В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
По прибытию в замок короля, Жана провели в гардеробную Его величества, где переодели в новый и красивый костюм. Потом, на приеме послов от герцога Аквитании, Жану де Фиенн вручили новую должность при дворе короля Филиппа. Король лично огласил Ордонанс о присвоении Жану де Фиенну звания и должности командира королевских арбалетчиков. Это был серьезный знак доверия короля.
На следующий день прибыл перепуганный Гуго де Коссэ, которого ночью разбудил рев трубы королевского герольда.
Король Филипп представил раненого командира королевских арбалетчиков Гуго де Коссэ и попросил руки его дочери для своего «крестника», как теперь называл Жана де Фиенн король Филипп. Филипп де Коссэ не мог отказать такому свату и, через месяц сыграли свадьбу…
Свадьба проходила в родовом замке семьи де Коссэ. Жанна была единственная дочь и наследница богатой сеньории. Гуго де Коссэ был вассалом герцога Бургундии Оттона.
Получалось так, что своей свадьбой уменьшался и без того хилый домен герцога, так как Жан де Фиенн был вассалом короля и, теперь становился вассалом герцога за сеньорию де Коссэ, а значит, в случае войны с королем герцог Бургундии не мог рассчитывать на войско от сеньории де Коссэ.
На свадьбу приехало много знатных владетелей с дочерями и сыновьями. В свите принца красовался Годфруа, шевалье де Леви, который среди гостей заприметил одну юную черноволосую хохотунью, лет шестнадцати. Звали ее Луиза де Лузиньян, третья дочь Гуго де Лузиньяна…
Годфруа, с позволения отца и брата девушки, станцевал с Луизой два танца. Больше двух раз танцевать и проявлять внимание к девушке, было уже верхом неприличия. Но, Годфруа де Леви понял, что в этих больших, карих, смеющихся глазах он утонул и растворился. Это была любовь, но, на что мог рассчитывать бедный шевалье?..
Только титул шевалье, ни замка, ни земель с крестьянами. Да и кто выдаст свою дочь за «случайного рыцаря», чьи родители – простолюдины!!!
Принц Людовик и король Филипп заметили разительную перемену в поведении Годфруа после свадьбы де Фиенна. Но они не сразу поняли причину.
«Зазнался? Вряд ли…. Остепенился, взглянув в лицо смерти? Тоже, не то…. Влюбился? Вот это да!!! Молодец, мой бедный рыжий малыш… – грустно посочувствовал король Филипп. – Скоро ты поймешь, какая страшная и жуткая вещь эта любовь! Она, поверь мне, страшней любого меча, топора и яда! Этими вещами, хотя бы, управляет рука человека. А вот любовью, к счастью или нет, управляет холодная и расчетливая рука судьбы…»
XIV глава. Неожиданный вызов к королю
После героического поступка, совершенного де Леви, молодые рыцари и воины принца наперебой приглашали храбреца к себе в гости, расспрашивали его, восхищаясь его самоотверженностью и решимостью. Большинство рыцарей, если быть честными, завидовали молодому рыцарю Годфруа, который в одночасье взлетел так высоко и стал, как им казалось, любимчиком короля Филиппа.
Только, все эти радости не доставляли облегчения Годфруа, сердце которого было разбито несчастной любовью к прекрасной Луизе де Лузиньян, третье дочери знатного сеньора из Пуату.
«К чему мне титул шевалье? К чему? Зачем? Это смех, да и только… – грустил Годфруа. – Никто и никогда не породнится с безродным и безземельным воином! Ну и что, что этот рыцарь спас короля? Да сколько таких рыцарей бродит по Европе!..»
Годфруа де Леви попытался, как ему показалось, забыть прекрасные глаза Луизы, загнать любовь в самый дольний и потаенный угол своего сердца. Но,… все это было бесполезно! Глаза Луизы преследовали его везде. По ночам он просыпался, дрожа от счастья и, одновременно, мучаясь от бессильной слабости, которая делала его жизнь невозможной!
Он, набросив на лицо маску равнодушия и безразличия к жизни, стал сопровождать Людовика во всех его военных походах, вызванных жалобами каких-нибудь священников из-за бесчинств и разбойных выходок местных феодалов.
Войны, налеты, осады и штурмы башен, замков и крепостей, гарь, стрелы и отблески пожарищ не сильно способствовали рождению покоя в сердце влюбленного рыцаря. Он все больше и глубже уходил в себя, превращаясь в замкнутого и молчаливого рыцаря. Эти разительные перемены тревожили принца и рыцарей его отряда, которые просто не узнавали в хмуром, сосредоточенном и немногословном рыцаре прежнего весельчака и балагура Годфруа.
Так, наверное, и продолжалась бы жизнь Годфруа, если бы не судьба, которая внезапно вмешалась в серую жизнь рыцаря с решительностью медведя, вламывающегося в сарай с коровами…
Филипп сегодня проснулся рано. Сон, словно легкая пелена, на удивление быстро оставил короля. После утренней службы в часовне король с аппетитом позавтракал, нежно поцеловал сонную графиню Бертраду и вышел из спальни. Бертрада нежно зевнула, потянулась своим прекрасным телом и уснула…
Филипп вошел в комнату совета, где уже его поджидали Мишель де Немур, Рено де Вилльбеон и монах Сугерий из аббатства Сен-Дени.
Причина столь раннего и экстренного заседания совета была веской и не требующей отлагательства. Вчера, среди слуг королевской кухни был пойман и допрошен шпион короля Гильома. Сначала, как и подобается, наемный убийца попытался отнекиваться, но, после «беседы» с ним королевского палача и мессира Рено де Вилльбеона, он рассказал и сознался в планируемом отравлении королевской семьи…
Филипп резко вошел в комнату, на ходу поздоровался с советниками и плюхнулся всей массой своего погрузневшего тела в кресло:
– Садитесь, мессиры! Ну, и что сказал этот ублюдок? – Глаза Филиппа гневно сверкнули.
– Сир. Он признался под пыткой в отравлении вас и вашего семейства… – тихим голосом ответил Рено.
– Да? Я не удивлен, мессиры! Под пыткой признаешься в чем угодно!!! Например, что лично участвовал в распятии Христа!..
Сугерий, худощавый и щуплый монах с неприметным лицом, коротко отметил: