В.А.М.П.
Шрифт:
Герман раздраженно перебил высокого человека:
– С чего бы это еще? Я что, успел вступить в какую-то вашу секту, пока был без сознания?
– Вневедомственная ассоциация медицинской помощи – это не секта, – хмуро проговорил Дантист. – Мы – организация, которая помогает людям, инфицированным вирусом железодефицитной анемии.
– Но я ничем таким не болен! Никакого вируса у меня нет! – Герман стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
– Вообще-то, есть, – спокойно ответил франт и склонился к боксеру. – Ты заражен, и это подтверждают все взятые у тебя анализы. Именно поэтому ты сейчас здесь, в лоне нашей ассоциации. Потому что мы обнаружили у тебя все симптомы начальной формы
Герман неосознанно сглотнул и вгляделся в темно-карие, почти черные, глаза франта.
– На какую еще утилизацию?..
Незнакомец молчал, будто не расслышав вопрос. Или же он не желал на него отвечать.
Дантист снял свои очки с лупой, сунув их в нагрудный карман халата, и сел на лабораторный табурет. Подкатившись поближе к боксеру, он нехотя заговорил, нарушив тишину:
– Это информация, о которой стараются умалчивать многие в Старой и Новой Москве, а за пределами столицы о ней и вовсе почти никто не знает. Вирус железодефицитной анемии появился относительно недавно, это одно из радикально мутировавших заболеваний, лекарства от которого на данный момент не существует. Вирус проникает в кровь, изменяя метаболизм, влияя на усвояемость всей поступающей в организм пищи. Твое тело больше не способно потреблять обыкновенную человеческую еду: любые попытки съесть что-то или выпить, кроме простой воды, приведут к рвоте и слабости.
Перед внутренним взором Германа неожиданно ярко замелькали эпизоды прошлого дня. Он вспомнил, как нехорошо ему было перед боем, и как он грешил на вокзальную шаурму, а после питательного батончика его ведь и вовсе вырвало уже через минуту.
– Это заболевание, кроме того, имеет еще несколько особенностей, которые возводят его в ранг опасных. Именно поэтому в нашей стране неофициально ведется компания по уничтожению всех носителей вируса железодефицитной анемии. Каждый человек с подтвержденной мутировавшей анемией в любой стадии подлежит немедленному отправлению на утилизацию в крематорий. Если будет оказано сопротивление, то органы правопорядка имеют право насильно доставить больного на сжигание.
– Наша Вневедомственная ассоциация медицинской помощи помогает зараженным, – вклинился в размеренный монолог Дантиста франт. – Мое имя Альберт Вайс, и именно я возглавляю В.А.М.П., в штабе которой ты и находишься сейчас. Мы – единственная существующая организация, которая скрывает людей, инфицированных вирусом железодефицитной анемии, от властей, помогает адаптироваться в обществе, обеспечивает всем необходимым для достойного существования, в том числе и подходящей пищей.
– Какой еще пищей? – зацепился Герман за последнее слово, которое резануло ему слух. – Вы сами сказали, что организм зараженных отвергает всю еду!
Альберт усмехнулся и неожиданно растянул губы в широкой улыбке. Среди белоснежных зубов мелькнули два золотых клыка, которые, стоило франту приоткрыть рот, неожиданно удлинились.
От подобного зрелища у Германа перехватило дыхание, и он так и замер без движения, не в силах отвести взгляд от нечеловеческого оскала.
– Все инфицированные вирусом мутировавшей анемии испытывают критическую нехватку железа в организме, которая в свою очередь приводит к снижению уровня эритроцитов, повышенной потере крови, анемическому синдрому, – неторопливо углубился в объяснения Дантист. – Любые витаминные добавки или же железосодержащие продукты организм отвергает, и единственным выходом остается гематофагия, потребление крови. Это пища, которую наши тела полностью усваивают. Мы восполняем кровью недостаток железа.
– К-кровью?.. – охрипшим голосом переспросил Герман.
Клыки Альберта сами собой втянулись, став нормального размера, и глава ассоциации окинул боксера насмешливым взглядом.
– В старые времена мир полнился легендами о кровососущих монстрах, обитающих в ночи, – заговорил он. – Сейчас современное общество давно позабыло о такого рода сказках, вот только они неожиданно оказались куда реалистичнее, чем можно было подумать… Да, все мы здесь, в В.А.М.П., заражены, все нуждаемся в крови для поддержания своей жизни. И ты теперь стал одним из нас.
– Но я не хочу быть таким! Не хочу иметь эти жуткие клыки и пить кровь! – в ужасе зачастил Герман, вжавшись в металлического кресло.
– Вообще-то, клыки я тебе уже сделал, – с явным недовольством в голосе заметил Дантист.
Боксер вновь схватился за зеркало и раскрыл свой рот, с волнением вглядываясь в собственные зубы. Оба его клыка казались чуть белее, чем все остальные зубы.
– Это электронные импланты. – Док почесал мизинцем свою бровь. – Хотя точнее было бы сказать, что это полноценные нейронные протезы моего собственного производства. Устройства, которые теперь установлены вместо твоих старых клыков, обрабатывают определенные мышечные и нервные сигналы, поступающие на сами имплантированные блоки через микроэлектродные массивы…
Тяжело вздохнув, Альберт закатил глаза и решительно прервал Дантиста:
– Иными словами, стоит тебе только раскрыть рот и подумать о своих клыках, как импланты выдвинут наружу острые лезвия, способные разрезать любую кожу.
Герман даже не успел осознать, насколько быстро в его голове пронеслась мысль о клыках, и в тот же миг импланты словно бы удлинились, а их концы опасно заострились.
– Смотри, не обрежься сам, новичок, – со смешком предостерег Альберт.
Едва боксер подумал о более привычной форме своих зубов, как клыки втянулись обратно, ничем больше не выделяясь.
– Зачем это все мне? – Он опустил на колени ослабевшие руки, державшие зеркало. – Я не хочу пить кровь, не хочу быть в вашей ассоциации и иметь эти странные клыки…
– Эти странные клыки, как ты их называешь, помогут тебе выжить и добыть себе пищу в любой момент, – раздраженно нахмурившись, начал было говорить Дантист, но Альберт махнул рукой, прерывая его.
– Неужели в твоей жизни нет ничего, за что стоит побороться, а? – негромко и проникновенно произнес франт. – Пусть ты заразился, но на этом жизнь не заканчивается. Мы здесь все учимся выживать назло целому миру, назло государству, желающему нам смерти, назло болезни, изменившей наши тела. И каждый в этом здании поддерживает других членов ассоциации и дарит надежду… Ты оказался здесь, видимо, не в самый простой период своей жизни. Но именно здесь ты способен обрести новых товарищей, новую крепкую семью, которая поставит тебя на ноги… И, если только ты не слабовольный смертник, которому каждый день не в радость, то я не могу представить сейчас иного места, где тебя бы приняли радушнее.
– Я люблю жизнь! – в отчаянии воскликнул Герман, дернувшись вперед. – Я не боюсь трудностей, но эта неожиданная болезнь просто переворачивает все с ног на голову!..
– Ну так если ты любишь жизнь, то не позволяй никому ее отнять у тебя, – по слогам проговорил Альберт, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. – Без нашей помощи тебя ждет только прямая дорога в крематорий. Но если ты примешь свою болезнь, если согласишься остаться в ассоциации, то у тебя появится шанс изменить свое настоящее, отомстить за обиды прошлой жизни или же обустроить свое будущее рука об руку с такими же, как ты сам.