В золотом капкане
Шрифт:
– Ты не был на похоронах Кольцова? – неожиданно задал вопрос Братанов.
– Был, – ответил Рогожин. – А что?
– Ничего особенного не заметил?
– Нет, всё, как обычно. А почему спрашиваешь?
– Ты же знаешь, убийцы приходят на похороны, желая своими глазами увидеть жертву в гробу.
– Знаю, бывает. Но как можно узнать среди присутствующих убийцу? У него на лбу не написано. У тебя есть какая-то информация? – спросил Рогожин.
Братанов извлёк из стола снимок и показал его Рогожину.
– Эта гражданка не попадалась на глаза? – он вопросительно взглянул на брата.
Рогожин
– Постой, постой, кажется, я видел эту даму возле гроба Кольцова. Ну, да, она пришла с букетом алых роз, с ней была молодая девушка. Обе были в чёрном. Положили цветы, поцеловали покойника и быстро ушли.
Рогожин протянул снимок Братанову.
– Ты что-то новое откопал? – усмехнувшись, спросил детектива.
– Ищите женщину! – воскликнул Братанов. – Да, мне теперь многое стало понятно. Госпожа Кольцова, – он вытащил из стола фотографию и положил перед собой, – спасала меня от смерти в бассейне. Как ты думаешь, зачем Князев крутится возле неё? – спросил, разглядывая снимок.
– Ты что, шефа не знаешь? Каким был, таким остался. Ясно, почуял, что можно кое-что прибрать к рукам, вот и вьётся вокруг состоятельной вдовы.
Братанов набрал номер телефона и спросил:
– Алло! «Скорая помощь»? Сегодня ночью с загородного шоссе был подобран человек, пострадавший в аварии, его увезли в одну из больниц города. Скажите, пожалуйста, в какую больницу он попал. Фамилия неизвестна, мужчина был без сознания. Большое спасибо. – Братанов записал на листке бумаги адрес и положил трубку.
– Я дам тебе поручение: при первой возможности посети больницу и узнай о состоянии здоровья пострадавшего в дорожном происшествии человека. Может быть, он тебе знаком.
Он передал лист Рогожину.
– Хорошо.
– Ну, давай, рассказывай, что ты успел узнать по делу Воробьёвой.
Рогожин рассказал всё, что удалось узнать от словоохотливой старушки.
– Значит, бабулька сказала, что десять дней не слышит по ночам детского плача? А ребятишки из-за двери сообщили, что папа увёз маму к бабушке? Что же это выходит? – размышлял Братанов.
– Выходит, что папа действительно куда-то определил маму с близнецами, – рассуждал Рогожин, – но вот вопрос: куда и к кому? Её родные ничего не знают о ней три месяца, и сами приехали сюда. Может быть, он отправил мамашу с детками к своим родителям? Надоело мужику слушать ночные концерты, младенцы его не радовали, соседка через стену слышала, что у них ссоры часто бывали. Возможно, где-нибудь в городе для неё снял жилье, и она там спокойно живёт?
Братанов что-то чертил на листке бумаги и внимательно слушал.
– Осталось установить, к какой бабушке он её увёз, и где живёт эта бабушка, подытожил он. – Нужно узнать во всех транспортных кассах, не брали ли в течение последних десяти дней билеты на имя Воробьёвой Зинаиды, и с папочкой придётся побеседовать. Ты узнал его фамилию?
– Конечно, только не знаю, где работает, но думаю, это сделать легко через налоговую инспекцию.
В кассах железнодорожного вокзала, аэропорта и автовокзала, куда обратился Рогожин, билеты Воробьевой Зинаиде не продавали. Родители отвергли предположение, что она могла уехать к родственникам: те бы уже давно им сообщили.
Глава пятьдесят четвёртая
Тропина нашли на оптовой базе. Как только он увидел перед собой Рогожина в полицейской форме и солидного Братанова, предъявившего удостоверение детектива, услышал, что их интересуют обстоятельства исчезновения гражданки Воробьевой Зинаиды, сразу забеспокоился, побледнел, стал говорить, что сам не знает, куда она пропала, что решил подождать ещё несколько дней, а потом заявить о её пропаже. При этом постоянно вытирал носовым платком пот на лице, руки у него дрожали, глаза испуганно «бегали» по сторонам. Тропин уверял, что он ни в чём не виновен, высказал предположение, что, вероятнее всего, она уехала к своим родителям, но он не знаком с ними и не знает, где они живут.
Видно было, что он врёт. Лицо Тропина покрылось красными пятнами, он стал ловить ртом воздух и схватился руками за сердце. Ему налили воды. Трясущимися руками Тропин осушил стакан, поставил его на стол и выдавил из себя:
– Она отравила детей, а потом отравилась сама.
– Где находится тело Воробьёвой и тела детей? – Рогожин задавал вопросы и записывал ответы в протокол.
– Похоронил её за городом. Я не виноват, она оставила мне предсмертную записку, в которой просила исполнить последнюю просьбу – похоронить в каком-нибудь укромном месте рядом с детьми, не увозя тела в морг. Она панически боялась моргов и вскрытий. Я сделал всё, как она просила. Вот её предсмертная записка.
Он вытащил из кармана пиджака конверт и протянул его Рогожину. Никого не стесняясь, Тропин плакал и вытирал глаза платком.
Рогожин прочитал текст:
«Володя, прошу тебя извинить меня за мой грешный поступок, но я вынуждена поступить так. Мне не перенести горя. Прошу тебя, похорони меня вместе с детьми где-нибудь в укромном, тихом месте. Ни в коем случае не отдавай тела на вскрытие. Еще раз прости, что принесла тебе страдания. Зинаида».
– Где вы её похоронили?
– В березовой роще, – опустив голову, сказал он.
– Расскажите по порядку, с того момента, когда вы видели её живой в последний раз.
– Утром я ушёл на работу, она спала, у нас так часто бывало, потому что дети ночами не спят, и она с ними нянчится: то попить им нужно, то пелёнки сменить, засыпают под утро. В это время Зинаида отдыхает. Пришёл поздно вечером, открыл дверь, в квартире тишина. Думаю, неужели спят? Обычно в это время то купание, то кормёжка, а тут тихо. Я с порога крикнул Зинаиду, она не отозвалась. Прошёл в комнату, вижу, – дети на кровати лежат, как будто спят, и она рядом с закрытыми глазами. Мне сразу как-то не по себе стало, я посмотрел на стол и увидел записку. Взял, прочёл. Меня охватил ужас. Я сидел, наверное, час, думал, что делать? Сначала в голову пришла мысль, что Зина меня разыграла, я ждал, когда она встанет, откроет глаза, засмеётся и скажет: – Ну, здорово мы тебя напугали? Но потом понял, что это не розыгрыш, а правда. Я подошёл к ней, потрогал её тело, оно было холодное и неподвижное. Пощупал детей, они были без признаков жизни. Верите, я читал её предсмертное послание и плакал. – Он прервал рассказ, стал сморкаться. – Дайте, пожалуйста, воды.