В тихом омуте
Шрифт:
– Миссис Брим...
– Это не ваша машина припаркована в середине квартала на той стороне улицы?
– У меня нет машины. Я только начинаю работать.
– Я плохо вижу в последнее время. Эта машина – "бьюик"?
– По-моему, да.
– Модели примерно пятилетней давности?
– Наверное, около того. Но я не пони...
– В машине сидит мужчина? Ох, глаза мои никуда не годятся, если не перестану плакать, я ослепну. – Мужчина?
– Да.
"О, Бог ты мой, он наблюдает за мной. Может, сидит здесь не первый час, а все утро. Господи, что мне делать?
Блейк беспокойно переступил. То, что для него началось как забава, рассыпалось на его глазах, как набитая опилками кукла, у которой лопнули швы.
– Я думаю, пожалуй, мне лучше уйти. Раз у вас такая маленькая кухня и все прочее...
– Сейчас вам нельзя уйти.
– Но я...
– Он выходит из машины, идет сюда. Вы не можете оставить меня наедине с ним.
– Я тут ни при чем.
– Бог знает, что он подумал, когда увидел, как вы вошли в дом. Мог заподозрить, что вы и я... ну, не знаю. Но сейчас вам уходить нельзя, не объяснив ему, что вы – торговый агент. У вас, должно быть, есть какой-нибудь документ от компании, подтверждающий, что вы – ее служащий.
Блейк начал потеть.
– Я новичок в этом деле. Сегодня – мой первый день. Компания взяла меня на испытание.
– Вот это ему и скажите.
– Нет, нет. Я хочу сказать, что не работаю на какую-то определенную ком...
– Но брошюры-то у вас – компании "Хайдроэлектрик".
– Да, но...
– Ладно, скажете, что работаете на "Хайдроэлектрик". Да вы не бойтесь, – презрительно добавила она. – Гарри может быть неприятным, но он никогда никого не тронул.
– Зачем впутывать меня в ваши дела, Бог ты мой?
– Вы сами впутались. Никто вас сюда не приглашал. Гарри постучал во входную дверь, а когда Телма не откликнулась, тотчас открыл дверь своим ключом и вошел в дом.
Они встретились в прихожей.
– Привет, Гарри, – сказала Телма. – Как поживаешь?
Он уставился на нее, словно сквозь туман, моргая, как человек, привыкший носить очки, которому без них мир кажется странно переменившимся.
– Как странно ты одета.
– Разве?
– Я не помню этого костюма.
– Он был у меня, до того как мы поженились.
– Черный... Ты собираешься на похороны?
– Да. А ты?
Гарри помотал головой.
– Тьюри сказал, что при сложившихся обстоятельствах бестактно было бы появляться там тебе или мне.
– Тьюри сказал то, Тьюри сказал другое... Ладно, пусть этот Тьюри живет твою жизнь за тебя, а свою я проживу сама. Я поеду на похороны. Имею на это право. Гарри печально улыбнулся.
– У всех нас есть права, которыми мы пользуемся или не можем воспользоваться. Теоретически, я имею право войти в свой собственный дом, поцеловать свою жену и, если захочу, лечь с ней в постель...
– Это тоже Тьюри придумал?
– Нет. Я сам.
– Перестань говорить со мной в таком тоне, хватит. Если вы с Тьюри отстаиваете подобную манеру обращения, что же вы не пользуетесь ею в жизни? – Она оглянулась. – К тому же, у меня... у нас посетитель.
– Я это знаю.
– Он посторонний, никто. Торгует аппаратами
– Я тоже. – Гарри по-прежнему улыбался, но улыбка его как-то странно изменилась. Она стала робкой, усталой, неестественной – кошачья улыбка на морде кокер-спаниеля. – Ты имеешь полное право принимать посетителей и покупать кухонные аппараты. Но тогда, как я только что сказал, у меня тоже есть права. А если наши права не поладят между собой, не миновать нам беды.
– Я не боюсь твоих угроз.
– Ты дрожишь.
– Да, ты заставляешь меня нервничать, но это все равно что проходить мимо мальчишки, приготовившего кучу снежков – я боюсь, что в меня попадут снежком, оттого и нервничаю. Но даже если это случится – ничего страшного. Это ведь только снег. Так что давай. Швыряй свой снежок.
– Весна на дворе. Снега нет. Мальчишкам впору переходить на булыжники.
– Да прекрати ты эти речи. Делай то, зачем пришел, и покончим с этим!
– И сделаю. Но я подумал, что сначала лучше объясниться. Я взывал к тебе и так и этак, чтобы спасти нас обоих. Умолял тебя о милости, о сострадании. Но какие бы слова при этом ни произносились, все равно я просил. А теперь я тебе велю.
Телма молча и хмуро посмотрела на него.
– Вещи мои в машине, Телма. Я их с понедельника так и не распаковывал.
– Почему?
– Потому что я возвращаюсь, – спокойно сказал Гарри. – Возвращаюсь в свой дом, к своей жене.
– Перестань разыгрывать из себя дурака.
– Нет, я не дурак. И не мальчик. И у меня в кармане есть кое-что получше снежка или булыжника.
– Что же?
– Пистолет.
– Ты, видно, с ума... Гарри! Гарри, послушай меня...
Телма протянула руку, чтобы задержать мужа, но он прошмыгнул мимо нее и вошел в гостиную. В левом наружном кармане его пиджака она увидела отчетливые контуры пистолета.
Блейк стоял в дальнем углу гостиной, сжав в руках брошюрки, словно они служили ему пропуском в окружающий мир. По его вискам и за ушами катились крупные капли пота, оставляя за собой влажные следы, как это делают улитки.
– Здравствуйте, – весело сказал Гарри. – Кажется, меня и мою жену заинтересовало ваше предложение. Скажите, а мягкая вода помогает при бритье?
– Я не знаю.
– Ну, вы же достаточно взрослый, чтобы бриться, не так ли? Сколько вам лет?
– Двадцать один.
– Совсем мальчик. Вы бросаетесь снежками?
– Я...
– Неважно. Вы должны простить меня и мою жену за то, что мы вовлекаем вас в наш спор по поводу некоторых маленьких разногласий. Моя жена в последнее время неважно себя чувствует. Через несколько месяцев мы ждем ребенка, "первенца. Скажите, ведь у нас здорово прибавится стирки, не правда ли? И я думаю, аппарат для мягчения воды будет полезным приобретением. Как, Телма?
– Гарри, не надо. Перестань, – глухо сказала она.
– Иди, прими таблетку, Телма. Ты нездорова. – Гарри снова повернулся к молодому человеку, который исподтишка сделал шаг к двери. – Ваше лицо как будто мне знакомо. Мы встречались?