Вахтанговец. Николай Гриценко
Шрифт:
многие театры и есть замечательная киноверсия «Неоконченная пьеса
для механического пианино», осуществленная Никитой Михалковым.
И играют роль Платонова в разных театрах актеры с разными внешни
ми данными. А вот в театре Вахтангова в премьере 1960 года Платонова
играл в самом расцвете своего таланта, молодости, красоты и обаяния
Гриценко. Он прекрасно сложен. С необыкновенно выразительными
светлыми глазами. По пьесе его любят три женщины. Жена - ее играла
очаровательно-трогательная
могается любви Платонова генеральша. Ее играли необыкновенно жен
ственная, роскошная, обаятельная Людмила Васильевна Целиковская
и Лариса Алексеевна Пашкова. Генеральша Пашковой была более власт
ной и трагичной. И любит Платонова самозабвенно моя молодая Софья
Егоровна. А разрешается этот сложный любовный узел трагически-
смертельным выстрелом Софьи.
Не буду говорить, что для студентки значило попасть на сцену прослав
ленного театра, репетировать вместе с целым созвездием вахтанговцев:
с Юрием Васильевичем Яковлевым, с Андреем Львовичем Абрикосовым,
с Александром Константиновичем Граве, с Владимиром Ивановичем
Осеневым и уже названными выше.
И вот первые репетиции за столом. Я наблюдаю за Николаем Олимпие
вичем. Он так механически, как-то скучно бубнит свой текст. Много раз
возвращается к прочитанной фразе, стараясь аккуратно запоминать слова
только в том порядке, как они написаны автором. И так продолжается
довольно долгий период застольных репетиций. А я по своей молодости
и неопытности жду быстрых актерских откровений и проявлений. И толь
ко спустя годы я поняла, что это его метод работы: этакое накопление,
вчитывание в текст и ожидание, что автор сам вытащит его талант и сам
направит на создание образа. И тогда Николай Олимпиевич выплескивал
все свое мастерство. И перед зрителем рождался образ Платонова, пред
назначенного природой для яркой судьбы. Но на протяжении пьесы он за
путывается в чувствах, угрызениях совести и находит забвение в вине.
В конце спектакля Платонов, уже сломавшийся, больной, в лихорадке,
закутанный в большой шерстяной платок, стоит этот некогда красивый
школьный учитель с потухшими глазами, держа в руке какой-то саквоя-
жик, и бьется у ног его несчастная Софья. Глядя на эту скупую статич
ность, на эти потухшие глаза, не видящие никого, действительно, понима
ешь слова самого Платонова: «Я как лежачий камень. Мне ничто не может
помешать. Лежачие камни сами созданы для того, чтобы мешать». Тоска,
хандра, угрызения совести и бездейственная нерешительность привели
42
«Пьеса
(«Платонов»)
Платонов -
Николай Гриценко,
Войницев - Александр Граве
«Пьеса без названия» («Платонов»),
Платонова к трагедии. А смертельный выстрел Софьи - только точка
в этой неудавшейся жизни... Трагизм мятущегося человека в поисках вы
хода из капкана горькой судьбы, был сыгран Н.О. Гриценко с удивитель
ной глубиной и проникновенностью. Было безгранично горько за Плато
нова, так и не сумевшего найти своего места в жизни.
Когда мы репетировали «Платонова», Николай Олимпиевич получал
огромное количество зрительских писем, так как в это время вышла
кинотрилогия «Хождение по мукам» и популярность его была необык
новенной. И почему-то много писем он получал из Германии. Языка
он не знал и просил кого-нибудь помочь с переводом. А у меня сохрани
лись со школьных времен обрывки знаний немецкого языка и я вызва
лась ему помогать. Он приносил пачки писем в театр и после репетиций
я ему в гримерной переводила и радовалась, что могу быть полезной
такому мастеру.
Через некоторое время произошел один забавный случай. В период
репетиций «Платонова» Николай Олимпиевич вновь снимался в оче
редной кинокартине и был блондином. Я тоже тогда снималась, и как
это бывает в кино, мне также высветлили мои темно-русые волосы.
Но к премьере «Платонова» я решила восстановить свой цвет. Когда
я в новом обличии пришла на репетицию, Гриценко очень понравился
44
Платонов - Николай Гриценко, Софья - Агнесса Петерсон
мой новый цвет волос и, узнав, что я красила сама, он попросил меня
покрасить так же и его волосы. Я, не смея отказать, согласилась. А весь
сговор происходил на репетиции и Александра Исааковна Ремизова
за всем с интересом наблюдала. Вечером в училище моя руководитель
ница курса, Вера Константиновна Аьвова, близкая подруга Александры
Исааковны Ремизовой, хитро меня спрашивает: «Ну что, Агнесса, Нико
лай Олимпиевич уже начал ухаживать за вами? Если это так, то не видать
вам театра Вахтангова! Перед вами уже была такая история (и называет
мне имя той студентки) и ничего у нее с театром не вышло!..» Но я все-