В землях Заката
Шрифт:
И замолчал. Доверие и любовь прозвучали в голосе Джанет. Что он скажет ей? И в самом деле, к чему он стремится? Неужели просто живёт, как придётся? Случайно попал в Америку, случайно узнал тайну «чёрного света», а теперь бежит, и нет у него другого желания, кроме как заниматься с Джанет любовью?
Может, и так. И всё же…
Варламов попытался собрать воедино разрозненные мысли. Словно водопад начал рушиться в голове. «Слова, слова, слова…», — откуда это? Слова отца, слова Сирина, слова Грегори, отрывки из журнальных статей, комментарии телеведущих…
И
У него перехватило дыхание. Он проглотил комок в горле:
— Ты знаешь, я мечтал вернуться в Россию…
У Джанет дрогнули губы, она отвернулась:
— Юджин, я не хочу оставлять дядю.
— Не бойся, Джан, — грустно сказал Варламов. — Похоже, я не скоро увижу Россию. Я начинаю понимать, что имел в виду Грегори. Мы лишь пешки в чьей-то игре…
На глазах выступили слёзы, он заморгал. Джанет посмотрела с тревогой.
— Послушай, — начал снова Евгений. — Прежний мир рухнул. Он не был идеален, борьба за ресурсы и недоверие привели его к гибели, но всё-таки семьдесят лет прошло без большой войны. Тот мир держался на равновесии страха: несколько государств обладало ядерным оружием, и ни одно не могло навязать свою волю другому. Зато в том мире было многообразие, была относительная свобода. Но он ушёл, и его не вернуть…
Варламов с удивлением понял, что сейчас его голос звучит спокойно. Он помолчал, глядя, как вырастают над горизонтом синие облака. Машина мчалась к ним по гладкому шоссе.
Он заговорил снова:
— Сейчас осталась только одна сверхдержава — Великий Китай. Он подчинил почти всю Азию, а через несколько десятилетий подчинит и весь мир. Это естественная логика развития сверхдержав. В школе нам рассказывали, что в прошлом такие попытки предпринимали Германия, Советский Союз, а потом Америка. Всю Землю охватит единое тоталитарное государство. Всех несогласных будут вынюхивать и уничтожать цзин. Придут века тьмы. Можем ли мы что-нибудь противопоставить этому?
Варламов замолчал и вдруг ясно понял, что сказанные слова уже не забудет ни он, ни Джанет. Произнося это, он взваливал на себя тяжкий груз ответственности.
— Как ни странно, ответ на этот вопрос положительный, — продолжал он. — Равновесие может быть установлено вновь. Правда, это опять будет равновесие страха, но таков уж наш мир. Только на этот раз речь идёт не о ядерном оружии, оно потеряло сдерживающую силу. Но есть другое оружие — то, что использовалось в Третьей мировой и привело к появлению Тёмных зон…
Джанет ахнула:
— Но его секрет утерян!
— Нет, — Евгений чувствовал странное спокойствие, словно пересёк невидимую границу и шёл по территории, откуда возврата не было. — Он был раскрыт вновь. Это знание стоило жизни многим людям, но теперь оно здесь.
Он отнял руку от руля и коснулся своей головы.
— Вот почему Сирин улетел из России. Вот почему меня преследуют цзин. Вот почему нам приходится бежать в Канаду…
— Но это оружие уничтожит мир! — закричала Джанет.
Такое отчаяние прозвучало в её голосе, что Варламову и вправду показалось, будто мир рушится вокруг него. Он положил руку на плечо Джанет, та попыталась вывернуться.
— Не уничтожит, — с горечью сказал Евгений. — Я думаю, оно больше никогда не будет применено. Страх перед Тёмными зонами остановит самых неразумных политиков. Но на страны, обладающие таким оружием, не посмеет напасть никто. И быть может, островки свободы сохранятся в этом мире.
Джанет притихла. Всё чаще попадались аккуратные домики, всё больше на шоссе становилось машин.
— Но тогда надо ехать в Атланту, — неуверенно заговорила она. — Добиваться встречи с президентом.
— Нет! — Варламов ощущал печаль и уверенность одновременно. — В последнее время я часто думал о поведении Грегори. Оно сильно изменилось. Поначалу он заинтересовался: с чего это цзин устроили на меня охоту? А потом этот интерес словно пропал. Как-то я услышал от него странную вещь, что он не хочет этого знать, так будет лучше для Америки. Из его слов я понял, что многие американские политики зависят от китайских денег. Раскрыть им секрет, не значит ли передать его прямо в руки цзин?
— Думаешь, Канада подойдёт для этого больше? — Голос Джанет звучал ровнее.
Евгений колебался, не чувствуя особой уверенности.
— Возможно. Я не раз слышал, что она проводит весьма самостоятельную политику.
— Дядя не пускался в подробности, — после паузы сказала Джанет. — Профессиональная привычка к скрытности. Но в последнее время не раз говорил, что нам следует ехать в Канаду.
Она помолчала. Потом неуверенно повернулась к Варламову:
— Я восхищаюсь тобой, Юджин. Никогда не думала, что у тебя такие грандиозные планы.
Варламов вздохнул:
— Несколько минут назад я не подозревал о них, Джан. Просто думал: как хорошо, что ты рядом. Твоя любовь помогла мне понять, что делать. Наверное, мне придётся забыть о России. Теперь мы пешки в большой игре и погибнем, если сделаем хоть шаг в сторону.
Но про себя подумал: «Это мы ещё посмотрим!».
Джанет отвернулась.
— Я буду помогать тебе, любимый, — тихо проговорила она. — Сколько смогу. Сколько мы будем вместе на этой дороге.
Облака впереди закрыли полнеба, солнце тускнело в дымке у горизонта. Варламов улыбнулся:
— Что мы всё обо мне? А о чём мечтаешь ты, Джанет?
Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:
— О чём может мечтать женщина, когда у неё такой замечательный муж? О собственном уютном доме, о детях…
Она глянула на Евгения и засмеялась снова. Запустив пальцы в его волосы, ласково потрепала.
— Почему у тебя ошарашенный вид, милый? Разве не знаешь: от того, чем мы занимались недавно, бывают дети?
Солнце скрылось. Далеко впереди на фоне иссиня-чёрных туч загорелись языки красного пламени. Варламов не сразу понял, что это последние лучи солнца отразились в стеклянных стенах исполинских зданий.