В ярости
Шрифт:
– Может надо было как-то повежливее объясниться? Гладишь, как-то и разобрались бы, – предположил я.
— Да я вежливо, ясное дело. Прямым текстом не посылал никого. Сказал, типа так не делается, что это беспредел такой, и на фиг мне работа, если треть зарплаты надо отдавать? Но там вариантов, вообще, не было. Они тупо ломают и грузят на бабки.
Колян махнул рукой, отпил ещё кофе и продолжил рассказ:
—Но проблема не в том, что отпинали. На работе забрали карточку, типа у меня контракт, пока год не отработаю, не отдадут. А без карточки в другое место не возьмут.
— Значит, сделаем другую карточку. Или найдём работу без карточки. Не парься! – попытался я успокоить друга.
– Да я по другому поводу парюсь… — Колян выдержал многозначительную паузу и добавил. — Что калаш не удалось сюда протащить. Я бы им устроил перевыборы директора профсоюза.
Мы все посмеялись, стало видно, что наш друг почти полностью отошёл. Мне полегчало. Сначала я принял его нежелание разговаривать и чем-либо делиться, за испуг. Но оказалось, это был просто стресс от неожиданного потрясения, который потихоньку проходил.
— Погорячился ты Коля, в первое попавшееся место утраиваться, — глубокомысленно сказала единственную за весь разговор фразу Катя.
– Да я поверил Лёхе. Думал, земляк не подставит, а он по ходу вообще и не земляк даже. Ходит по поселению, новеньких ищет, вербует падла, – Колян от злости сжал кулаки.
– С Лёхой этим отдельный разговор будет. Всё будет, – успокоил я друга. – А ты иди лучше поспи. Я с утра заскочу к Распределителю. Заберу свою карточку и пробью насчёт дубликата тебе. Потом вернусь и будем думать, что дальше делать.
Колян согласился, что поспать ему не помешает и ушёл к себе. Мы с Катей перекинулись парой фраз, она поблагодарила меня лишний раз за совет сразу не устраиваться на работу, и мы тоже легли спать.
Прежде чем уснуть, лёжа в темноте, чувствуя в метре от себя ровное дыхание Кати, я несколько раз вспомнил свой конфуз с просмотром параметров отношения ко мне и снятием очков в графе «Уверенность в себе». Попытался поразмышлять о том, что у Системы всё-таки есть зачатки юмора, но все эти мысли уходили на второй план на фоне истории с Коляном. Однозначно никакой это был не Свободный Город, хоть он таким и назывался у некоторых наивных ребят. Самая что ни на есть Точка Ч. И я понимал, что выживать тут будет не просто. Но выбора не было, поэтому стоило готовиться к тому, чтобы выживать не смотря ни на что. И не просто выживать, а жить. С этими мыслями я и уснул.
Утром первым делом я отправился к Распорядителю. Коляну велел отлежаться.
Распорядитель сидел у себя в кабинете и рассматривал какие-то бумаги, лежащие у него на столе. Увидев меня, он улыбнулся так, будто с нетерпением ждал моего прихода минимум неделю.
– Максим! Здравствуйте! Рад видеть! А я ждал Вас вчера.
– Здравствуйте, вчера не получилось.
Распорядитель положил на стол пластиковую карточку размером с визитку и подвинул её по столу в мою сторону.
– Вот, пожалуйста! Ваша идентификационная карточка! И постарайтесь не потерять! Дубликат у нас получить практически невозможно! Хотя и потерять трудно, как только вы устроитесь на работу, сдадите её в отдел кадров. А там не потеряют точно.
– Собственно я об этом и хотел поговорить, – начал я запланированный неприятный разговор. – У Коляна на работе эту карту забрали. Сказали, что год надо работать по договору без права уйти. Но у него вышел конфликт с коллегами. Как лучше поступить, чтобы забрать карточку и на другую работу устроится?
– Никак! – Распорядитель смотрел на меня искренним чистым взором.
– Что значит, никак?
– Вот так. Никак! Я же вас предупреждал. Надо было всё взвешивать прежде, чем устраиваться.
– Да он всё взвесил, но его после работы какие-то уроды избили! Сказали, что он им должен отдавать треть зарплаты!
– Не повезло, – искренне посочувствовал распорядитель. – Обычно тут профсоюзы просят от десяти до пятнадцати процентов.
– Что значит просят? Они не просят! Они требуют!
– Мы это называем «просят».
– Вы этих уродов ещё и профсоюзами называете? Я уже понял, что у вас тут немного странные понятия о некоторых вещах. Но они его избили! Причём сильно избили!
– У вас карта поселения с собой? Я могу на ней отметить здравпункт и больницу. Или аптеку, если просто лекарства нужны, – Распорядитель был непробиваем.
– Да вы издеваетесь что ли? Это же беспредел! – я просто был готов взорваться от возмущения.
– Соглашусь, приятного мало, – мой собеседник вновь улыбнулся своей доброй улыбкой. – Но тут всё так устроено. Понимаете, это замкнутый мир. Со своими правилами и законами. И поверьте, сейчас тут ещё относительный порядок. Первые годы вообще был «дикий запад». Всё же не надо забывать, что по большому счёту это огромнейшее исправительно-трудовое поселение!
– А мы с Коляном никаких правонарушений не совершали, чтоб нас так исправлять! – не сдержавшись, я прервал Распределителя.
– Возьму на себя смелость не согласиться. Просто так сюда никто не попадает. Но даже если вы с Вашим другом и являетесь исключением, то всё равно я ничего не могу поделать с существующим порядком вещей! Моё дело принимать людей и распределять их в поселении. Выдавать купоны на гостиницу и подъёмные деньги. На этом собственно и всё. Город живёт сам по себе. Мы не лезем в его жизнь, он не трогает нас.
– Но Вы же тоже сюда как-то попали! Тоже нарушитель?
Улыбка на мгновение исчезла с лица распорядителя, видимо я наступил на больную мозоль.
– Я тут в командировке, – холодным тоном ответил он. – Пусть в бессрочной пожизненной, но в командировке! И нас тут всего три десятка человек: сотрудники точек перехода, здравпункта и я. Вы думаете, мы можем как-то влиять на то, что здесь происходит? Да нас бы самих давно данью обложили, но не могут, так как через нас идёт торговля и…
Распорядитель осёкся, словно сказал лишнее. Видимо, я надавил действительно на больное.