В зловещей тиши Сагамора

Старк Ричард Уэстлейк

— Все, Эбнер, с меня хватит. Пришел конец моему терпению!.. И не звони больше...

— Да я тут ни при чем, он сам навернулся с лестницы, — горячо заоправдывался Янгер. — Ну подтвердите же. Виллис!.. Паркер счел нужным смолчать.

— Знаешь что, Эбнер, хоть мне-то не надо морочить голову! Такой картины не бывает от обычного падения со ступенек. Не делай, пожалуйста, из меня идиота...

— Говорю тебе, я к нему не притрагивался. Виллис, холера тебя возьми, почему ты молчишь? Ответь ему — я хоть пальцем к тебе прикоснулся?

Паркер

безмолвствовал, бесстрастно переводя глаза с доктора на капитана. О, придет в конце концов время поговорить начистоту с доктором Рейборном, и тогда Паркер вытянет из него всю правду, теперь это очевидно...

— Мне плевать на твои подробности, — строптиво говорил между тем доктор. — Этот случай, Эбнер, в отличие от прошлого...

— Закрой пасть! — заорал капитан, прерывая его на полуслове.

Доктор дернулся, захлопнул свою сумку и отчаянными, затравленными глазами впился в Паркера. Паркер с непроницаемым видом глядел ему прямо в зрачки.

Капитан Янгер счел необходимым для острастки еще прикрикнуть на Рейборна:

— Ты, я гляжу, допрыгаешься со своим языком... Сам пропадешь и других потащишь... Не будь болтливой бабой, ты понял меня?

— Но прости, я...

— Ларри, довольно трепа! Возвращайся к себе. Я потом звякну.

— Так, — сипло сказал доктор, беря сумку, — прекрасно... С меня достаточно. Запомни, Эбнер, я это делал в последний раз...

— Я звякну потом!

— Ты слышишь, Эбнер? Я не шучу!

— Тебе сказано — я звякну потом!

Доктор, помешкав несколько мгновений, опустил плечи и вышел, неуверенно передвигая ноги, тихо закрыв за собой дверь гостиной.

Янгер пустил клуб синеватого сигарного дыма и как припечатал:

— Слюнтяй и рохля!

Углом глаза, не поворачивая головы, Паркер следил за капитаном, ожидая новых всплесков эмоций. Он совсем не чувствовал обработанной доктором стороны лица, там все словно заморозилось и онемело.

Янгер с некоторой долей театральной торжественности, держа в левой руке сигару, а в правой револьвер, вздохнул, как бегемот, и поднялся с кушетки.

Ковбойская шляпа его съехала на затылок, пропотевший темный ворот рубашки расстегнулся, галстук сбился на сторону, а полосатые подтяжки, огибающие выпуклое брюхо, стали видны меж бортами небрежно распахнутого коричневого пиджака. В нем появились теперь какая-то наглая уверенность и превосходство недалекого человека, убежденного, что уж ему-то не занимать терпения и цели своей он добьется любой ценой.

Ставя ноги, как на параде, он прошествовал по гостиной, но не поворачиваясь затылком к Паркеру и аккуратно его обходя. Произнес он следующее:

— Поставим вопрос ребром: известен ли тебе тайник? Паркер, не имея ответов на вопросы, элементарно блефовал: он сидел с непроницаемым, насмешливо-надменным лицом и холодно молчал.

— Да, голубь, я ведь сперва думал, что ты владеешь ситуацией, имеешь сведения и, если за

тобой внимательно присматривать, ты меня выведешь на то, что мне интересно, — прямой наводкой и по полной схеме... Но теперь я понял, что заблуждался. Тут ничего нет, старик был не такой дурак, чтобы прятать в доме... А вот ты стал в доме рыться, — и это значит, что у тебя просто нет никакой информации... Верно?

Паркер продолжал вести свою игру, хотя сидеть, прищурясь, с высокомерным выражением лица, в то время, как один глаз заплыл, а вся щека распухла, — сидеть так, по меньшей мере, смешно и глупо, да и бессмысленная игра эта стала ему порядком надоедать.

Янгер попробовал прибегнуть к своему, надо полагать, фирменному способу ведения допроса:

— А может, все же в пределах дома? У тебя ведь это было первое побуждение! Ответь, отчего ты начал копать именно в подвале?

Паркер отрицательно покачал головой, все так же не проронив ни слова.

— Ладно, пусть копал не ты, а твой напарник, тот, похабного вида, павлин... Народ у нас внимательный, люди заметили, как ты его зверски ударил прямо на улице. Вот так-то вот, прямой наводкой по полной схеме... Что скажешь?

— Ничего не скажу. — Но он твой партнер?

— Ничего подобного. — А в подвале копал он?

— Может, он, а может, и нет. У того, кто оттянул меня лопатой, был мешок на голове.

— Кончай мне врать! Ты был с ним рядом! За кого ты меня, собственно, принимаешь?

Паркера словно прорвало:

— За того, кем ты и являешься, остолоп, деревянный чурбан, индюк болтливый...

Янгер стал на полном ходу как вкопанный, багровая краска мгновенно залила лицо и короткую толстую шею; в дикой ярости воззрившись на Паркера, он так сжал пистолет, что побелели суставы пальцев. Как сом, вытащенный из воды, он несколько раз беззвучно открывал рот, пока воздуху в голосовых связках удалось кое-как озвучить его речевые потуги:

— Я прикончу тебя прямо здесь, как собаку, без суда и следствия... Этот город и не пикнет, он у меня в кармане, а я шеф полиции... Я могу тебя кокнуть вот прямо здесь, через минуту, никто мне и слова не скажет. Ты — явно криминальный тип, и раз ты дружок Джо Шира — само собой, числишься в розыске... Я тебя взял при ограблении, ну а ты при аресте сопротивлялся, и я, защищаясь, выпустил в тебя заряд вот из этой игрушки... Подходит такой расклад?

— Тебе совсем невыгодно меня убивать, — задумчиво и очень спокойно сказал Паркер, — потому что тогда ты останешься при своих интересах.

— Вот оно что! — Странным образом это невинное замечание только подлило масла в огонь. Капитан буквально дымился от ярости. — А ну растолкуй! Если ты, тварь такая, не растолкуешь, почему это мне тебя невыгодно пристрелить, — вот мой палец, а вот курок, гляди, я нажимаю...

— Потому что я был у Глиффа, — сказал Паркер, со значением посмотрев на Янгера.