В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора
Шрифт:
В этот день я раньше обычного появился дома. Яна бросилась мне навстречу с укором:
– Я тебя почти не вижу! Приходишь с работы, когда я сплю. Ты весь пропитан сладкими запахами. Можно тебя хотя бы лизнуть?
Со смехом она увлажнила мое лицо теплым языком и поцеловала. Взамен получила пакет со свежей, ароматной выпечкой. Мама молча вручила мне телеграмму от Валентины о приезде в ближайшие дни. Затем последовал жесткий вопрос:
– Объясни, где она будет жить, чем будет заниматься и в каком качестве вас отныне величать?
Я предвидел реакцию мамы на приезд Валентины. Поэтому заранее подготовился к ответу.
– Прошу тебя, не нервничай и выслушай меня спокойно. Артемий Иванович готов предоставить ей место в довольно комфортабельном общежитии фабрики. Она с меня снимет тяжелую и неприятную обузу заведования складами.
Гордый своим аргументированным ответом, я расцеловал маму и в хорошем настроении отправился спать в свою холостяцкую комнату. Приезд Валентины совпал с выходным днем. С вокзала мы направились в общежитие фабрики. По распоряжению Артемия Ивановича, который был посвящен в мою личную жизнь, ее поселили, в порядке исключения, в небольшую уютную отдельную комнату.
Мудрая мама пошла на компромисс и устроила обед в честь приезда Валентины. Самое большое опасение, что я приведу ее «на птичьих правах» в наше просторное жилье, рассеялось, и она смягчилась. Обед, при традиционном гостеприимстве мамы, прошел легко и непринужденно. В общежитие я провожал Валентину вместе с Яной. Она без умолку весело щебетала. Ее одолевало любопытство, почему Валентина не остановилась у нас. Ответ был шутливо уклончивым, но с подтекстом, понятным мне:
– Что ты, мой дружочек! Со мной вам станет очень тесно жить, особенно твоей мамуле.
Яна, которой еще неподвластны были лабиринты взаимоотношений взрослых, с детской непосредственностью возразила:
– Нет, я не согласна с тобой. У нас ведь очень большой дом. Хочешь, давай жить вместе в моей комнате. Веселее будет!
Валентина нежно погладила ее каштановые волосы:
– Спасибо, ты очень добрая. Я подумаю.
После небольшой ознакомительной прогулки по оживленной центральной улице Ольги Кобылянской мы распрощались у подъезда общежития. На следующее утро, по пути на фабрику, я зашел за Валентиной. В этот же день произошла передача дел в ее надежные руки. Мы теперь были рядом, и, если даже нас разделяли стены, ее присутствие ощущалось постоянно. Два раза в неделю я ходил на занятия в школу рабочей молодежи. Остальные вечера мы старались проводить вместе. В воскресенье, как правило, она приходила к нам в гости. Чувствовалось, что мама смирилась и привыкла к такому режиму ее взрослого и уже совсем самостоятельного сына.
Опасный сосед – генерал Лев Мехлис
Незадолго до Нового года произошла цепочка событий, в результате которых появилась надежда на скорое возвращение отца. Прилегающий к нам жилой район облюбовало командование одной из армий, возвращающихся из-за границы. Недалеко от нас находился красивый пустующий особняк. И вдруг он стал эпицентром круглосуточной суеты! Завозилась богатая мебель. Бегали взад-вперед солдаты. Приезжали и уезжали легковые и грузовые машины. Кругом были выставлены вооруженные посты. По всем улочкам района стали прогуливаться небольшие группы людей в военной и гражданской одежде.
Поскольку слухами земля полнится, до нас дошла информация, что в этом особняке будет штаб-квартира какого-то важного генерала, а в домах по соседству – подведомственные ему подразделения. Теперь привычную атмосферу тихих особняков сменили шум и суета. Особенно это ощущалось при встрече первого послевоенного Нового года. Сотни возбужденных и опьяненных сознанием победы и мирной жизни людей высыпали на улицы и переулки. Мы также решили проветриться после обильного застолья и традиционных бокалов шампанского. Мама с Яной шли впереди, мы с Валентиной – за ними. Во время прогулки, насыщенной взаимными поздравлениями и добрыми пожеланиями горожан, нас остановил мужчина лет пятидесяти в гражданской одежде, хотя выправка у него была явно военная. Меня поразило жесткое и властное выражение его лица и пронизывающе-недоверчивый холодный взгляд. Стараясь изобразить приветливую улыбку, он обратился ко всем нам, хотя глаза были обращены на маму:
– Прошу вас принять наилучшие новогодние поздравления от меня, а значит, и от сотен тысяч моих подчиненных и единомышленников. Вы – мои соседи через два участка справа. Не удивляйтесь.
36
Мехлис Лев Захарович (1889–1953) – советский государственный и партийный деятель, член ЦК ВКП(б) (1937–1953), Оргбюро ЦК ВКП(б) (1938–1952). В 1942–1946 гг. – член военных советов ряда армий и фронтов, в 1946–1950 гг. – министр Государственного контроля СССР. Изображен К. Симоновым как Львов, член Военного совета фронта, в 3-й части романа «Живые и мертвые». «Он был неутомимым работником, но человеком суровым и мнительным, целеустремленным до фанатизма, человеком крайних мнений и негибким – вот почему его энергия не всегда приносила хорошие результаты» (А. В. Горбатов. «Годы и войны»). Н. С. Хрущев вспоминал: «Это был воистину честнейший человек, но кое в чем сумасшедший, что выражалось в его мании везде видеть врагов и вредителей».
Назвав свою фамилию, он опять улыбнулся, но мне почему-то стало не по себе. Правда, воркующий, картавый тембр голоса мгновенно воскресил в моей памяти образ милого одессита Леонида Русскинда на далеком Урале. Видимо, промелькнула мысль, оба они – уроженцы Одессы… И внешне, и по манере разговора они были очень похожи, хотя Мехлис, конечно, обладал какой-то особой, зловещей привлекательностью. Или это уже более поздние впечатления?.. Во всяком случае, мама сообразила сразу, как следует ответить на его поздравление. Она обратилась к Мехлису приветливо и очень мягко:
– Не думайте, что только вы знаете своих ближних соседей. Ведь к вашему приезду готовился весь город! Вы слишком известный на всю страну человек, чтобы остаться незамеченным. И для нас большая честь с вами познакомиться в новогоднюю прогулку. Это лучший подарок. Огромное спасибо вам!
По лицу Мехлиса было видно, что слова мамы пришлись ему по душе. Он церемонно и с улыбкой поцеловал ей руку. Нам приветливо кивнул. Его охрана держалась на почтительном расстоянии. Мехлис удалился быстрым шагом. На следующий день посыльный принес от него новогодние подарки. Больше я его никогда не видел.
Мама потом рассказала, что несколько раз Мехлис напрашивался в гости. Причина была понятна, как и последствия явного отказа. Поэтому она, в присутствии Яны, соглашалась его принять. По ее словам, страшный человек оказался очень интересным собеседником, жизнь которого вполне могла бы стать сюжетом авантюрного романа. Мех-лис навещал наш дом несколько раз. Однажды мама решилась попросить его содействия, чтобы отца перевели поближе к Черновцам. В ответ Мехлис сухо и кратко сказал, что даст поручение проверить целесообразность такого перевода. Примерно через месяц отец был откомандирован в воинскую часть, расположенную в Черновцах. Это был один из самых счастливых дней в нашей жизни. Мы понимали, что без участия Мехлиса здесь не обошлось. Наверное, этот взлетевший на вершину власти человек, о жестокости и подозрительности которого слагали легенды, не лишен был душевных порывов [37] .
37
В мае 4-й Украинский фронт был расформирован и шла организация Прикарпатского военного округа с центром в Черновцах. Членом Военного совета ПрикВО стал генерал-полковник Мехлис. Известно его письмо домой от 28 сентября 1945 г.: «Живу и работаю в г. Черновцы… Население отличается от нашего. Много-много спекулянтов, торгашей, людей, не любящих честного труда. Главная масса их – евреи, прежде жители Румынии. Лично живу в маленьком двухэтажном домике, на втором этаже – две комнаты, это и моя обитель. В первом кабинет и столовая. Квартира хорошая, но вас нет рядом, и одному временами грустно, тем более один я в доме… Очень часто я в разъездах, не близких… Переезды – на автомашинах, самолетами. Работы много, очень много, даже времени не хватает посидеть основательно над книгой» (Рубцов Ю. В. Мехлис. Тень вождя. М., 2007).