В закрытом гарнизоне-2

Ковалев Валерий Викторович

– М-да, – недовольно пробубнел мой непосредственный начальник, когда я доложил о приеме объекта и своих соображениях. – Приобщать надо, приобщать.

Это, инертное на первый взгляд выражение, имело глубинный смысл, предполагало активизацию моей деятельности и приискание новых бойцов невидимого фронта

– Из моряков срочной службы? – поинтересовался я у начальника.

– Именно, – качнул тот лобастой головой. – Нужно пошуровать в низах. Чем и как дышат.

– В таком случае разрешите идти?

– Давай, жду результатов.

На следующее

утро я уже сидел в спецчасти штаба и с умным видом изучал учетные карточки моряков, потом знакомился с каждым у себя в каюте, а вскоре в разные концы нашей необъятной родины, полетели спецзапросы на самых интересных.

Спустя опродолжительное время, все они, за исключением двух, вернулись увенчанные штампами «не привлекался», «не состоит» и «по оперативным учетам не значится», а вот эти самые два, заслуживали внимания.

В первом, поступившем из дома на Литейном в городе Ленинграде, где я когда-то стажировался, значилось, что интересующий нас Янкель Виктор Павлович, в бытность студент Ленинградского госуниверситета, прирабатывал фарцовкой и имел контакты с иностранными моряками, а во втором, пришедшем из УКГБ по Закарпатской области, сообщалось, что дед матроса Гуцула Алексея Васильевича, осуждался в 1944 году за пособничество бандеровцам.

– Вот тебе и раз, – подумал я про Янкеля, который произвел на меня самое благоприятное впечатление при первой встрече. Парень был бойким, не лез за словом в карман и выгодно отличался от многих других своих сослуживцев. К тому же он был старшим вестовым в кают-компании начальствующего состава штаба и положительно характеризовался по службе.

– М-да, нужно его поизучать, – констатировал начальник после моего доклада по данному поводу. – Запроси у территориалов, более подробную информацию по этому Янкелю. Ну а что думаешь делать со вторым?

– Тоже изучать, на предмет вербовки. Боец служит по первому году, но довольно разбитной и шустрый. Кстати, он тоже из вестовых

– Добро, соглашается начальник, – продолжай работу.

Спустя непродолжительно время официальный Гуцул релаксировлся в тайного «Шварца» и под моим чутким руководством, стал постигать азы одной из древнейших профессий.

Парень оказался словно создан для нее, и через месяц, «отрабатывая» своего старшего коллегу, выдал такую информацию, что я опупел.

На очередную встречу он притащил клочок бумажки, на котором значились должности и фамилии начальствующего состава дивизии, а также командиров всех ракетоносцев.

– Откуда это у тебя? – выдохнул я.

– Переписал у Янкеля.

И далее, приняв заговорщицкий вид, «Шварц» рассказал, что накануне, уединившись с тем в одной из подсобок, они угостились полученными из Закарпатья салом, с грелкой хлебного самогона, потом Янкель расчувствовался, поведал приятелю немного о своей жизни и показал хранившиеся в бумажнике фотографии близких.

– Ну и как он жил? – поинтересовался я.

– Здорово, – наклонился ко мне Шварц. – Родители, крупные шишки, он с братом учился в институте, приторговывал иностранными шмотками, и все такое.

– И где сейчас брат?

– Тоже служит, где-то в Казахстане, в РВСН.

– Интересный расклад, – промелькнуло в голове. – Этот здесь, а тот в РВСН.

– А откуда ты это переписал? – ткнул я пальцем в бумажку.

– Когда смотрели с Янкелем фотки, он выронил из бумажника листок. А когда уснул, я стал прибираться, развернул и прочел все это. Потом переписал, а листок засунул в бумажник. А что, не надо было?

– Надо, – пробормотал я, переваривая услышанное. – Молодец. А теперь слушай задание.

Пока активный Шварц выполнял очередное поручение, из Ленинграда поступила новая информация.

В ней сообщалось, что родители Янкеля работали в закрытом НИИ и несколько лет назад, возвращаясь из Крыма, погибли в автомобильной катастрофе. Они с братом остались на попечении бабушки – почетного гражданина города на Неве и сподвижницы Землячки. Впоследствии, за неуспеваемость, оба были исключены из университета и призваны в армию.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – констатировал начальник, ознакомившись со всем полученным, потом выслушал мои соображения и, запихав материалы проверки в папку, отбыл на доклад к адмиралу.

– Давай, заводи «ДОР» 9 , – вернувшись через час, шлепнул он их мне на стол.

На первом листе синела резолюция высшего руководства, с указанием «докладывать ежедневно».

– А окраска? – осторожно поинтересовался я.

– Инициативный шпионаж, – невозмутимо пыхнул папиросой начальник. – А название «Близнецы».

9

дело оперативной разработки

– Есть, – сглотнул я слюну и потянулся к машинке

Чуть позже, отстучав на ней необходимое постановление и получив размашистую подпись под обязательным «Утверждаю», я сидел в секретной части и сшивал свой первый ДОР на специальном станке.

– Ну, с почином тебя, – сказал Витя Минченко и шлепнул на обложку синий прямоугольник штампа. – Давно таких материалов не было.

Всю вторую половину дня я провел в поселке, на встрече с одной из своих «секретных» дам из числа жен офицеров, а вечером, уединившись в кабинете начальника и прихлебывая крепкий чефир, мы верстали план оперативно-розыскных мероприятий по «Близнецам».

Им было предусмотрено дальнейшее изучение Янкеля, установление его связей и места службы брата, а также все остальное, что делается в подобных случаях.

Первый результат дала перлюстрация корреспонденции.

На имя фигуранта пришло письмо из Казахстана, в котором сообщалось о его предстоящей демобилизации и самых лучших впечатлениях о службе. «А имеются ли такие у тебя?» – значилось в нем.

– Да, впечатлительный парень, – констатировал начальник. – Подготовь-ка туда информацию для наших коллег.