В вихре времен

Махров Алексей

ГЛАВА 8

Этот успех настолько окрылил нас, что даже не успев распаковать все ценности, мы с Мишкой сели планировать новую акцию. На этот раз объектом нашего внимания стала Янтарная комната. Практически сразу возникла идея отбить раритет у немцев при перевозке из Царского Села в Кенигсберг. Моментом вторжения был выбран отрезок пути от дворца до аэродрома. У этого решения было несколько плюсов: во-первых, мы действовали на своей территории, во-вторых, все экспонаты надежно упакованы и с немецкой пунктуальностью пронумерованы (так что потом не возникнет проблем со сборкой), в-третьих, нам было просто приятно показать фашистским гадам кукиш.

Разведка – залог успеха. Пришлось

выехать в Питер для подробной рекогносцировки. По косточкам был разобран весь маршрут транспортировки. «Комната» перевозилась пятью грузовиками. По первоначальному плану мы должны были изобразить немецкий патруль. Но количество охраны заставило усомниться в нашей способности быстро и бесшумно провести захват. Колонну сопровождали три мотоцикла с пулеметами на колясках. Да в каждом грузовике сидело по автоматчику. Конечно, можно вырубить всех управляемыми фугасами, но при этом слишком велика вероятность повредить груз. Для решения этой проблемы пришлось как следует напрячь мозги. В результате мы пришли к выводу, что вдвоем нам не справиться – надо звать Гарика.

В ответ на предложение Гарик покрыл нас по телефону трехэтажным матом: мол, за каким хреном отрываем его от съемок1. Но узнав о предыдущей удачной экспедиции, загорелся и, сказав, что таких дураков, как мы, оставлять без присмотра нельзя, немедленно выехал. При виде нашей «эмочки», а точнее реплики с титановым кузовом, трехсотдвадцатисильным двигателем, полным приводом, протестированными баками, системой пожаротушения и другими наворотами, также вылившимися нам в круглую копеечку, удивлению Игоря не было предела, а при лицезрении сокровищ Алмазного фонда он вообще впал в прострацию. Только через час, с большим трудом, нам с Мишкой удалось оторвать Гарика от созерцания трофеев и привлечь к обсуждению плана. Быстренько просмотрев собранные разведданные, Игорек почти сразу выдал идею:

– Ребята! Брать надо не грузовики, а самолет! Втихаря проникаем на аэродром, бесшумно снимаем ближнюю охрану. Кто-нибудь поднимает самолет, а остальные прикрывают взлет и отрываются! – сказал Гарик.

– А где сажать? Это же не «вильга» аэроклубовская, а тяжелая трехмоторная машина, – спросил Мишка.

– Посадить можно на лед озера, ведь дело происходит зимой! – подкинул я мыслишку. – Высадку произведем вот здесь. – Я показал на карте место. – Сразу установим радиомаяк, разметим полосу, по ее периметру расставим шашки оранжевого дыма, с дистанционным управлением. Потом на «эмке» добираемся до аэродрома, проводим захват. Горыныч, ты у нас самый лучший пилот – тебе и штурвал в руки. А мы с Мишелем прикрываем твой отлет. Встречаемся на озере.

– Да тут же лету пятнадцать километров, на три минуты. А вам по земле добираться не меньше часа, – проговорил Игорь.

– Ничего, подождешь, а чтобы не скучал – будем поддерживать постоянную радиосвязь.

– А лед выдержит? – засомневался Мишка.

– После высадки измерим толщину! Но, скорее всего, лед толстенный – ведь зимой сорок второго стояли жуткие морозы, – ответил я.

– Тогда, наверное, и сугробы будут полутораметровыми. Добираться до аэродрома будем весь световой день. Можем не успеть к отлету, – предположил Мишка.

– Эврика, блин!!! – заорал я. – Ну и дураки же мы! Нам вовсе не нужно переться по снегу в сорок втором году! А Горынычу не придется ждать нас после посадки!

Ребята смотрели на меня недоуменно. Пришлось давать объяснения:

– У нас в базовой реальности с дорогами более-менее нормально. Поэтому спокойно подъедем на берег озера, произведем высадку, подготовим полосу, поставим маяк и шашки. Потом сворачиваем «окно» с базовой стороны и по хорошим дорогам добираемся до аэродрома. Разворачиваем «окно», выводим «эмку» и проводим операцию. После отлета Горыныча мы с тобой, – я кивнул Мишке, – прикрыв отход, переходим

на «базовую», но «окно» не закрываем, а опять сворачиваем. И уже не спеша едем на озеро, опять разворачиваем «окно» и подбираем нашего летуна.

– Ты чего-нибудь понял? – хитро улыбаясь, толкнул локтем в бок Мишку Гарик.

– Не-а! Только слово «окно», – скорчив дебильную рожу, протянул Суворов, но тут же рассмеявшись, хлопнул меня по плечу: – Молодца, Серега! Отличная идея!

Общий план можно было считать утвержденным. Осталось проработать детали. А также обзавестись необходимой одеждой, документами и соответствующей легендой.

В кратчайшие сроки нам пошили на заказ по комплекту черной эсэсовской униформы. Гарику с Мишкой достались петлички штурмбанфюреров, а мне, исполняющему обязанности водителя, – шарфюрера. Конечно, сначала хотели взять шмотки напрокат, на какой-нибудь киностудии, но в одежде с чужого плеча мы бы выглядели ряжеными. Расположение всех знаков и регалий на мундире нам подсказал специальный консультант. Очень не хотелось завалиться на какой-то мелочи, вроде V-образного нарукавного знака, который могли носить только члены НСДАП, состоявшие в партии еще с 1933 года. В фильме «Семнадцать мгновений весны» этот знак был у всех. Но если в кино такие промахи сходили с рук, то мы поплатимся жизнью.

С документами пришлось повозиться гораздо дольше, чем в предыдущей экспедиции. Ведь то, что сошло в восемнадцатом году, не прокатило бы в развитом бюрократическом государстве. Опять пришлось обращаться к консультанту, который честно отработал свой гонорар. Но в конце концов наш принтер выдал отличные документы (лучше настоящих, как сказал Горыныч), осталось только вставить именные удостоверения в корочки установленного образца.

Подбор оружия не занял много времени. На себя навесили уже проверенные «Кедры» и «Гюрзы», а в тайники «эмки» загрузили пару «калашей» и один «ПК». В довесок Мишка все-таки прихватил огнемет «Шмель», одну из тех многочисленных «игрушек», которыми мы все-таки обзавелись. «Может пригодиться», – загадочно усмехнувшись, сказал наш бравый спецназовец.

С языком особых проблем не было. В турпоездках по Европе мы научились довольно сносно говорить на английском, французском и немецком. Так что понять собеседника могли свободно, а произношение пришлось слегка подработать. Вообще, если все пойдет нормально, то говорить нам придется только при въезде на территорию аэродрома. А для общения с солдатами охраны должно хватить нескольких фраз.

Наконец приготовления закончены, и поход начался. Прекрасным летним утром мы завели уже загруженный всем необходимым «КамАЗ» и тронулись в Ленинградскую область. (Вот хохма – город снова стал Санкт-Петербургом, а область осталась Ленинградской.) До предполагаемой точки высадки добрались на второй день к вечеру. Решив слегка передохнуть после довольно тяжелой поездки (перед не менее тяжелой), поставили палатку. Увлекшись разговором у костра, засиделись допоздна, но проснулись на рассвете. Надели мундиры, проверили оружие, включили рации, миниатюрные динамики закрепили на околышах фуражек, а микрофоны на воротниках. Чтобы прогнать мандраж, выпили коньячку.

– Я слышал, что пилоты-камикадзе перед вылетом тоже принимали по чашечке сакэ, – не преминул ввернуть Гарик.

– Тьфу на тебя, зараза, не каркай! – сказал мрачно-сосредоточенный Мишка.

– Ладно, Штирлицы, тронулись! – скомандовал я.

Открыли «окно» в торце фургона. В прошлом стоял сильный мороз, градусов под тридцать, но погода была солнечная. Ну, еще бы, в нелетную погоду немцы не стали бы проводить транспортировку. Стенки «КамАЗа» стали изнутри покрываться инеем. Я первым выпрыгнул наружу и чуть не утонул в сугробе – снега намело по грудь. Ребята выскочили следом. Некоторое время мы сосредоточенно барахтались, пытаясь продвинуться вперед.