В толще воды
Шрифт:
Вместо этого Эскильссон произнес:
– Комиссар Конни Ландин из Национального оперативного отдела просил передать вам, что вы можете отдохнуть до конца этой недели. И всю следующую. Десять дней дополнительного отпуска. Не буду цитировать все его слова…
Ди резко обернулась.
– Почему же, процитируйте, пожалуйста, – сказала она.
Комиссар Эскильссон недовольно посмотрел на нее, однако взял в руки лист бумаги и прочел:
– Вот что пишет Ландин. Вам предоставляется десятидневный оплачиваемый отпуск за, цитирую, «лучший за последнее время единоличный вклад полицейского в дело поимки преступников в Швеции». Ландин, как известно, не отличается особым вниманием к тонкостям и нюансам…
Выходя в коридор, Ди широко улыбалась. Улыбка не сходила с ее лица и в лифте, где один большой начальник, которого она знала только внешне, одобрительно ей кивнул. Этого вполне достаточно.
Она вышла на улицу Польхемсгатан, такую же неприветливую, как всегда. Угрюмый бесцветный день, температура на грани нуля. Ди чувствовала себя опустошенной. Она, разумеется, знала, что ее ждет жесткий допрос – но целая армия полицейских, сменяющих друг друга в течение двух суток?
Ее, конечно, так просто не сломить.
По большому счету, все ее многочисленные заявления и высказывания были ложью. Однако ложью продуманной, убедительной и последовательной. Слишком много в этом деле такого, что не должно выплыть наружу. Иначе комиссар Дезире Русенквист была бы уже не только бывшим комиссаром, но и бывшей Ди. Для сокамерниц в женской тюрьме она стала бы любимой игрушкой, малышкой Дезире.
При этом результат получился более чем правдивый. Результатом стал «лучший за последнее время единоличный вклад полицейского в дело поимки преступников в Швеции». Она мысленно поблагодарила Конни Ландина. Только одна поправка: этот вклад не был единоличным. За ним стояло целое трио, и Ди играла здесь второстепенную роль. А в действительности дело раскрыли Молли Блум и Сэм Бергер.
Естественно, на допросе интересовались, не знает ли она, где сейчас находится Сэм Бергер. Однако в вопросах сквозило явное безразличие, особенно по сравнению с остальными подробными расспросами. Тогда, в пылу битвы, это просто показалось ей довольно странным, но только что, сидя в кабинете Эскильссона, Ди увидела во всем этом отчетливую закономерность.
Поимка Сэма Бергера «безусловно, входит в список наших приоритетов».
И это говорит человек, у которого дело всей жизни – сажать за решетку плохих полицейских, как бывших, так и действующих, как виновных, так и невиновных.
Нет, что-то тут не сходится. Интендант Лейф Эскильссон никогда не стал бы так рассуждать. А значит, это не его рассуждения. Значит, приказ поступил со стороны. И каков же наименьший общий знаменатель всех событий последнего месяца?
Добавить-то, собственно, и нечего. В воскресенье, двадцать пятого октября, в десять часов четырнадцать минут, Ди и ее тогдашний начальник Сэм Бергер начали захват отдельно стоящего дома в районе Мерста – и с тех пор снежный ком событий так и продолжал катиться, набирая обороты.
Ди покачала головой. Она пересекла парк Крунуберг и вышла на площадь Фридхемсплан, где запрыгнула в третий автобус. Он шел до самой больницы Седер.
Поскольку никто из родственников не объявился, Ди решила сама навещать Молли Блум. И делала это каждый день. Даже в течение тех двух дней, когда она подвергалась ожесточенным допросам, ее отпускали навестить Молли.
Было так непривычно видеть на Молли другую прическу и другой цвет волос, совершенно чуждый ей. Прежде взъерошенные, теперь ее волосы казались гладкими и тусклыми.
Ди подолгу сидела с Молли Блум – ей необходимо было выговориться. То, что для душевных излияний ей необходим слушатель в бессознательном состоянии, немного пугало. С другой стороны, двойная игра – не лучший стиль жизни.
Вдали показался автобус. Ди побежала. Но не успела.
Какое-то время она стояла, словно погрузившись в вакуум. А потом вдруг все прояснилось.
Наименьший общий знаменатель событий последнего месяца – это СЭПО. Только такая организация, как СЭПО, обладает достаточной силой, чтобы заставить Эскильссона прикусить язык.
Ди встречала Сэма. Он внезапно появился у постели Молли. Это было четыре дня назад. Тогда он поклялся, что не имеет отношения к смерти серийного убийцы. Кто-то подставил его, воспользовавшись его старым служебным оружием. И Ди поверила ему. Ей очень хотелось верить хоть кому-нибудь в этом прогнившем двуличном мире, а никого лучше Сэма рядом не нашлось.
Кто-то повесил на Сэма Бергера убийство человека, за которым они охотились в течение всех этих безумных недель. Но потом люди из СЭПО прикрыли лавочку, позаботившись о том, чтобы Бергера – самого разыскиваемого в Швеции человека – не искали по-настоящему.
А просто делали вид, что ищут.
Почему?
Первый вывод, к которому пришла Ди: ничего хорошего это не предвещает.
Второй вывод: она должна найти Сэма Бергера.
А потом подошел автобус номер три. Они часто ходят.
У нее как-никак десять дней в запасе.
7
Среда, 2 декабря, 11:46
На углу с улицей Ригнвэген автобус-гармошка сложился почти пополам, потом распрямился и медленно пополз вверх к больнице. Этим серым декабрьским утром автобус подъехал, как всегда, прямо к главному входу в больницу Седер. На этой остановке вышла целая толпа пассажиров.
Среди них – неприметная женщина средних лет. Именно такое отражение мелькнуло на стеклянной входной двери. Ди уже успела войти внутрь, когда вдруг поняла, что отражение было ее собственным.
Поблуждав немного по бесконечным больничным коридорам, Ди оказалась в одном лифте с трупом. Хотя труп прибыл на нужный этаж, двое санитаров, которые его везли, были настолько поглощены разговором, что спохватились, лишь когда лифт снова закрыл двери. Ди пришлось прижаться к стене, пока санитары довольно небрежно выпихивали каталку из лифта. Одна рука выпросталась из-под простыни, мертвые пальцы коснулись ее живота. Тело Ди сковало страшным холодом.