаточно четко изображено герцогство Нормандское, прорисованы города, укрепленные замки, мосты, реки, броды и многое другое.
Страсть к подобной забаве, как считали многие сеньоры, король приобрел, пообщавшись с Боэмундом Антиохийским, во время пребывания последнего во Франции. Картография, так называлась эта забава, давно практиковалась арабами на Востоке и сарацинами Испании, была хорошо развита в Византии. Используя такую вот, довольно подробную, карту, значительно проще и легче разъяснять сеньорам графам и герцогам, когда, кому и куда следует двигаться и прочее.
Монахи, клирики и писцы, специально подготовленные Сугерием, объезжали различные местности королевства, записывая и зарисовывая города, замки, помечая мосты, переправы. После этого все полученные таким образом данные систематизировались и на их основе создавались подобные карты провинций королевства. Пока слуги возились, Людовик решил прогуляться на свежем воздухе.
Король вышел из палатки и вздохнул полной грудью свежий воздух, напоённый ароматами трав и цветов. Где-то по соседству в лесу заливался соловей, щебетали птицы. Мирное небо, на котором, то тут, то там, находились небольшие облачка, располагало скорее к поэзии и творчеству трубадуров, нежели к войне. Тем не менее, на северных границах королевского домена, в графстве Вексен, война уже стояла в пяти лье от границы, которой служила река Эпта, где на нормандской стороне находился мощный каменный замок Жизор, главная твердыня и оплот англичан.
Берега реки Эпты, служившей границей, разделяющей земли Франции и Нормандии, сплошь поросли плакучими ивами, разделенными небольшими тихими заводями, полными рыбы.
По старому договору и в соответствии с измерениями, выполненными предками королей Франции и Англии при помощи мерной веревки, границы и размеры замка Жизор не должны были изменяться в сторону увеличения его площади.
Но сеньор и владетель этих мест, мессир Паган де Жизор, пользуясь слабостью короля Филиппа Французского и неразберихой, царившей в Нормандии все эти годы, сильно расширил и укрепил каменными стенами и башнями Жизор, сделав его практически неприступным. Этими действиями он нарушил пункты древнего договора.