В военную академию требуется
Шрифт:
Его дыхание щекотало мне висок, а опасность, пролетевшая над нашими головами, щекотала нервы.
— Все же проклятием эта сволочь в тебя кинул, — чуть слышно произнес светлый. — Вот только каким, я так и не понял. Судя по всему, мелочь, чтобы не привлечь дознавателей всплеском тьмы.
— А ты отчего огненный аркан был готов спустить? — Я чуть задрала голову.
Склонившийся ко мне Риг был совсем близко.
— Может, потому, что он потянулся к своему напоясному кинжалу… — то ли утверждая, то ли вопрошая,
Я сглотнула. Воспоминания о матери притупили бдительность, и вот результат — проворонила опасность.
— Почему он назвал тебя Евой? — подозрительно уточнил светлый, так и не убрав своих рук с моей талии.
— Так звали мою маму, а я на нее очень похожа.
Маг открыл было рот, чтобы спросить что-то еще. Но тема была слишком опасной. Оттого я использовала самый действенный метод, столь любимый мужчинами: просто закрыла Ригу рот. Поцелуем. Впилась в его губы. Миг — и светлый ответил мне, позабыв о том, что хотел узнать. Метелка упала со стуком на землю. Его руки блуждали по моему телу: по спине, ягодицам, плечам. А мне хотелось большего, было мало одних поцелуев. И Ригу тоже — явно мало. Дурман, наваждение, сон. То, что происходило между нами, не могло быть реальностью.
Я хотела обмануть Рига? Глупая. Скорее уж себя.
Риг сдавленно рыкнул, и мы с ним поменялись местами. Теперь я уже была прижата к стене, распластана на серых камнях. Ахнула, приоткрыв губы, и светлый не преминул этим воспользоваться, скользнув языком в мой рот. Кончик коснулся моих зубов, дразня, обещая, маня, заставляя окончательно потерять голову.
Я прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям, запахам, прикосновениям, возбуждению. Забывая, где мы, подставляя обнаженную шею для поцелуев.
Тихий рык и враз отпрянувшее от меня тело заставили прийти в себя. Риг нависал надо мной в распахнутой рубашке и тяжело дышал, словно каждый вздох для него был болью.
— Ты даже не представляешь, — он сглотнул, — каких усилий сейчас мне стоило удержаться. Меня и сейчас ломает от дикого желания, которое я не хочу ни контролировать, ни сдерживать. Крис, я хочу тебя. До одури. Но не так, не здесь… Бездна! — Он ударил кулаком по стене. — Проклятая темная, я от тебя с ума сойду.
Мое тело еще горело от его ласк, а губы — от поцелуев. А голова, судя по всему, и вовсе не соображала, ибо в здравом уме я просто не смогла бы сказать:
— Значит, будем сходить вместе…
— Крис… — прошептал он, и столько нежности было в его голосе, надежды, тепла.
Над городом занимался рассвет. Первые лучи, еще робкие, несмелые, окрасили облака в нежно-розовый цвет.
— Скоро побудка… — Я задрала голову, улыбаясь незнамо чему.
— Да, у нас с тобой была веселая и горячая ночь… — усмехнулся Риг и тоже привалился плечом к стене.
— И не говори.
Светлый повернулся ко мне,
— И все же я не пойму. Каким проклятием он в тебя запустил? По силе — что-то сродни насморку или испорченному платью. Вроде ничего серьезного, но… Зачем вообще нужно было?
— Это же темный, а мы, темные, делаем гадости по настроению и велению души, а не по логике, — отшутилась я.
А сама крепко задумалась: встретившийся тип узнал во мне маму. Хотя, может, двадцать лет назад это был один из поклонников знаменитой актрисы?
— Все равно в этом стоит разобраться, — не сдавался Риг.
— Но не прямо же сейчас? — возразила я.
— Да, сейчас немного не время и не место. К тому же мы и так… — он сделал красноречивую паузу, — задержались.
В порядок светлый привел себя быстро. Подхватил метлу, оседлал и приглашающе кивнул. Усаживаясь сзади Рига, я поплотнее запахнула куртку: если ночь была прохладной, то утро — тем паче.
Мы полетели над еще спящим городом.
— У нас есть пол-удара колокола. А я обещал тебе пройтись по бульвару… — начал светлый и, не дожидаясь моего согласия, пошел на снижение.
— Эй, — возмутилась я, фыркнув.
— Тут рядом отличная пекарня, где уже наверняка из печи появились утренние булочки, — начал соблазнять меня этот хитрец. — Пройдемся по безлюдному бульвару, встретим рассвет.
— А потом нас у ворот академии встретит страж.
— Крис, ты зануда, — вздохнул светлый, упрямо приземляясь.
— Не зануда, а профессиональная контрабандистка.
— Хорошо, профессиональная зануда, — поддразнил меня Риг, когда мы приземлились.
Светлый спрыгнул с метлы и, обернувшись, быстро поцеловал меня в кончик носа.
Захотелось в ответ показать язык. Но я же вроде девушка, а не карапуз, потому показала характер, который у меня, к слову, вообще золотой, оттого сильно тяжелый.
— Ты псих? — без обиняков спросила я.
— Есть такое. — Светлый был непрошибаем. — Подожди меня. Я мигом.
И умчался. Вот что за тип, а? Даже поругаться не дает! Впрочем, как утверждал отец, женщина — это такое существо, которое, если захочет устроить полноценный конструктивный диспут, его даже отсутствие собеседника не остановит. То же самое касается и скандалов.
Поэтому, пока Риг бегал за булочками, я вдоволь ругала его. Собралась попинать чугунные перила ажурной скамейки, представив, что это светлый, но пожалела ногу. Мне будет явно больнее, чем литой загогулине.
Наконец вернулся явно довольный Риг, неся целый бумажный пакет с булочками. Пахли они изумительно и на вкус оказались ничуть не хуже. Правда, мне протянули лишь одну, и когда я ее умяла и потянулась за второй, светлый ревниво пробурчал:
— Я думал, девушки следят за своей фигурой…