В военную академию требуется
Шрифт:
— Да, — не стал отпираться Риг и придвинулся ко мне ближе. — А сейчас, пока я, как идиот, взвешиваю, каковы шансы на то, что ты сама меня поцелуешь, сдается, я упускаю как раз еще одну возможность.
— Какую? — Не знаю, чему я больше удивилась резкой смене темы, откровенности или своей реакции? Должна же была отстраниться, нахмуриться! А я так и осталась сидеть в непозволительной близости от Рига, чувствуя его тепло, дыхание, напряжение.
Наш разговор постепенно превращался в свидание.
Светлый медленно протянул руку, аккуратно заправил мне за ухо длинную, выбившуюся из косы черную прядь, и усмехнулся:
— Возможность самому тебя поцеловать. Но я дал себе слово, что не буду на тебя давить, что ты сама должна сделать выбор…
Искушение самой коснуться его губ было велико. Очень. Совсем как в моем сне, который теперь не казался таким уж кошмаром.
— Слушай, а ты, случаем, не открывал щеколду на моем окне ночью? — резко спросила я, будто из пращи выстрелила.
И по тому, как излишне удивленно посмотрел на меня Риг, поняла: он.
— Ты о чем?
— О том, что врать умеешь, а бесследно проникать в комнаты — нет.
— Да-да, из нас двоих в этом вопросе у тебя больше опыта! — попытался увильнуть Риг, но под моим скептическим взглядом сдался. — Мне просто приснился слишком реалистичный сон, очень похожий на вещий, и… И я захотел убедиться, все ли с тобой в порядке!
Выкрутился, паршивец! Зато теперь я знала, кто распахнул створки моего окна настежь.
А потом в голове что-то словно перемкнуло, щелкнуло: мы же вне стен академии. До города рукой подать, а там — квартал старьевщиков.
— Риг, у нас ведь почти свидание… — начала я издалека. — Ночь, пещера, в которой только мы…
Светлый, чуя подвох, но не понимая, где именно, согласился:
— Хм… Ну да.
— А знаешь, чего не хватает после сытного ужина? — Я покосилась на огрызок яблока и хлебные крошки, нещадно польстив организатору всей этой романтики. И, не дожидаясь ответа, сказала: — Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по городу?
— Центральный бульвар тебя устроит? — без особого энтузиазма поинтересовался Риг, понимая, что мои планы на эту ночь строятся на обломках его надежд.
— Годится, но сначала залетим в квартал старьевщиков. Мне там нужно кое-кого навестить. Вообще-то я собиралась это сделать на увольнительной, но не упускать же такую шикарную возможность.
«Тем более до утренней побудки еще далеко, а вот моя решительность не поддаваться соблазну, наоборот, на исходе», — мысленно добавила я, расписываясь под тем, что все же в некоторых вопросах я трусиха…
— Это касается ловушки? — сразу же понял светлый. И вроде бы ничего внешне не изменилось: его поза осталась той же, как и тон. Вот только взгляд… О такой и порезаться недолго. — Не позднее ли время для визита к твоим… знакомым?
— Самое наилучшее, — заверила я, вставая. — Это днем тебе могут не открыть, а сейчас работа у скупщика краденого в самом разгаре.
Светлый лишь помотал головой.
— Крис, только с тобой я понял, как опасно целовать пожирательницу душ. А уж опасность, подстерегающая при попытке пригласить на свидание, и вовсе зашкаливает… Но я все равно попробую.
Вроде бы его тон был несерьезным, но я поняла: в каждой шутке лишь доля шутки. И, чуть склонив голову, спрятала улыбку. Но потом мысленно обругала себя за глупость и вздернула подбородок.
— Полетели? — полувопросительно произнесла я.
— А есть варианты? — на всякий случай уточнил светлый.
— А ты как думаешь? — я тоже умела отвечать вопросом на вопрос.
— Я думаю, чем я так провинился перед небесами, что они послали тебя, мое чудо…
И почему мне показалось, что Риг не договорил окончание последнего слова, того, что созвучно с «еще»?
— Не послали, а наградили, — ехидно отозвалась я.
— Всегда подозревал, что у светлых богов либо с понятием награды туговато, либо чувства юмора в избытке, — не удержался Риг. — Любят они награждать не чем-нибудь приятным, а испытаниями.
— Дабы твоя вера окрепла в страданиях, а тело очистилось от греха, — провозгласила я, точь-в-точь копируя храмовника из приморского городка.
Светлый, в этот момент поднявший с пола метелку, чуть не выронил ее.
— Крис, ты больше так не пугай. Пожирательница душ, цитирующая житие святого Лейса, — это не для слабонервных.
— Я еще и псалмы небесной богине удачи знаю, — похвасталась я.
И даже шаркнула ножкой. Вот и пригодились уроки церковной школы, в которую я ходила пять лет (ну не было другой в округе).
— Нет уж. Лучше проклинай, — от души посоветовал светлый. — У тебя все-таки темный дар…
Это прозвучало как совет «не выделяйся». Ну да, учил храмовник вора, как кошели срезать…
— С чернословием у меня не очень, — посетовала я. — Я как-то нечаянно так крепко прокляла преподавателя, что он долго ругался.
— Ну, хочешь, научу, — предложил Риг. — Тут, главное, смерти не желать. А вот в остальном… Даже легче, чем знаменитые «Черные благословения» Вивьен Блеквуд.
— Черные благословения? — не поняла я.
— Да, я эту монографию по искусству белого чернословия три раза читал.
— А сколько раз применял советы в жизни? — невинно уточнила я.
— Больше сотни. — Риг, разговорившись, не ожидал подвоха, а потому ответил честно. И только потом понял, в чем признался. — Крис!
Но мне показалось, возмутился он больше ради самого возмущения. Хотя, по факту, это мне надо было картинно закатить глаза. Куда катится этот мир? Светлый учит пожирательницу душ, как правильно проклинать, а она грозится прочесть ему по памяти священное писание.