В тесных объятиях традиции. Патриархат и война
Шрифт:
Идеологическая ангажированность карабахского диалекта в сторону андроцентричности явно проступает и в столь значимом и знаковом явлении как имянаречение. Здесь также выявляются интересные моменты гендерной иерархизации. Давать ребенку имя в былые времена было неизменным правом мужа и его родственников (сейчас это правило все чаще нарушается).
«Все наименования, – подчеркивает Д. Спендер, – это своего рода вынужденная предубежденность, а сам процесс наименования есть процесс кодирования этой предубежденности, выбора того, на что нужно поставить особый акцент и того, чем можно пренебречь на основании «строгого использования заранее предопределенных материалов». …Однако сложность возникает фактически тогда, когда одна группа имеет монопольное право на наименования и способна навязывать свое особое предубеждение любому… Когда одна группа имеет монополию в словообразовании, ее предубеждение может отразиться в семантике имен, которые она создает, и эти «новосозданные» имена помогают сохранить и закрепить заложенное в них первоначальное предубеждение» 114 .
114
Спендер Д. Мужчина создал язык // Введение в гендерные исследования. Хрестоматия. Ч.2. Харьков, СПб. Алетейя. 2001. С. 781-782.
Итак,
Женские имена «сочинялись» в основном идентично названиям цветов 115 , растений 116 , драгоценных камней, металлов и, соответственно, различные производные от них: Манушак (‘фиалка’), Шушан (‘лилия’), Хурма, Маркарит (‘жемчуг’), Сатеник (‘темный янтарь’), Тангакин (‘драгоценная’), Вэскэ (‘золото’); эпитетные формы – прилагательные, преимущественно характеризующие женщин как пассивных, стыдливых: hЫназанд (‘покорная’), hАмест (‘скромная’), Хунар (‘робкая’), Кынкуш (‘нежная’); обозначающие пассивную привлекательность – Сирун, Нахшун, Гёзал (инварианты эпитета ‘красивая’). Многие имена представляют феминизации мужских: например, Армену(h)и, Тиграну(h)и, Арцаху(h)и. Интересны в этимологическом смысле имена Тжутжуп (‘пучок’; возможно, как намек на плодовитость), Шогик (‘лучик’), Аревик (‘солнышко’), Вараг (в значении ‘свежесть’, ‘целомудренность’, а также ‘завеса’) 117 . С откровенно отрицательным уклоном нарекали и продолжают нарекать (уже по большей части в деревнях) девочек Бавакан, hЕрик (бук. ‘достаточно, хватит’) в случаях, когда подряд родились несколько девочек.
115
О тождестве «женщина – растительное» см. у Кузнецова И. В. Одежда армян… C. 94.
116
Показательно метафорическое название вегетарианского блюда в карабахском диалекте – «вдовый» суп, к примеру (irp’iveri sup). Так, мясо, животное ассоциируется с мужчиной, растительное – с женщиной.
117
Через метафору завесы- п(h)арда объясняются концепции поведения в семье и в обществе в целом. Девочек с детства учат «держать завесу» (p’arda pahel’), не открываться до конца не только в общении со всеми окружающими, но и в отношениях со своим мужем в будущем. Такое дистанцирование могло облегчить жизнь в обществе с жестким контролем «всех за всеми», с декларацией вечного стремления к ригоризму. О метафоре завесы и гендерной иерархии и идеологии в египетской бедуинской общине см.: Abu-Lughod L. Veiled Sentiments. Honor and Poetry in a Bedouin Society. University of California Press Berkeley & Los Angeles London. 1999. P. 118-159.
Однако и здесь не обходится без противоречий и инверсий. Меня озадачило, к примеру, такое женское имя, как Парон, что переводится с литературного армянского языка как ‘господин’. Именем Размик (‘воин’) нарекаются в Карабахе и женщины. Девочку, родившуюся после семи лет бесплодия, назвали Ераник (‘везение’). Кроме того, советский период внес некоторые (впрочем, незначительно повлиявшие на статусы) изменения в продуцировании имен, коснувшиеся как женщин, так и мужчин. Из ряда женских имен: Октябрина, Кремлина, Сталина, Родина, Аврора (скорее по названию революционного крейсера, чем по имени греческой богини). Мужские: Мэлс (аббривиатура из начальных букв коммунистического квартета – Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин), Вилен (произвольное сокращение от Владимир Ильич Ленин), Ленсер (сокращение словосочетания ленинское поколение – арм. leninyan serund), Кима (Коммунистический Интернационал Молодежи), Карлен (произвольное сочетание Карл Маркс, Владимир Ленин), Марлест (начальные слоги фамилий Маркс, Ленин, Сталин), Победа, Гастелло (фамилия летчика, героя Великой Отечественной войны, протаранившего самолетом немецкий грузовик с боеприпасами), Арпат (справедливая война – art’arac’i paterazm), Фурман (по фамилии советского писателя Д.А. Фурманова, писал романы о гражданской войне, коммунистах-воспитателях масс; по имени армянского футболиста Фурмана Абрамяна). Причем это не всегда и не столько была идеологическая преданность и фанатизм советскому порядку, сколько функциональная демонстрация этой преданности и лояльности существующему режиму. Сравните это со вступлением многих советских людей, описанных в контексте Армении, в ряды компартии «в процессе инициационного обряда перехода» 118 , то есть просто как социально востребованный акт, необходимый и, в некоторой степени, неизбежный для дальнейшего социального роста, не более идеологизированный, чем женитьба или поступление в вуз. Оба эти явления выступали больше как способ адаптации к реальности, нежели выражали особенный пафос.
118
Абрамян Л.А. Тайная полиция как тайное общество: страх и вера в СССР //Этнографическое обозрение. № 5. 1993. С. 36, 41.
В карабахском диалекте существует табу на произношение отдельных слов, в том числе слов, обозначающих женские половые органы. Причем табуация распространяется как на мужчину, так и на женщину. Поражает обилие вариантов названий мужских гениталий (кроме того, фотографирование нагого мальчика широко распространено в традиции, что исключается в случае с девочкой). В соотношении число названий женских гениталий заметно проигрывает. Гениталии мальчика остаются в центре внимания в течение всего детства, тогда как девичьи почти совсем не актуализируются.
Гендерно отмечены также и оклики и обращения женщин и мужчин друг к другу в прямой речи. Наиболее распространенные в просторечии оклики – это «ахчи» для женщины и «ара» для мужчины, выделенные особой интонацией. (В
119
См. также Волкова Н.Г. Ингило //ПИИЭ.1977. Наука». М.1979. С. 95.
Мать избегала обращаться к своему ребенку по имени (особенно если он носил имена родственников со стороны мужа) и прибегала а) к этим окликам (ара), б) к параллельно существующим мусульманским именам типа Гасан, Али, Гули 120 . Как объясняют информанты, подобные регулирования речи связывали с боязнью сглаза, кох-а – попранием сатаны, т.е. «логика» такая – темные силы услышат имя ребенка (обычно это касается только мальчиков) и легко и беспрепятственно нанесут ему вред, вплоть до болезни и смерти. Именно так объясняли внезапную болезнь и смерть детей. Что касается девочки, то про нее говорили: «пусть ослепнет тот глаз, что сглазит девочку». (K’urana en ask? ver bidi ?xc’?kan? nikya). Здесь подразумевается, что она уже несчастна тем, что родилась девочкой, которая сама по себе «ущербна», по биологическому факту своего рождения. В настоящее время такие представления постепенно отходят в прошлое. В последние годы на окрики «ахчи» все чаще можно услышать недовольное возмущение женщин – «Я не «ахчи», «ахчи» – на базаре! У меня есть имя».
120
Это отражено в карабахских детских скороговорках и считалочках, например:
K’at’, k’at’, min c’uval c’akat,Vec’ kot’ one, vec’ arkat’,Cylac’en kylxen oxty kul,Oxty k’ulin min bul-bul,Bul-bul, bul-bul torny pec’,Hasany kyama kylxy pec’.(Информант Р. Шахназарян, с. Даграз)
Обращает внимание эквивалентность в армянском языке слов мужчина – муж (mard), женщина – жена (k?neg), хотя существует и более формальное название супруга-супруг (amusin). В Карабахе часто также используют для обозначения супружества – мой суженый (букв. ‘тот, с кем я обручена’ – n?sanac?s). При этом часто речь может идти о супружеской паре, история брака которых исчисляется не одним десятилетием. Так коннотируется установка на необратимость выбора, предопределенность партнера.
В косвенной речи до сих пор сохранилась архаичная форма речевой номинации мужа женой и наоборот – ‘наша жена’ (mer k?neg’?) и ‘наш муж’ (mer mart’?), что при переводе на русский язык звучит абсурдно 121 . Мать и отец ребенка также не должны были выпячивать напоказ свое материнство и отцовство. Соответственно до сих пор употребляется сочетание ‘наш ребенок’ (mer xoxan), то есть ребенок всего рода, всей фамилии, клана. Подобные ограничительные словосочетания в речевом этикете призваны соблюсти толерантность, вежливость и скромность говорящего по отношению к присутствующим здесь людям, обделенным семьей, бесплодным или просто старшим. Интерес представляет также повсеместно распространенная в Карабахе форма представления мужчиной своей супруги: ‘мать моих детей’, вместо – ‘моя жена’, или просто имени. Такая форма презентации зафиксирована и в контексте городской культуры (г. Степанакерт, 1996 г., полевой материал Р. Чилингиряна). Многие мужчины, изменяя своим женам, рьяно доказывали, что при этом жену свою они «высоко почитают» как «мать своих детей» (сакрализация материнства, репродуктивной функции), тем самым жестко разграничивая функции жены-матери и сексуального партнера. Более или менее мирное сосуществование этих двух статусов, по крайней мере в сознании традиционалистски ориентированного мужчины, можно связать в целом с отношением к сексуальности, разграничением половых отношений для продолжения рода и для личного удовлетворения, удовольствия.
121
Однако при всей нелепости звучания этих номинаций в ключе ценностных представлений современного человека, явление это, по всей видимости, достаточно древнее. Исторические источники зафиксировали его, по крайней мере, в культурно-историческом контексте средних веков. Читаем в исследовании Натали Земон Девис (профессор Принстонского университета) цитату из эпистолярного источника: «вчера, 13 апреля 1546 г. я был несказанно обрадован тем, что благодаря удачным родам нашей супруги Катрин стал отцом мальчика». Дэвис Н. З. Возвращение Мартена Герра. М. Прогресс. 1990. С. 145.
Статусные обращения в советский период отсутствовали, поэтому и сейчас не обиходны. Пожилые люди могут позволить себе обращение по признаку биологического пола, возраста и гражданского состояния – девушка, невестка, молодой (-ая) (ai axc’ig’, a oriort’; a hart’n?; a jahil’). Здесь также можно наблюдать физиологическую тенденцию, биологический императив в номинациях и обращениях, как косвенных, так и прямых. Например, пожилую женщину, так и не побывавшую замужем, будут упорно называть ‘девушкой’ (axc’ig’). Соответственно, состоящую в браке девушку, будут называть ‘женщиной’ (k?neg), даже если ей нет 18-ти 122 . Концепция «женщина» (общая для всех жизненных периодов и статусов женщины) малоупотребляема и выражается словом kinarmat (букв. ‘женский корень’), что также актуализирует сущностные, биологические характеристики.
122
Этим своим наблюдением, сделанным в Карабахе в 1996 г., любезно поделился со мной социолог доктор Р. Чилингирян (LSE).