В ярости
Шрифт:
— Что тут было? — спросил я у командующего тушением Тимура.
— С гранатомёта долбанули, а потом сразу ещё и зажигательным! Выкурить нас хотят твари! – ответил специалист по выживанию.
– Тут люди были?
– Везде люди! Кто тут был, сейчас в подвале. Кореша твоего контузило сильно.
Шаланов продолжил раздавать команды, а я бросился в подвал.
Колян лежал без сознания. Рядом с ним находилась Катя.
– Сильно его? — нехорошее чувство давило на меня, но я пытался его отгонять.
— Сильно. Сознание потерял. Теперь пока в себя не придёт, ничего не понятно. Ну или пока в больницу не отвезём. Граната прямо возле него рванула, в нескольких метрах. Он за колонной стоял. Осколками не зацепило, тут повезло. Но ты же сам слышал, какой грохот был. Контузия аж с потерей сознания, — Катя вздохнула и сочувствующе посмотрела на Коляна.
– Грохот слышал, – подтвердил я. — А Соломоныч где?
— Не знаю, но раз его в подвале, среди раненых нет, то либо живой, либо… — Катя замолчала, потому что договаривать смысла не было, все итак понимали, какое «либо» могло быть вторым.
Поняв, что Коляну я ничем помочь не могу, а вот наверху мой Калашников с полным магазином очень даже мог пригодиться, я рванул наверх.
Едва поднявшись с подвала на первый этаж, я услышал доносившиеся с улицы громкие крики и выстрелы. Полетели стёкла в последних оставшихся на тот момент целыми, окнах. Я пригнулся и увидел, что у одного окна, выходившего на главные ворота особняка, сидел Филипп с пистолетом Стечкина. Он осторожно поглядывал на улицу и был готов открыть стрельбу в любой момент. Я подполз к нему.
— Ты смотри-ка! – в удивлении вскрикнул Филипп и приготовил пистолет к стрельбе.
Я на автомате немного приподнял голову и заглянул за окно. Картина, открывшаяся моему взору, меня не порадовала: во двор ворвалась вооружённая толпа и, стреляя направо и налево, побежала к дому.
Несколько автоматных очередей прошили комнату. Мой боевой товарищ как-то странно дёрнулся и упал на спину. И тут же Система выдала короткое и страшное сообщение:
ВНИМАНИЕ! КВЕСТ «ВЫДЕРЖАТЬ ОСАДУ ФОРТА БЕЗ БОЛЬШИХ ПОТЕРЬ В ЖИВОЙ СИЛЕ» ПРОВАЛЕН!
Извергая проклятия в адрес нападавших и всего красного клана, я вскинул автомат и начал стрелять в окно по вбегающим на территорию двора людям.
Атаку мы каким-то чудом отбили. Нападавшие совершили большую ошибку, решив просто взять нас нахрапом. Это было невероятно глупо. Никакого другого объяснения таким нелепым действиям, кроме уверенности, что мы не вооружены, я не нашёл. Либо это были не профессионалы, а обычные ребята, учившиеся воевать по компьютерным играм. Бой был быстрым. Хоть у нас на всех оборонявшихся было всего с десяток пистолетов, да штук пять автоматов и практически не было патронов, мы смогли оказать достойное сопротивление и нападавшие ретировались почти сразу. Но они сумели закинуть в дом ещё несколько гранат, окончательно разрушив весь первый этаж и устроив ещё один пожар. Вход в особняк они тоже разворотили, двери были выбиты, а прямо перед крыльцом зияла воронка.
Я пытался хоть как-то проанализировать происходящее. Было в действиях красных что-то неестественное. Какая-то нелепая спешка, словно время, отпущенное на моё уничтожение, таяло у них на глазах. Но что было тому причиной? Может, боялись, что об этом узнают на воле и прикажут прекратить? Это было самым логичным объяснением. Потому что просто так бросить под пули людей, заставив их ворваться во двор, было даже не глупостью, а преступлением. Если бы не закрывшие месяц тучи, то даже двумя автоматами мы перекосили бы всех нападавших. Но было темно, они были в чёрной одежде и у них были гранаты.
После той нелепой атаки было ещё несколько. И они были организованы уже намного грамотнее и проведены с большей осторожностью. Однако и они успеха не возымели. Из гранатомётов больше не стреляли, и это явно не было связанно с добротой нападавших, видимо, просто уже не было чем стрелять. А вот гранаты несколько раз ещё кидали.
Мы все покинули первый этаж. Он был почти полностью разрушен и задымлен, и туда было очень легко закинуть гранату. А вот с третьего мы могли держать периметр, короткими очередями, да прицельными одиночными выстрелами пресекая попытки неприятеля прорваться дальше забора. А от него до третьего этажа гранату докинуть было уже сложно. Хотя забора как такового уже и не существовало. Он был наполовину разрушен. Мне казалось, это было сделано специально. Враг готовился к финальному штурму и расчищал себе пути для удара с разных сторон.
Нападавшие разожгли костры, в их свете было видно, что к дому подтягиваются новые толпы. В руках у каждого третьего был факел, всё это добавляло сюрреализма происходящему, и было похоже на элемент психологического давления.
За время обороны особняка мы понесли ощутимые потери. Многих убили или ранили, некоторые убежали. Несколько ребят ушли провожать раненых в госпиталь и не вернулись, нам оставалось надеяться, что их просто не пустили назад. Или что они не вернулись сами. Очень не хотелось думать, что с ними расправились, едва они вышли за территорию особняка.
В итоге нас осталось не так уж и много, не более пятнадцати человек, и у нас почти не было боеприпасов. Да и силы уже подходили к концу. Соломоныча ранили в ногу. По его словам, пуля попала в мягкие ткани, и нечего было волноваться, но я понимал: его ранение было одним из кирпичиков в той стене, что вставала между нами и нашей мечтой покинуть Точку.
Мы с моим старшим товарищем расположились на том самом балконе, где я начинал оборону вместе с Васей, которого, к слову, я больше не видел. Забор с этой стороны проломили в нескольких местах, и задний двор перестал быть спокойным местом. Время от времени возле проёмов в заборе кто-то мелькал, и Соломоныч одиночными выстрелами из Калашникова напоминал врагу, что мы пока ещё контролируем периметр. Я же набивал остатками патронов из цинка опустевшие магазины. Ещё у меня была граната, любезно подаренная Тимуром.
Я вставлял очередной патрон в рожок и думал о том, что возьми я квест на убийство пятерых противников, мне бы уже давно его засчитали как выполненный. Это не радовало, но я давно смирился с тем, что ради того чтобы выжить, мне пришлось убивать. Чтобы было легче, я пытался представить, что всё это не по-настоящему, что мы все действительно находимся в какой-то компьютерной игре, и каждый убитый мною враг, тут же приходил в себя где-то там в своём далёком и уютном доме. И что мой выстрел не отнимал у него жизнь, а всего лишь «выносил» из игры. Но признаться, это не очень-то помогало. Убитые и раненые товарищи возвращали меня в реальность.