В заповедной глуши
Шрифт:
"Ты-то сам много в них разбираешься, - усмехнулся я.
– Что в борделях, что в при-личных заведениях... Как Иманта скажет: "Тиккайа тфар исс тиккого лесса." Чухонка чёртова." Я негромко засмеялся вслух, дотянулся до рюкзака и снял одеяло. Отодвинул ботинки от углей, закинулся одеялом поплотнее. Покарал одиночного комара, начавшего устраиваться на моём носу в чаянье раннего плотного завтрака.
И, прежде чем закрыть глаза, уложил под одеялом рядом с правой рукой "бердыш".
На свякий случай, как говорил в детстве один мой приятель и тёзка...
...Я проснулся оттого, что надо было просыпаться. Приоткрыл глаза, не шевелясь.
Здоровенный барсук хладнокровно рылся рядом с окончательно погасшим костром.
– Пошёл, скотина, - предложил ему я, не шевелясь. Он подскочил, мотнул толстым за-дом и канул в хлеб. Тогда я открыл глаза полностью.
Было почти двенадцать. Неплохо, я уже должен в это время подходить к кордону. Искать начнут, точно. Уже ищут даже.
Ладнэнько.
Палатка зашевелилась. Появился Витька. Он смотрел на мир одним глазом и вооб-ще выглядел не определившимся в жизни. Стоя на четвереньках и покачиваясь, закрыл глаза и сделал судорожную попытку уснуть в такой позе. Я с трудом сдержал смех.
Витька дёрнул головой и открыл глаза с каким-то жеребячьим изумлением. Посмо-трел вокруг, задержал взгляд на мне. Зевнул, потёр глаза кулаком. Ё-моё, пацан совсем... Вот сейчас протянет: "Ма-а?.." А мамы-то и нетуИ Валька тоже такой.Я опять ощу-тил злость - нешуточную, нехорошую. Задавил её - чего зря себя жечь-то? Наше время придёт, оно всегда приходит. Тогда и поглядим, ху есть ху и кво куда вадис. До ближай-шей стенки.
Витька поднялся в рост.Постоял.И пошёл в рожь.Ну ясно - время слить "херши"...
Я откинул одеяло и поднялся. Сунул пистолет за пояс, вытащил из кармана рюкза-ка туалетные принадлежности и присел возле родничка. Пачкать тут пастой казалось
68.
кощунством, но что делать...
Я заканчивал умываться, когда вернулся Витька. Сказал:
– Доброе утро.
– Доброе, - согласился я.
– Друг мой Виктор, - я сделал ударение на "о" и как следует по-гнусавил, - бери мыло и мой шею и рожу. Как следует. Я не желаю путешествовать по этой священной земле в обществе человека, который не мылся по-человечески... долго не мылся. Я за вашими рассказами как-то вчера забыл тебя заставить умыться вечером.
– А вы кто...
– начал он претенциозным тоном, но осекся, когда я на него посмотрел. И неожиданно ухмыльнулся: - Носки постирать?
– Свои постирай, - ответил я: - А себе я сам стираю. Но всё равно спасибо.
Он покрутил головой и полез в палатку.Я ожидал, что сейчас он начнёт будить Ва-льку, но Витька вылез тихо и пристроился на корточках возле меня. Косился на писто-лет. Но молчал.
Развесив полотенце на остатках коряжины, я подошёл к палатке. Отогнул полог.
Валька спал каменным сном. Ну с этим всё ясно. Нервы отпустил: взрослый рядом, можно расслабиться. Витьке с этим проще... только пошла бы она, такая простота!!!
– Пусть спит, - сказал я через плечо.
– Домывайся и давай воду. Завтракать...
– я посмо-трел на часы, - обедать будем. Тебе чего подать?
– Ростбиф с жареным картофелем, - сказал Витька, немало меня удивив. У меня даже возникло на миг желание: обоих в охапку - и марш-марш... ну, в Светлояр я не доберусь, а вот до Озерков-Никольских... И поглядим,какие там Те, Которые Пердят, смогут их от-бить у Вик-Васи (1.). Это ж готовые ребята для его молодёжной команды!
Нет, это не моё дело. Доведу их, куда идут - и всё. А то с такой самодеятельности и начинается та самая вымощенная благими намерениями нехорошая дорога...
Конечно, ростбиф я не приготовил. Не то что не умел, чего там уметь - не из чего было. Но, глядя, как я сыплю в жидкую кашу порезанное копчёное сало и поджаренный в крышке от котелка лук, Витька удивлённо поднял брови:
– Вкусно пахнет...
– Это, брат Виктор, называется кулеш, - пояснил я, соля варево.
– Пища казаков и бур-лаков, незаслуженно забытая в суете общечеловеческого развития. Кто такие бурлаки, знаешь?
– Видел картину, - коротко пояснил Витька. И добавил смущённо: - В смысле эту. Реду-кцию.
– Репродукцию, - поправил я.
– Не отчаивайся, я тоже оригинала не видел - и живой... А вот чай мы точно не будем, мы будем кофе, - я пробил ножом в банке две дырки и бросил её Витьке: - Разливай в кружки.
– А всё-таки вы кто?
– он ловко поймал банку.
– Угадай, - предложил я. Он внимательно посмотрел на меня:
– Не мент, - определил он.
– Мент не стал бы с пацанами возиться...
– Здешний стал бы, - поправил я.
– Но это точно. Не мент.
– Браток, - предположил он и сам же засмеялся: - Не, не браток... Вояка. Угадал? Воя-ка в отставке. А вышибли вас за то, что стреляли не по приказу, а по совести. Точно?
– Угадал, - не стал я вдаваться в подробности. Тем более, что мальчишка и впрямь поч-ти угадал.
– На, - я протянул ему пистолет. Взгляд Витьки опять стал удивлённым, я опередил его вопрос: - Я же вижу, чего ты хочешь.