В защиту глобального капитализма
Шрифт:
Благодаря своим размерам транснациональные корпорации имеют возможность финансировать научные исследования и долгосрочные проекты. Поданным ОЭСР, они реинвестируют в странах, где ведут свою деятельность, около 90 % своей прибыли. Действуя в целом ряде государств одновременно, транснациональные корпорации служат каналами передачи передового опыта, более эффективной организации производства и новых технологий. Выступать против таких фирм — значит выступать против более высоких зарплат, снижения цен и роста благосостояния. Именно транснациональные корпорации возглавляют «восхождение к вершине» в мировом масштабе. Причем они играют позитивную роль не только в развивающихся странах. Так, в Соединенных Штатах зарплата в иностранных компаниях в среднем на 6 % выше, чем в местных, и численность занятых в них растет в два раза быстрее. На долю иностранных фирм в США приходится 12 % всех расходов на НИОКР, а в Великобритании этот показатель достигает 40 % [125] .
125
Foreign Friends // The Economist. 2000. January 8; Organization for Economic Cooperation and Development. Survey of OECD Work on International Investment. Working Paper on International Investment. Paris: Organization for Economic Cooperation and Development, 1998 M0000113315.pdf).
Это,
Самые серьезные проблемы обычно возникают в тех государствах, которые допускают или даже поощряют безответственное поведение частных компаний. Между государством и частным сектором должна существовать четкая граница. Дело властей — внедрить обязательные для всех корпораций нормы регулирования производственной и коммерческой деятельности. Если компании подчиняются негодным правилам регулирования, следует усовершенствовать соответствующее законодательство, а фирмы, занимающие «соглашательскую» позицию, подвергнуть критике, но не создавать препоны для бизнеса в целом. Решение проблемы — в демократизации государства и разработке справедливых законов, основанных на принципе «ваша свобода кончается там, где начинается свобода другого».
Присутствие транснациональных корпораций в странах с репрессивными режимами часто даже способствует процессу демократизации, поскольку такие фирмы крайне восприимчивы к давлению со стороны западных потребителей — ведь недовольство последних сразу отражается на объемах продаж. Влиять на внутриполитические процессы в Нигерии куда легче путем бойкота компании Shell, чем попытками оказать давление на нигерийское правительство. Намек на это содержится в подзаголовке уже упоминавшейся книги Наоми Кляйн «No Logo: люди против брендов». Кляйн указывает, что за счет многолетней рекламы и хорошей деловой репутации крупные фирмы стремятся создать вокруг своих брендов особую позитивную ауру. Однако тем самым они загоняют себя в угол. Бренды, составляющие их важнейший актив, крайне уязвимы к антирекламе. Активисты общественных движений могут за считаные недели погубить репутацию бренда, которую компания создавала десятилетиями. По-хорошему Кляйн должна бы понимать, что это аргумент как раз в пользу капитализма, — ведь в случае недостойного поведения в любой области на корпоративных гигантов легко оказать давление. Уличный торговец может обмануть вас, зная, что больше вы никогда не встретитесь, но для крупных брендов респектабельность — синоним выживания. Они должны выпускать качественную, безопасную продукцию, заботиться о собственных работниках, потребителях и экологии, иначе им не сохранить свою деловую репутацию. Негативное отношение означает для них гигантские убытки [126] .
126
Klein N. No Logo: Taking Aim at the Brand Bullies. New York: Picador USA, 2000 [Кляйн H. No Logo: Люди против брэндов. М.: Добрая книга, 2004]. Кляйн возмущает тот факт, что корпорации эксплуатируют потребность людей быть частью целого, их стремление к «групповой идентичности». Но если это действительно одна из основополагающих потребностей человека, то разве не лучше, когда ее можно выбирать самому из нескольких вариантов, а не просто получать по наследству? По-моему, пусть люди спорят о достоинствах разных компьютерных брендов, чем о том, какая раса лучше — белая или черная. Уже из-за самой банальности предмета разногласий предпочтительнее, если человек будет считать себя выше других из-за наличия в своем гардеробе спортивного костюма Adidas, а не потому, что у него традиционная, а не гомосексуальная ориентация.
Кроме того, как отмечает журнал Economist, корпорации в нравственном отношении часто стоят выше, чем среднее правительство. Большинство корпораций разрабатывают соответствующие инструкции и требования в отношении защиты окружающей среды и недопущения сексуальных домогательств, которые действуют даже в тех странах, где эти понятия еще не вошли в обиходную лексику. Большинство фирм без колебаний уволили бы председателя правления, если бы тот оказался замешан в публичном коррупционном скандале, подобно бывшему германскому канцлеру Гельмуту Колю, или обвинялся в сексуальных домогательствах и сомнительных финансовых операциях, как бывший президент США Билл Клинтон. Тем не менее оба этих деятеля вышли сухими из воды — а ведь они возглавляли два самых демократичных и стабильных государства западного мира [127] .
127
The World's View of Multinationals // The Economist. 2000. January 27. Даже критики капитализма, например Бьёрн Эльмбрант, признают, что ситуация с мировым частным бизнесом не ухудшается, а напротив, «продолжающаяся эксплуатация все больше сочетается с ответственным предпринимательством» (см.: Elmbrant B. Hyperkapitalismen. Stockholm: Atlas, 2000. P. 79).
Отличным примером того, что иностранные фирмы могут служить каналом передачи опыта и идей, способных оказать революционное влияние на экономику государства, служит развитие швейной промышленности в Бангладеш. В 1970-х годах местный предприниматель Ноорул Куадер наладил сотрудничество с южнокорейской фирмой Daewoo, которая продала ему швейные машины и обучила рабочих. После того как Куадер открыл свое предприятие в Бангладеш, Daewoo за 8 % от дохода в течение года помогала ему организовать маркетинг и давала рекомендации по внедрению новых методов производства. В 1980 году, на момент начала производства, на этом предприятии работало 130 местных квалифицированных рабочих и двое инженеров из Южной Кореи; правительство Бангладеш, проводившее в целом протекционистскую политику, признало экспортное производство готового платья «особой» отраслью, освободив его от ограничений. Каждый год выпуск продукции удваивался, и к 1987 году компания продавала уже 2,3 миллиона свитеров на 5,3 миллиона долларов. К тому времени 114 из 130 работников, с которыми фирма начинала, уже открыли собственные швейные предприятия, и в результате оказалось, что в Бангладеш, где прежде не было ни одного предприятия по пошиву готового платья на экспорт, теперь их уже 700. Сегодня количество таких фирм утроилось, и пошив одежды стал крупнейшей отраслью промышленности Бангладеш: на ее долю приходится до бо% экспорта страны. На швейных предприятиях работает более 1,2 миллиона человек, из которых 90 % составляют женщины, приехавшие из нищих деревень в поисках более стабильной, лучше оплачиваемой работы (для сравнения: общее число промышленных рабочих в Бангладеш — 6,2 миллиона). Хотя условия труда на этих предприятиях оставляют желать лучшего, новая отрасль дает людям дополнительные возможности выбора и способствует повышению зарплаты — в том числе и в традиционных отраслях, где работодателям теперь приходится думать о стимулах для привлечения рабочей силы [128] .
128
Crook C. Third World Economic Development // The Fortune Encyclopedia of Economics /Ed. by D. Henderson. New York: Warner Books, 1993.
Хотя теперь для нас очевидно, что транснациональные корпорации в целом позитивно влияют на экономическое развитие и ситуацию с правами человека в третьем мире, как быть с другим аргументом — о том, что глобализация губительна для экологии? Западные фирмы, утверждают сторонники этой точки зрения, перенесут свои предприятия в бедные страны, где экологическое законодательство отсутствует, и смогут безнаказанно загрязнять окружающую среду. Тогда и Западу, чтобы выдержать конкуренцию, придется снижать экологические стандарты в промышленности. Этот мрачноватый тезис основан на идее о том, что люди, получив в свое распоряжение новые возможности, ресурсы и технологии, непременно воспользуются ими в ущерб окружающей среде. Но так ли это? Действительно ли между экологией и развитием неизбежно возникает противоречие?
Подобные представления, как и вся теория «скольжения по наклонной плоскости», имеют один недостаток: они не соответствуют действительности. Наделе никакого «бегства» промышленных предприятий в страны с низкими экологическими стандартами не происходит, не наблюдается и общей негативной тенденции в области защиты окружающей среды в мировом масштабе. Напротив, большая часть американских и европейских инвестиций направляется в страны с такими же экологическими нормами, как в США и ЕС. После подписания Североамериканского соглашения о свободной торговле было много разговоров о том, что американские корпорации переносят производство в Мексику. Менее известен другой факт: после создания зоны свободной торговли Мексика покончила с давней традицией полного пренебрежения проблемами окружающей среды, ужесточив природоохранное законодательство. Следует отметить, что этот пример отражает общемировую тенденцию. По всему миру защита окружающей среды усиливается параллельно с экономическим развитием и ростом. Четверо исследователей, специально изучивших этот вопрос, выявили «чрезвычайно сильную положительную связь между экологическими показателями и уровнем экономического развития». Самые бедные страны все силы тратят на то, чтобы выбраться из нищеты, — им не до экологии. Как правило, государства начинают уделять должное внимание охране своих природных ресурсов только тогда, когда они уже в состоянии себе это позволить. Немного разбогатев, они начинают бороться с выбросами промышленных отходов в водоемы, а с дальнейшим ростом благосостояния приходит очередь мер против загрязнения воздуха [129] .
129
Dasgupta S., ModyA, Roy S., Wheeler D. Environmental Regulation and Development: A Cross-Country Empirical Analysis. World Bank Policy Research Working Paper 1448. Washington: World Bank, 1995.
Связь между защитой окружающей среды и уровнем благосостояния и развития обусловлена несколькими факторами. Вопрос о качестве окружающей среды вряд ли станет самым важным для человека, который не знает, будет ли у него завтра достаточно пищи. Он думает прежде всего о том, как преодолеть нищету и утолить голод. Но с ростом жизненного уровня мы начинаем уделять экологии больше внимания — к тому же появляются средства, чтобы заботиться о природе. Именно так все происходило в Западной Европе и теперь повторяется в развивающихся странах. Однако для движения в этом направлении необходим демократический строй, который дает возможность мобилизовать общественность на борьбу против загрязнения окружающей среды: в противном случае ваше мнение никто не станет учитывать.
Рисунок 28. Рост благосостояния ведет к ужесточению экологических стандартов (соотношение уровня благосостояния и экологического регулирования на основе данных по 31 стране)
Именно в странах с диктаторскими режимами экологический ущерб особенно велик. Однако то, что помимо социальной ответственности для защиты окружающей среды столь же необходим и определенный уровень благосостояния, — факт бесспорный. Богатая страна может позволить себе реальные меры по решению экологических проблем: у нее есть средства на создание экологически безвредных технологий — например, по очистке сточных вод и вредных выбросов в атмосферу — и исправление допущенных в прошлом ошибок.