В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
– Будьте вы все прокляты!.. – завопила несчастная Беатрис, понимая, что жизнь ее заканчивается…
– И тебе не болеть, моя милая… – кривляясь, поклонился Шарль де Анжу. – Это. Пока не забыл! Я зык ей отрежьте! Пусть отдыхает в тиши монастыря. Наблудила ты, прямо скажем, порядком! Пора теперь и о душе подумать…
ЭПИЛОГ.
Франческа делла Фиоре медленно брела между телами убитых воинов, крепко сжимая в своей похолодевшей руке ладошку маленького Руджеро. С каждым шагом ее сердце билось все слабее и слабее, ноги становились ватными и непослушными, а в висках чудовищными молотами раздавались удары трепещущегося сердца.
Вот уже час, как она бродила по полю Тальякоццо, безутешно уверяя себя в том, что ее супруг жив и она не встретит его среди лежащих тел воинов. Только, к несчастью, сердце женщины не желало слушаться ее, трепетало и рвалось из груди, наполняя все ее существо тревожным ожиданием чего-то страшного, неотвратимого и плохого.
– Куда вы, синьора?.. – один из пикинеров, стоявших возле трупа рыцаря, одетого в черные цвета Конрадина, шагнул вперед и пикой перегородил путь Франческе.
– Простите меня, благородный синьор… – Франческа вздрогнула, увидев до боли знакомое тело рыцаря, лицо которого было прикрыто плащом. – Я ищу тело своего супруга…
Стражник опустил пику и пропустил даму, памятуя приказ короля, позволявшего забрать тело убитого родичам безо всякого выкупа.
Франческа склонилась над трупом и дрожащими руками – пальцы совершенно отказывались подчиняться – осторожно сняла плащ с лица убитого рыцаря.
Она вскрикнула и закрыла лицо руками, беззвучно затряслась всем телом и издала тихий, протяжный вой, обреченность и заунывность которого заставляла похолодеть сердца стражников. Под плащом лежал Рихард. Его глаза были широко раскрыты, лицо, успевшее частично закостенеть и подернуться маской холодной смерти, все еще хранило печать блаженной улыбки, испорченной, правда, коричневыми потеками запекшейся крови.
Руджеро – сын и единственный отпрыск храброго германца молча смотрел на тело убитого отца, тихо и беззвучно шевеля пухлыми губами ребенка. Он с большим усилием воли держался, не позволяя себе расплакаться и показать врагам-франкам свою слабость. В эту скорбную минуту он олицетворял все то, что мечтал видеть в нем его покойный отец – выдержку, отвагу, волю и силу.
– Руджеро, это твой отец… – едва слышно произнесла Франческа.
– Да мама… – Руджеро часто-часто захлопал своими длинными и пушистыми ресницами, он старался не допустить, чтобы слезы брызнули из его глаз. – Я запомню его навечно…
Франческа подняла глаза, полные слез, и посмотрела с мольбой на стражников:
– Вы позволите мне забрать тело супруга?..
Стражники поклонились. Один из них учтиво произнес, отстегнул от пояса большой кожаный кошель, протянул его женщине со словами:
– По велению его величества короля Обеих Сицилий вы имеет полное право забрать тело сего отважного и благородного рыцаря, дабы предать его земле по всем канонам христианства. – Он добавил. – Его величество смиренно просит принять в знак уважения сей скромный дар. Кошель звякнул золотом и опустился на ладонь женщины.
Франческа встал и, гордо выпрямив свой стройный стан, вернула кошель стражникам:
– Примите его и помяните память моего супруга, храброго и благородного Рихарда фон Блюм! Мы не нуждаемся в средствах!.. – она соврала. Франческа не желала марать свои руки золотом врага, убившего ее мужа и теперь пытавшегося купить себе прощение дешевой подачкой.
– Благодарю вас, благородная синьора… – стражник осклабился своим щербатым и беззубым ртом и засунул кошель за пазуху сюркота.
– Я отомщу… – тихо произнес мальчик и с такой силой сжал руку матери, что она чуть не вскрикнула.
Франческа жестом подозвала слуг, которые погрузили на свои плечи тело Рихарда и понесли его прочь от этого мерзкого и проклятого поля Тальякоццо.
Никто и не знал, что мальчик, стоявший возле тела своего погибшего отца, вырастет и станет величайшим наемником и кондотьером своего времени. Он пронесет в своем сердце до самой смерти ненависть к франкам, будет мстить им до последнего вздоха. Он повзрослеет и станет… Французы будут называть его Рожэ де Флор и вздрагивать и при одном упоминании этого грозного для них имени свирепого и беспощадного кондотьера.
Но это, увы, совсем другая история…
Беатрис будет насильно пострижена в монахини и заточена в горном монастыре, приютившемся на склонах гор возле Неаполя. Почти до самой смерти, а умрет она спустя сорок лет, Беатрис будет сидеть в строгом монастырском карцере и видеть небо только сквозь маленькое зарешеченное окошко…
Принца Конрадина и его соратника Фридриха фон Швабен выдадут Шарлю де Анжу рыцари семейства Франджипани. Такая вот удивительная жизнь…
Оба они будут казнены на площади Неаполя, а их отрубленные головы еще долго будут истлевать на кольях крепостной стены замка. Тела несчастных разрубят на части и разошлют по всем окраинам королевства, дабы все поняли и зарубили себе на носу, что Конрадина больше нет, как нет и Гогенштауфенов, нет больше семени проклятого Фридриха Второго Окаянного!..
Какая глупая ошибка…
Дочь Манфреда уже родила наследника от принца Арагона…
Но это, увы, совсем другая история…
После смертей многих своих товарищей Мишель Ла Рюс замкнется в себе и уедет вместе с Ги де Леви на Юг Франции, где поселится в одном из горных замков своего друга. Он будет всегда и везде сопровождать своего друга и товарища. Мишель отправится в паломничество по Святым местам, где и погибнет в 1291 году при защите Триполи…
Наш храбрый Ги «Груша» де Леви сразу же после сражения покинет Шарля де Анжу и возвратится к себе в Мирпуа. Долгими вечерами он будет рассказывать детям, жене и челяди истории о славном Неаполитанском походе, о кровопролитных битвах, о славных и знатных сеньорах, о молодом и отважном принце Филиппе…
Единственное, о чем он умолчит и не проронит ни единого слова, это о прекрасной Беатрис, чья красота и коварство навеки засядут в его сердце больной и кровоточащей занозой.
Ги де Леви будет сопровождать славного короля Людовика Святого в его печальном крестовом походе в Африку. Ги одним из первых воинов вломится в ряды сарацин и покроет себя неувядающей славой Христового воина. После печальной смерти Людовика, он лично на руках отнесет тело умершего короля на корабль, будет неусыпно охранять его весь обратный путь до Неаполя.